Стаб

- Я хочу, чтобы хоть один раз... он завидовал мне.

- Мёртвому ему это будет сложновато сделать.

- Ты, правда, можешь убить его? - спросил я, замирая.

Многорукий протяжно вздохнул.

- Только одно условие. - Я не поверил своим ушам. - Я сам решу, когда это случится.

И тут я потерял сознание от счастья.

Глава 5

Конечно, кроме счастья своё дело сделали кровопотеря и обезвоживание. Поэтому, когда я очнулся, от вчерашней эйфории не осталось ни следа: у меня раскалывалась голова, всё ныло тело, а плечо болело так, словно его набили колотым стеклом, пока я спал. Воспоминания работали на усиление эффекта: в общей сумме меня вчера назвали придурком раз двести. И обидно совсем не это, а то, что я оправдывал это прозвище.

Каким бы прекрасным ни бы этот мир, я не умел в нём жить, поэтому он постепенно превращался из рая в смертельную ловушку. Которая должна была захлопнуться вчера, если бы не...

Я приоткрыл глаза осторожно, словно не терял сознание, а зажмурился на мгновение, приготовившись к удару. Тишина. Знакомый запах, незнакомый свет... А я-то думал, тут темно независимо от времени суток.

Я вздохнул свободно, хотя не имел на это права. Не знаю, с чего я взял, что раз пережил одну ночь здесь, то и остальные переживу. Будто пообещав убить Рэймса, Многорукий тем самым поклялся не трогать меня. Одно другому не мешает, да?

И... неужели это серьезно произошло со мной? Я сбежал? Рэймс умрёт?

- Да, я собираюсь заняться им сегодня, - раздался голос, на который я обернулся так резко, что едва не свернул себе шею.

Я был в комнате не один. С длинной софы, на которой я лежал, открывался отличный обзор, и я, наконец, смог увидеть Многорукого со стороны. Он сидел на полу ко мне спиной, и то, что я принял за узор на одежде, на самом деле было рисунком на его коже.

Я такое встречал впервые. Татуировку, саму по себе. Да ещё такую кошмарную. С мужской спины на меня смотрело свирепое многорукое существо с высунутым языком.

Мои глаза расширились. Я представил, что будет, когда сам Многорукий повернётся ко мне. Если учесть, что у него на коленях лежал непомерно длинный изогнутый нож? Это закончится как минимум очередным обмороком.

А пока Многорукий смотрел вниз, на карту, которая лишь намекала на то, в каком огромном месте я оказался. Раньше мой мир имел четкие границы и был до безобразного однотипен и мал. Даже эта комната вмещала в себя больше историй, воспоминаний, вещей, чем весь приют и моя жизнь, в нём проведённая.

- Я помню про уговор. - Его голос звучал тихо, но я опять вздрогнул. Что он там говорил про чтение мыслей? - По этому поводу я подготовил кое-что особенное.

С этими словами он взял нож, разглядывая его так, словно приготовился признаться ему в любви. И, возможно, это не было лишено смысла, потому что он поднёс его к самому лицу. Чтобы разглядеть в зеркальной поверхности лезвия меня - пялящегося на него. Наши взгляды встретились.

- Хочешь знать, что именно?

- Э-э-э... - протянул я нерешительно, оглядываясь, словно доказывая, что кроме как ко мне, он никому этот вопрос не мог адресовать. - Да?

- Я выберу момент и нападу внезапно, когда он совсем не ожидает, - проговорил он, поднимаясь на ноги и поворачиваясь ко мне.

Высокий, жилистый но не настолько, насколько я представил вчера. Его голос был очень взрослым, поэтому я решил, что Многорукий старше Рэймса. А значит, по определению, сильнее. Я был наивен до идиотизма. Многорукий был молод настолько, что не мог, просто не мог быть профессиональным убийцей.

Не мог одолеть сильнейшего человека на планете.

Я почувствовал себя дважды преданным. Но это вообще ничего не значило, когда он приблизился.

- Распорю его живот, не задев внутренностей. Одним движением, вот так. - Прежде чем я успел шевельнуться, он взмахнул рукой. - Ни одно другое оружие не дает такого чистого и красивого результата.

И, готов спорить, ни одно не требует такого профессионализма: я до сих пор не мог поверить в то, что лезвие не задело меня. Я явственно чувствовал холод и боль... но крови не было.

Ладно... надеюсь, Рэймс такими фокусами не владеет. Тогда у этого мужика есть шанс.

- Может, возьмёшь ещё пульсар? - предложил я. - Про запас?

- Думаешь, стоит?

- Если ты решил выступить против человека-иерарха... да, думаю, лишнее оружие не помешает.

- Спасибо за дельный совет, мэтр. - Он опустил взгляд ниже. - Прикройся уже, чёрт возьми.

- Что? - Я сел, и одежда сползла с моих плеч, разрезанная от горловины до пупка.

Многорукий, поправив наушник, бросил:

- Нет, я не тебе. Так я и сказал. Не твоё дело, ага. - Он отошёл от софы к окну, выглядывая наружу. Каким-то образом, занятый разговором, он услышал это раньше меня... Совершенно незнакомый мне звук. Лай. - Ух ты, тут намечается что-то интересное. Ищейки... Да нет, тут что-то забыл отряд Зорких. - Многорукий помолчал. - Вряд ли, я слишком законопослушный для них.

И он посмотрел на меня, словно я мог оказаться тем самым злостным преступником, по чью душу они пришли.

В дверь заколотили, и почему-то я подумал, что гости в этом доме - редкое явление. Многорукий не торопился, над чем-то раздумывая. Например, злиться ему на то, что я привел на его порог Зорких (хотя я по-прежнему верил в свою непричастность), или считать это удачей (он мог выдать им меня, как и подобает их коллеге - чистильщику).

Стражи порядка продолжали настойчиво ломиться. Собаки рычали и истошно лаяли, и через минуту у Многорукого закончилось терпение.

- Прикройся, я сказал, - бросил он, проходя мимо.

- Погоди! - Я вскочил с софы, глядя в глаза чудовищу у него на спине. - Я не вернусь в приют! И на ферму не поеду! Слышишь?

Элиминатор пошел к лестнице, которая вела вниз. На первый уровень как оказалось очень просторной квартиры.

- Заткнись и не высовывайся.

- Я хочу остаться здесь! Хочу стать, как ты! Пожалуйста, дай мне шанс! - Под конец мой крик сорвался на шепот. Я подумал, что совершаю ту же самую ошибку. - Я сделаю всё... правда, всё, чтобы стать... хоть кем-то...

- Рэймс, действительно, прогадал. Слышал бы он тебя сейчас.

Многорукий уже был внизу, направляясь к двери с тем самым ножом наперевес. И у меня создалось впечатление, что одной испорченной одежкой Зоркие не отделаются.

Попятившись назад, я наткнулся на софу и упал на неё. Я зажал уши ладонями, приготовившись к крикам... Но прошла пара минут, а всё было так же тихо. Подозрительно тихо.

- ...обожаю собак. Умные животные, преданные. Обидно, что всех дворняг перебили. У меня была когда-то дворняжка, полудикий пёс. Я его научил многому... всяким командам там... Все мои знакомые им восхищались. Говорили, он точь-в-точь как человек только с хвостом и лапами. И радовался мне всегда, как полоумный. Смотрел я на него и думал... Почему я не пёс?

- Обалденная история, - раздалось в ответ. - Может, еще какую расскажешь? Больно складно у тебя получается сочинять.

- А у вас есть на это время? Вы, похоже, спешите, парни.

- Да, к тебе и спешили.

- Уверены?

Собаки больше не лаяли, только слегка поскуливали. Будто от страха.

- Сейчас проверим. Отойди-ка в сторонку.

- Извини, но я не собака и не твой солдат, чтобы выполнять твои команды. Я ничуть не ниже тебя по положению. И это мой дом.

- Ничуть не ниже, да? - заговорил Зоркий, очевидно, оскорбленный таким сравнением. Пусть "чистильщики" и Зоркие служили одной цели - правосудию, у каждого из них были свои методы. К тому же все знали, что элиминаторы не гнушаются брать работу со стороны. И у них не было кодекса и дисциплины - святых понятий Зорких. - Тогда, может, ты пригласишь меня в свой дом? Из, так сказать, профессиональной солидарности?

Я весь обмер, потому что Многорукий после недолгого раздумья бросил: