Страница 3 из 3
То же самое произошло и в главном городе Востока Аркадии. Ведь город-порт не был защищён никакими оборонительными сооружениями.
Сила паники в Сильверстоуне оказалась столь велика, что все силовые ведомства, включая пожарников и муниципальных гвардейцев, эвакуировались из города первыми, ибо гнев народа был направлен в первую очередь против представителей власти. Респектабельное (или считавшее себя таковым) население бежало следом…
Сильверстоун в эти часы стал похож на город Мерида во время «войны рас» в Юкатане в середине девятнадцатого века, когда индейцы майя восстали и подошли к городу. Сильвер походил и на Питермарицбург – столицу колонии Наталь в Южной Африке, когда к городу приближались воинственные зулусы…
Сильверстоун ждал новых хозяев. И они пришли. Победителям достался пустой город…
Груды мусора на улицах. Оставленные беженцами вещи – их бросали по пути, ведь мест на кораблях и поездах катастрофически не хватало…
А для восставших всё складывалось удачно. Неприступные горные перевалы отделяют Восточную провинцию от Нового Корнуолла. А с востока революционное побережье защищено коралловыми рифами, похожими на Большой Барьерный Риф к востоку от Австралии. Путь к порту Сильверстоуна был расчищен в конце девятнадцатого века, когда проход между кораллами прорубили взрывами динамита… Но сейчас в этом узком проходе революционеры затопили несколько судов. Так что и с моря Восточная провинция оказалась надежно изолирована…
* * *
Смитсоны зашли в офисы правительственного здания: их ждали груды бумаг, распахнутые дверцы шкафов…
Дядя с племянником были назначены руководителями департаментов образования и науки: накануне взятия города Никки отдал устное распоряжение о принятии Смитсонами этих должностей.
И теперь бывшие сотрудники колледжа уже не вернутся в Бетлехем. Уроженцы Юга Аркадии нашли здесь новую работу.
А Костик посетил свою прежнюю редакцию. Пустые коридоры. Людей нет. Вещи, оргтехника остались целыми. А вот и кабинет Доры Никаноровны. Дверь распахнута… Стопки книг в беспорядке на полу – впрочем, так было и до паники. А плащ Монкиной остался висеть на вешалке у входа: «Вот мы и рассчитались, госпожа Монкина. Ты даже забыла свой дождевик. Теперь пришли новые хозяева – ваши вчерашние рабы»…
4. В ПОЕЗДЕ НА ДИКИЙ ЗАПАД АРКАДИИ: РАЗДУМЬЯ КОСТИКА
Поезд ехал на запад через серые пустынные равнины. Костик сидел на открытой платформе, большую часть которой занимали укрытые чехлом автомобили. Северная Территория плавно переходила в заброшенную Новую Мерсию.
А рельсы всё не кончаются…
Не зря Костика несколько месяцев назад направили сюда работать инспектором железных дорог. Он успокоил товарищей: из-за отсутствия зимних морозов и почти пустынного климата сохранность рельс и шпал отменная. Можно даже не чистить от пыли.
Север Аркадии относится к поясу засушливых степей, проходящий через все континенты. Эта особенность климата и позволила группе истинных революционеров спастись из охваченной огнём Восточной Провинции, когда мародёры (бывшие ранее союзниками), стали растаскивать провинцию на куски…
Костик ощупал рукой пистолет во внутреннем кармане пиджака. И вспомнил бойню в пригородах Сильверстоуна… Но сейчас речь не о том. Ибо с востока наступали их противники, большие отряды бедноты, повернувшие орудие против своих благодетелей. Но оружия у новоявленных врагов не больше, чем у остатков повстанческой армии, сохранивших верность своему командованию. «Мы увозим, что успели: несколько автомобилей, автоматы и, пожалуй, всё», – Костик прислонился спиной к автомобилю, покрытому брезентовым чехлом…
«Анархия – вот что восторжествовало в этой стране. Но на западе – там, где меньше цивилизации, а, следовательно, меньше и ее обломков – там можно начать спокойную жизнь», – думал Костик и его соратники. На востоке их могло запросто придавить этими «обломками» цивилизации.
«Вот он Запад Аркадии – уже начался, – размышлял далее Карбамидов, по-прежнему находясь в одиночестве на открытой платформе; ветер обвевал его открытые волосы, топорщил клетчатый пиджак. – Равнина пока пустынна. Скоро начнутся возделанные поля и затерянные меж невысоких холмов домики поселенцев Новой Мерсии… Увы, наша революция обернулась хаосом – после захвата Сильвера…
И мысли Костика погрузились в прошлое до революционного хаоса. Он вспоминал свою жизнь перед судьбоносной инспекционной поездкой на Запад Аркадии…
С чего же всё началось? Что происходило прежде того, как Костик покинул отчий дом и сбежал в Сан-Сити?
Гражданская война в Восточной провинции Аркадии началась с весьма странных взглядов на жизнь определённой части населения. Ими были люди, чьи родители преуспели в жизни, но остались грубыми и самодовольными —как бывшая девушка Костика Надя и ее семья: в первую очередь, ее младшая сестра, обвинявшая Костика в бедности…
Достаточно привести страницы дневника Костика, где описаны глубинные причины его сопротивления господствующей в обществе системе ценностей – порочной, ущербной, и тем не менее, присущей многим, даже не очень богатым людям, всего лишь сколь-нибудь обеспеченным… Каковой и была семья Триклозановых.
С одной из сестер Триклозановых – старшей Надей, Костик познакомился в начале последнего лета мира в Сильверстоуне…
Не знаю, уместно ли приводить переписку Костика с Надей. Ворох его бумаг и распечаток электронных сообщений лежит передо мной… Но я выполняю волю континента Аркадия: рассказать Большому миру как можно больше о почти неизвестной жизни Костика до Восстания (в такой уменьшительной форме его имя и вошло в новейшую историю Седьмого континента).
Вначале дам более подробную справку об аркадском населении выходцев из России. Ибо Аркадия – уникальное место на Земле, где многие потомки наших эмигрантов до сих пор сохранили язык своих предков, покинувших Россию из-за революции и Гражданской войны…
Экспедиции учителя Платова (о которой было упомянуто в начале повести) удалось установить связи с местами бывшей Российской империи, которые покинули предки героев этой повести.
Как известно из книги «Великой отход» бывшего министра Колчаковского правительства Ивана Серебренникова (видного иркутского ученого, исследователя хозяйства и быта бурят) в белом Приморье 1922 года более всего скопилось выходцев с Урала и Поволжья. Это и рабочие с уральских заводов – ижевцы и воткинцы, восставшие против «диктатуры пролетариата». И беженцы из Самарского Комуча (Комитета членов учредительного собрания) – социалистического правительства (эсеров), организовавшего Народную Армию, известную под именем каппелевцев (ими были молодые бойцы: гимназисты и реалисты, сражавшиеся хотя и под красными знаменами, но против большевиков)…
Несколько меньше уральцев было беглецов от красного террора из Забайкалья. И менее всего на пароходах флотилии Старка, покинувшей Владивосток, разместилось жителей собственно Дальнего Востока: Приамурья и Приморья… Поистине, в конце октября двадцать второго года бежала сама Россия – не только богатые, но и многие средние слои населения (о молодых бойцах из этой городской невоенной среды, шедших в атаку на красных партизан – писал еще Борис Пастернак в «Докторе Живаго»)…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.