Дело о самоубийцах

- Всю жизнь я страстно желал испытать все эти ощущения: и полет, и удар, и смерть..., и при этом остаться в живых! Я выучился, стал ученым-химиком, потом ушел из науки, получил второе образование - психолога, открыл частную практику. Но все эти годы я как одержимый работал над своим тайным проектом. И вот, совсем недавно цель была достигнута: я открыл способ не только заглянуть в сознание человека, но и получил возможность управлять этим сознанием! Вы спросите: как такое возможно? Постараюсь объяснить как можно проще. Для начала, вспомните, как в самом раннем детстве младенец учится коммуницировать со своим телом, как ему тяжело настроить эту управляющую связь. Как он ежесекундно, при помощи проб и ошибок, мучительно совершенствует все свои движения - от простых ужимок и почесываний в нужном месте, до контроля равновесия и, в конечном счете, уверенной ходьбы: эмпирическим путем ребенок приходит к простому решению, что ходьба, это последовательность управляемых падений, где завершение каждого шага - нахождение надежной точки опоры. И даже когда он вполне уверенно контролирует все свои движения, ему еще далеко до совершенства - того совершенства и виртуозности, которые показывают нам великие спортсмены, танцоры, циркачи, иллюзионисты... И обычный человек может прожить всю жизнь, так и не узнав всех возможностей своего тела. Что я хочу этим сказать? Только то, что наше тело, это всего лишь биологический механизм, а также и то, что сознание и тело - две совершенно разные сущности, где одна управляет другой. Причем, у тела есть свое собственное управление, автономное: это вегетативная нервная система, за счет которой работают все внутренние органы и системы организма. Но телом по-настоящему управляет именно сознание. Между ними существует связь, и, в данном случае, нужно лишь суметь отключить ее. А затем подключить к телу другую управляющую систему, внешнюю. Разумеется, сделать это очень непросто, однако мне удалось. Детали вам ни к чему, да вы, слава богу, и не поймете ничего: это сложно не только для ума полицейского. Скажу только, что химия воистину творит чудеса! Вот так. А вы говорите: вуду! - И Нортон тихо засмеялся.

- Впрочем, - продолжал он, - мой метод можно квалифицировать и как зомбирование, ибо тела всех моих подопытных были полностью подчинены моей воле. Но, как вы уже поняли, ни к зомби, ни к вуду это не имеет никакого отношения. А теперь я скажу вам, что произойдет дальше: сейчас я сделаю себе и вам по уколу в вену, через какое-то время лягу на соседнюю кушетку, закрою глаза и погружусь во временную кому. Но пока мое тело будет лежать здесь овощем, я буду вашими глазами, вашими ушами, вашими руками и ногами. Но главное - всеми вашими ощущениями, всеми фибрами вашей души! Я узнаю самые тайные, самые глубокие ваши мысли и страхи. Я дам волю вашим запретным желаниям, и испытаю все сопутствующие этому ощущения - от восторга до ужаса. И я, в отличие от вас, буду помнить их всю свою жизнь - помнить, как свои собственные... Итак, вы уже готовы? Скажите что-нибудь, инспектор!

Но Ковальский молчал.

- Кататонический ступор. Прекрасно, можно начинать! - Доктор, на ходу засучивая по локоть правый рукав рубашки, подошел к столу и открыл верхний ящик.

Лежа с открытыми, словно остекленевшими глазами, инспектор и был сейчас тем самым пресловутым "овощем": слепым, немым и недвижимым. Он только почувствовал укол в руку, а через какое-то время к нему внезапно вернулось зрение, но не прежнее, привычное, а ограниченное, будто вынесенное от него далеко вперед. Но говорить и двигаться он уже не мог...

"Да, забыл вам сказать, инспектор...".

Теперь Ковальский слышал голос доктора не как обычно, со стороны, а будто у себя в голове. И тогда он с омерзением и ужасом понял, что это говорит "он сам"! То есть, это говорил доктор, но его, Ковальского, губами, его речевым аппаратом - воздухом, выдыхаемым из ЕГО груди!

"Вы тоже, - продолжал Нортон, - вместе со мной будете видеть, слышать и ощущать все. Но помешать моей воле, увы, не сможете. - Нортон хихикнул. - Ну, разве что перед смертью что-нибудь начертите ногой: этот эффект неполного контроля почему-то проявляется у всех моих подопытных. Только умоляю, выберите что-нибудь пооригинальнее, чем вудуистский символ - это ужасно пошло!... Ну что, встаем?".

Ковальский с ужасом почувствовал и увидел, что "он встает", и от этого ненадолго возникли головокружение и тошнота. Это было фантастическое ощущение: он словно очутился в темном помещении, с двумя узкими экранами во всю стену, на которых перед ним синхронно двигалось, покачиваясь, изображение кабинета доктора Нортона. Ковальский тут же вспомнил, как в детстве играл сам с собой в придуманную им игру - "шагающего робота": мальчик сильно прищуривал глаза, и представлял себя, сидящим в голове-кабине огромного шагающего робота, движениями которого он управлял. Сейчас было нечто похожее, только теперь этим роботом по имени Гарри управлял другой.

***

- Привет, Гарри! - ласково ворковала Джобет. - Что-то ты сегодня рано. Видно, в отпуске сильно скучал по работе?

Ковальский стоял у входа и молчаливо смотрел на секретаршу шефа.

- Какой-то ты мрачный. Салли спать не давала? Ты ее еще не выгнал? - продолжала шутить Джо, смеясь своим мелодичным меленьким смехом. - Ну, что молчишь, милый!

"Беги, Джо, беги отсюда! Ради бога, беги!!!", - кричал мозг Ковальского, но его губы, искривившись в жесткой усмешке, сказали нечто другое.

- Милочка, позвольте узнать, сколько вам лет?

- Что...? - Улыбка сползла с лица девушки. - Что с тобой, Гарри?

- Так и собираетесь тут всю жизнь просидеть, за печатной машинкой? Вам бы мужа хорошего, да детишек бы завести...

- Что... ты такое говоришь!?

- Я говорю: красивая вы девушка, а ведете себя, извиняюсь, как двадцатидоллоровая шлюшка.

- Ты-ы-ы... - Она постепенно приходила в себя. - Скотина!

- Да уж, он такой! - как-то странно ответил Ковальский, а потом вдруг достал из кобуры "вальтер" 38-ого калибра. Переложив его в левую руку, он передернул затвор, посмотрел одним глазом в дуло пистолета, и медленно навел его на секретаршу.

"Перестаньте, вы, чертов маньяк! Убейте меня, а ее оставьте в покое!", - тщетно буйствовал внутри себя самого Ковальский.

- Шеф у себя? - спросил он ровным голосом.

Джобет на дрожащих ногах медленно поднималась со стула. Лицо ее побледнело, губы дрожали.

- Г-гаррри, т-тыы ш-што-о...

- Куколка, я спрашиваю еще раз: капитан у себя?

Она молча кивнула и медленно опустилась на свое место.

- Ну и прекрасно! - бодро сказал инспектор Ковальский, и нажал на спусковой крючок.

Выстрел отбросил секретаршу назад, но стена не дала ей упасть. Так она и осталась сидеть, уперев в стену свою милую головку, и на ее красивое бледное личико со лба стекали две темные струйки.

"Господи, Джо! О господи!!!".

А Ковальский уже открывал дверь в кабинет.

Феретти сидел за столом с открытым ртом, не понимая, что происходит: подчиненный и друг держал его на мушке!

- Что происходит Гарри? Это... это ты стрелял? - наконец, спросил он.

- Довольно глупый вопрос, вам не кажется, капитан? - Ковальский засмеялся и по-ковбойски сдул воображаемый дымок со ствола "вальтера". - Глупее может быть только ответ: да, это стрелял я!

- А... в кого? - словно подтверждая его слова, глупо улыбнулся Феретти.

- А вы позвоните своей секретарше, она в курсе, - ответил Ковальский и захохотал.

"Доктор, опустите пистолет и сейчас же уходите. Ради бога!".

- Заткнитесь, инспектор! Как бы вы "там" ни дергались, я все равно это сделаю.

- Что? - не понял Феретти.

- Пардон, капитан, это я не вам, - ответил ему Ковальский.

Капитан, меж тем, медленно вытягивал из приоткрытого ящика стола свой штатный "кольт".