Страница 5 из 17
Анфим же, задержавшийся у Аполошки и не успевший дойти до входных дверей у него, услышал жаркие стоны и звуки - Маланья зря время не теряла, кашель в таком деле не помеха вовсе. Вот и загорелось Анфиму так то, да дрыхла уже его женушка-квашонушка, ну, и стукнуло в голову: Настенка, у которой никого и нету ни в женихах, ни в защитниках - только возрадуется такому обстоятельству. А что станет порченной, так вон, Евстолька ходит неприкаянный, за него и отдадим, подумаш, немного дурковат, зато у Анфима и жонка, и свояченица в полюбовницах станет.
Подкрался к Настене, которая как раз застывшую на морозе простыню взяла в руки и приподнялась на цыпочки, стараясь перекинуть её через верёвку. Облапить-то облапил, да враз и получил мороженой простыней в морду - заледеневшая, она ему её и покорябала.
Как взревел Анфим:
-Да я тебя, паршивку, сейчас здеся все одно ссильничаю, да опозорю на весь город, что сама до меня прибегла, да тебя после такого даже Евстолька побрезговат взять в жены, и станешь ты позорищем для всех!!
-Не бывать такому!! - Настена уже держала в руках ухват. - Я лучше в лесу дремучем замерзну, чем с такой поганью..
-А вот посмотрим!! - Анфим орал на весь дом, не стесняясь, и не видел, как в двери появилась заспанная Марфутка. Сначала ничего толком не понявшая, услышав крик Анфима, пошла на него и только теперь догадалась, отчего он так орет.
-Ах ты ж, старая сволочь! - огрела она его со спины мокрой тряпкой. - Ах ты ж скотина! - разъяренная, она фурией наступала на него. Не ожидавший появления Марфутки, Анфим попятился, и Настена смогла проскочить мимо.
Добежав до дому, быстро покидала самые необходимые теплые вещи, кой-какую еду, оделась потеплее и побежала из города. Слышала она, давно уже - за тем дремучим лесом есть град большой, если суждено выжить и пройти лес этот, значит, станет она в том граде жить. Работу всякую сумеет делать, здесь этот жирный мерзкий старик так и будет приставать и грязь лить про неё А что дикие звери в лесу водятся, так иной человек хуже во сто крат бывает, чем они. Опять же сегодня тридцатое декабря, завтра последний день года, зверушки тоже ждут новый год, и надеялась она живой пройти этот лес.
Прода от 03.01.2018, 20:10
Поначалу Настёна часто оглядывалась, побаиваясь, что кто-то да увяжется за ней, но поднявшаяся снежная поземка сначала лениво, потом все сильнее расходилась. И близкий лес совсем не становился ближе - ветер и колкие крупинки со злостью били ей в лицо, как бы стараясь заставить её повернуть назад. Замотавшись по самые глаза, Настена упорно шла вперед, и отступила вьюга перед самым лесом, но стал заметно крепчать мороз. В лесу запотрескивали деревья, а девушка упорно шла и едва не наступила на что-то мягкое под ногами.
Нагнулась - на полузанесенной, едва заметной дороге едва попискивали два маленьких беленьких комочка - зайчатки.
-Маленькие, где же ваша мамка? - Осторожно подняла малышей и засунула себе под тулупчик. - Отогревайтесь, найдется ваша мамка, а вы вот они, живехоньки!!
Между могучих елей и занесенных кустов идти было полегче, но мороз щипал за щеки чувствительно, а лесу конца и края не видно было. Пригорюнилась было Настёна, да заворочались отогревшиеся зайчишки, нельзя было бросать малышей в беде, а тут в сугробе увидела что-то темное, не поняла что - месяц как забежал за тучу, так и не выглядывал, знать, тоже студено ему.
-Батюшка-месяц серебряный, ты с небушка все видишь, помоги мне, подсвети немного,что там в сугробе - может, помощь нужна, а может, это сучок какой валяется?
Любопытственно стало месяцу, кто ж в такую морозяку в почти нехоженном лесу к нему взывает, выглянул краешком, не разобрался, кто, да и вылез весь, а внизу девчонка, худенькая такая, смотрит на него с благодарностью да и молвит ласковые такие слова:
-Ой, спасибушки тебе, месяц-батюшка, вижу я, сорока это, знать ослабла совсем, раз в снегу еле трепыхается!
Изловчилась, достала птицу почти замерзшую и туда же, за пазуху к зайчатам:
-Потеснитесь там, маленькие, птичку тоже надо обогреть!
Подивился месяц немало, морозяка лютый, а эта пичужка мелочь лесную собирает, теплом драгоценным делится, оглядел внимательно с неба все да и молвил человечьим голосом:
-Пичуга славная, там вот подале волчатки плачут-заливаются, убили лихие людишки их мать, остались они два совсем одни, голодные и в страхе.
-Как найти мне их?? - тут же спросила Настена.
-Ай, не боишься, вот явится отец-волк и порвет тебя на кусочки?
-Пока он явится, малыши от страха и голода помрут!! - сердито ответила Настёна.
-Покажу я тебе короткую дорогу, пойдешь вот по моей узенькой ленточке, что в снегу глыбоком начерчу, да смотри, ступай осторожно, оступишься и провалишься по пояс в сугробищи, братцы зимники сегодня перестаралися, понаигралися,снегу понавалили. Сейчас вот Морозушко хулиганит, завтра поутру и станут исправлять все, а пока, давай-ка побыстрее пойдем, доведу тебя, да и сам сбегу!! Погреться хочется, подзамерз даже я!
Шла Настена осторожно, переступая мелкими шажочками, ладно одной провалиться, а тут малые детки, надо их в теплом месте пристроить. Добрела до волчаток, а там совсем мало места, ну никак не умещается худенькая Настенка в их берлоге, а мороз все сильнее, деревья уже стрельбу устроили. Месяц призадумался, поморщился, покривился, потом воскликнул:
-А, Топтыгина надо потревожить!
-Что ты, батюшко-месяц, что ты, они ж, разбуженные-то задолго до весны, серчают шибко и злыми становятся. А что я против медведя, одной лапой пришибет??
-Топтыгин совсем старый стал, бессонницей мучается, все смертушку кликает, да она задержалася где-то, никак к нему не идет. Ты погодь, дева красная, я сейчас...
Месяц кубарем скатился куда-то за могучие ели, стало темно и сумрачно, забояться бы Настене, да детишек звериных у неё много, надо всех и сберечь - за пазухой зайчатки шевелятся, птица ворохнулась, в руках два щеночка - волчатки.
Бойся-не бойся, да лихие люди, они намного страшнее зверюшек могут быть. Только кто ж в такой морозище нос высунет? Месяц пробыл долго где-то внизу, Настенка приплясывать начала. И подумала уже было, вон, в ближайший сугроб зарываться.
-Всеё! - вынырнул довольный месяц из-за ближней самой огромной елки. -
Договорился я с Топтыгиным согласный он, вас у себя пригреть, ты не бойся, он только рычит громко, а так добрый стал, потому что старый.
-Пойдем!
Опять шла Настена по тонкой тропиночке среди глубоких снегов, да и оступилась
-Оххх! - провалилась она по пояс, как барахтаться, когда руки заняты? Но месяц шумнул:
-Не шевелись, только ещё больше увязнешь, сейчас я!
Минут через пять послышалось пыхтение, сопение, порыкивание, снег по серебристой месяцевой тропочке полетел в разные стороны, и увидела Настена большого такого медведя, который как огромная лопата, раскидывал снег по сторонам.
-Не бойся меня, девица! - прорычал он. - Я месяцу слово дал, помочь тебе и детишкам. Садись-ка на меня, мигом и домчим .
-Благодарствую, батюшка Топтыгин!
Полузамезшая Настена кое как взобралась на опустившегося в снег медведя, ухватилась одной рукой за загривок, второй же прижимала к себе волчаток.
-Михайло, ты не спеши, не спеши! - промолвил месяц с неба. - Я покаместь посвечу тебе, потом и убегу.
От спины медвежьей шло тепло, и Настенка перестала дрожать от холода, только щеки вот сильно начало щипать, потереть бы их снежком, да руки заняты.
Добрел медведь до берлоги-то, слезла с него Настена, опустила на снег волчаток, подтолкнула к берлоге, сама же потянулась за снегом, щеки растереть.
-Погодь, дева храбрая, погодь!! - Прогудел Топтыгин. - Снег сейчас колючай, только обдерешь лицо-те, есть у меня кой чего в берлоге, намажешь вот щеки-те и пройдут к утру поцелуи Морзовы! Ох, и охальник он нынче, опять Февр их с братьями старшими пакостничать вынудил. Ужо я сам Зимушке нажалюсь!