Страница 30 из 69
Очень хотелось чем-то порадовать себя. Например, бисквитным пирожным со сливочным кремом, посыпанным кокосовой стружкой и украшенным ломтиками ананаса. Нет, лучше еще более нежным и ароматным шоколадным брауни с творожной начинкой, необычайно воздушной, мгновенно тающей на языке! М-м-м-м! Хотелось надеть праздничное платье и кружиться в нем, кружиться!
Да, насчет платья... Вера нащупала ступнями ног мягкие восточные туфли и набросила накидку-матине. Подошла к платяному шкафу и открыла дверцы. «Опять нечего надеть!» — подумала она, перебирая наряды. Вот в этом, бледно-сиреневом, с чуть зауженным низом и воланом, отделанным золотой тесьмой, она уже бывала у князя Горелова и... кажется, у кого-то на дне рождения... В розовом праздновала первый в Российской империи Международный женский день и была на «Борисе Годунове». Вот в этой гобеленовой юбке и блузке с ажурной тесьмой в византийском стиле сидела за спиритической доской у Лизы... Надо же, тогда именно ей и выпало замужество! Правда, остался неразгаданным последний сектор «Прощай!». Но это уже — мелочи жизни... А в этом, голубом, выгодно подчеркивающим грудь, бродила по галерее футуристов в «Пассаже»... Там и познакомилась с Павлом... Да, он еще так и назвал ее — «небесная прелестница». А вот в этом — сочно-зеленом, с легкими полупрозрачными рукавами, появилась в гостях у Павла... «Не бывает столько совпадений! — подумала она. — Это не кружка с золотым ободком, чтобы разбиваться при первой же попытке... И везде он — Павел! Неужели судьба?»
Кто-то позвонил в дверь, и ее сердце екнуло. «Боже, да это же Лизанька!» — тут же заставила себя успокоиться и крикнула в коридор:
— Мама, это, должно быть, ко мне! Сейчас... оденусь и выйду!
***
Через несколько минут они сидели с Лизой Карамод за обеденным столом. Перед таким значимым вояжем, который предстояло совершить, неплохо подкрепиться хотя бы английским чаем с мармеладом и легкими тостами с сыром.
— Верусь, вот всегда так, — вздохнула ее подруга. — Запланируешь что-то, а сама забудешь! Мы ж еще на прошлой неделе собирались пройтись по модным магазинам!
— Ты знаешь, вчера я так закрутилась...
«Вчера! Вчера! Вчера! Вчера! Твой бойкий разум выдал скерцо!», — начали пульсировать точки во внешних уголках глаз. «Вчера! Вчера! Вчера! Вчера! Ты не спросила свое сердце!» — забились жилки на запястьях.
— Что с тобой? Тебе плохо? — Лиза дотронулась до ее лба и вывела из транса.
— Нет. Все нормально! — сухо ответила та, уверенная, что пока не нужно раскрывать сокровенную информацию, иначе она перестанет быть таковой — загадка в сундучке с сокровищами умрет, как только откроешь его крышку.
Лиза, сделав маленький глоток чая, заметила:
— Горячий еще. Пусть остынет! Да, а чашечки у вас очень симпатичные — такие нежно-голубые... И золотой ободок! Я люблю золото!
Она вонзила в Веру гипнотизирующий взгляд ярко-зеленых, колдовских глаз и произнесла:
— Не скрывай! Что там еще задумала? Вижу же — мечешься... сама не своя...
— От тебя ничего не утаишь... — Вера дожевала тост и замолчала, принимая окончательное решение — быть или не быть настолько искренней, что...
— Да ладно... Могила!
— Мне Павел сделал предложение...
— Что? — Лиза, допивая остатки чая, чуть не поперхнулась. — Тебе???
— А что в этом странного? — повела плечами Вера. — Мы с ним знакомы не первый день... Да и вообще... Или ты думаешь, что он должен жениться на Полине? Сама же мне сказала, что не женится...
— А-а-а-а, так вот почему ты меня об этом спрашивала... — Лиза продолжала сверлить кошачьим взглядом Веру, словно пытаясь выковырнуть из нее что-то еще, короче, всю информацию без остатка. — Так-так-так... Ну, и что же ты? Согласилась?
— Да.
Ответ прозвучал тихо, без надрыва, чтобы ненароком не упали со стола те самые чашки — из теории вероятности случайностей.
Лиза испепеляющим взглядом смотрела на подругу, словно не узнавая ее:
— А впрочем... Что мне до этого... Сама я за него не собиралась! А вот с Полиной — да, не повезло девушке... Однако, бывает и хуже...
— Так ты с ней дружишь...
— Скорее, дружила! Ну скажи, сможет ли она теперь выйти... на раут? Или просто по набережной прогуляться... Я ведь не буду таскать за собой перебинтованную куклу!
Теперь искрометный взгляд бросила Вера. И тут же спрятала его, опустив глаза. Можно ли осуждать приятельницу за то, что та просто... расхотела с кем-то другим... дружить?
***
В этот день они много что успели сделать. В первую очередь, конечно же, нанесли визит мадам Аннет, ярой приверженке французской моде. Магазинчик этой пожилой русской женщины с французскими корнями где-то в пятом поколении находился на углу Садовой близ Фонтанки, на бойком месте. Только что закончилась парижская неделя моды, нарядов в нем на продажу осталось предостаточно, так что Вере легко было подобрать что-нибудь подходящее.
— Возьмите вот это, из серой парчи... — посоветовала Аннет. — Его отделка отлично сочетается с карими глазами и каштановыми волосами...
— А мне приглянулось белое с золотой тесьмой... и шитьем на лифе... — заметила Лиза.
— Тебе нравится все, что блестит! — парировала Вера. — Да, и белый уж... чересчур обязывает... Не под венец же идти...
Перебрав еще с десяток нарядов, остановились на платье из пастельной бархатистой ткани с набойкой ирисов — к нему отлично подходили ридикюль с такими же ирисами, который без дела где-то валялся дома, и театральный веер, привезенный из Японии.
Верочка выглядела по-королевски. Она стояла в примерочной, вглядывалась в зеркало и не узнавала себя. На нее смотрел новый образ — не столь яркий и выразительный, как первоначально представляла его, но зато стильный, современный. Оригинальный, но не вычурный, многогранный, но укладывающийся в четкие рамки, пластический, но не поддающийся дальнейшим изменениям, задумчивый, но не грустный, кокетливый, но не развратный.
— Кра-со-та! — с восхищением произнесла Лиза. — Да, ты раскраснелась немного, надо припудрить личико...
Вера достала коробочку с рисовой пудрой, осторожно погрузила в нее пуховую подушечку и приложила ко лбу. Затем красной помадой в форме карандаша подвела губы.
— Ну вот теперь — другое дело! — заверила ее Лиза, заодно и подправляя пару прядей, выбившихся из-под заколки. — Девушка готова идти на свидание!
— Тс-с-с! — приложила палец к губам Вера. — «Могила», ты чего кричишь!
И они так расхохотались, что Аннет не выдержала и подошла к примерочной:
— Барышни! Чем-то могу помочь?
***
Когда выходили из магазина, столкнулись с Ларой Куприной, той самой девушкой, которая у князя Горелова так страстно поддержала их разговор о гибели «Титаника»... Тогда она еще и продолжила тему, расписывая подробности новой трагедии, случившейся недавно в Мраморном море — там затонул английский пароход, на борту которого находилось двести человек. Ларочка всегда в курсе свежих известий, потому что служит в новостном бюро.
— Какая встреча! — радостно приветствовала та своих знакомых. — И вы следите за французской модой?
— А как же! — отбила удар Лиза. — Только что купили себе по два наряда!
Вера несла довольно объемную коробку, так что вполне можно было утрамбовать в нее несколько платьев. Лара бросила на упаковку удивленный взгляд:
— Поздравляю! А что, у вас какое-то торжество?
— Нет-нет, — поторопилась с ответом Вера, опасаясь, что у ее подруги может сорваться с языка нежелательное словцо.
— Мы так одеваемся каждый день! — весело заметила Лиза, бросив мимолетный взгляд на светлое лиловое платье их знакомой, отделанное оборкой от талии до низа бедер. Такую модель она видела в модном отделе «Журнала для Хозяек и Женская Жизнь», но... еще три месяца назад.
— Какие новости? Что сегодня в театре? Играет ли Шаляпин? — перевела тему разговора Вера.
— Не играет! — вздохнула Лара.
— И почему?
— А потому что поет Бориса Годунова в Друди Лейн!