Страница 7 из 38
В анонимной рецензии на книгу А. Солженицына «Ленин в Цюрихе» журнал «Континент» писал: «Ленин в Цюрихе лишь на пороге того “подарка истории”, который преподнесет ему его величество “Случай”. Роль Ленина в подготовке русской революции ничтожна. Но в этой ничтожности уже проглядывает – какой она будет в ее эксплуатации»[28]. Ложность подобных утверждений очевидна. Конечно, роль Ленина в Февральской революции была очень мала. Однако осенью 1917 года его роль оказалась решающей, и это понимали и почти все оппоненты большевиков. «Остаться без Ленина, – писал, например, Н. Суханов, – не значит ли вырвать из организма сердце, оторвать голову… Кроме Ленина в партии не было никого. Несколько крупных генералов без Ленина – ничто, как несколько планет без Солнца»[29].
Но Ленин не был пророком, представлявшим на земле какие-то высшие силы. Нет, Ленин был простым человеком, не гарантированным от ошибок и не слишком хорошо защищенным от множества подстерегавших его опасностей. Не буду говорить здесь о нескольких покушениях на жизнь Ленина. Приведу менее известный факт: при нелегальном переходе границы 15 декабря 1907 года Ленин едва не утонул, когда неокрепший лед Ботнического залива провалился под его ногами и ногами двух проводников Ленина.
В книге «Малознакомый Ленин» В. Валентинов задает риторический вопрос: «Что было бы, если 15 декабря 1907 года Ленин утонул бы в Ботническом заливе? Произошла бы Октябрьская революция 1917 года?
А если бы произошла, – приняла ли она тот особый социально-политический характер, который он своими декретами ей навязал насильственно и вопреки марксизму Плеханова, доказывавшего, что “никакой великий человек не может навязать обществу такие отношения, которые уже не соответствуют ему”? В ходе великих исторических событий, определенных Октябрьской революцией, не сыграл ли роль и такой пустяк, как пласт более крепкого льда, на который, ища спасения, сумел вскочить тонувший Ленин? Мелкая случайность в крупнейших событиях истории играет роль более важную, чем это принято думать»[30].
В этом рассуждении есть свой резон, ибо если бы личная судьба Ленина сложилась в 1907–1917 гг. иначе, то и судьба провозглашенной и организованной им революции могла сложиться по-иному.
Не была предопределена деятельность как противников, так и временных союзников большевистской партии. И с этой точки зрения очевидно, что победа Октябрьской революции не была неотвратимой. Но она не была и случайной. В любой из периодов развертывания революции обстановка допускала несколько различных альтернатив развития. Различные альтернативы развития событий сохранялись и после Октября в Петрограде. Это понимают и наиболее вдумчивые из числа западных историков. Один из них – У. Чемберлен писал еще в 1967 году: «Нельзя считать, что каждый шаг от традиционного государства Николая II к революционной диктатуре Ленина был фатально неизбежен»[31].
Конечно, то, что уже произошло, изменить нельзя. И тем не менее изучение различных альтернатив и упущенных возможностей также должно быть частью работы историков и исторической науки. Эти знания и этот анализ могут быть полезны и для практических политиков, которые готовы учиться на уроках истории.
2. О Февральской буржуазно-демократической революции
Приняв изложенные выше тезисы, нужно сделать вывод, что и Февральская демократическая революция не была абсолютно неотвратимым событием. Неудачное начало войны, которая становилась все более и более непопулярной в широких массах народа, растущие тяготы солдат в окопах, углубление хозяйственной разрухи, брожение среди интеллигенции и в кругах мелкой буржуазии, – все это делало вероятным революционное свержение самодержавия. И эта вероятность революционного развития событий непрерывно возрастала с каждым месяцем в 1916 году и с каждой неделей в январе-феврале 1917 года. Однако до событий 27–28 февраля это была все еще вероятность, то есть одна из альтернатив в сложившейся исторической ситуации.
Нетрудно доказать, что Россия была беременна революцией еще до вступления ее в Первую мировую войну. Ни одна из проблем, которые стали причиной революции 1905–1907 гг., не была решена. Сохранение в России основ самодержавия, представлявшего в первую очередь власть крупных землевладельцев, полуфеодальные отношения в деревне, бюрократизм и коррупция, неравноправие народов, населявших Россию, растущая зависимость от иностранного капитала, прогрессирующее обнищание значительных масс городского и сельского населения, но также идущий одновременно процесс быстрого развития капитализма – все это размывало и разрушало фундамент когда-то прочного здания императорской России. Не смогла да и не пыталась остановить ход этих разрушительных процессов и православная церковь. «Истина вынуждает меня сказать, – писал недавно А. Солженицын, – что состояние Русской церкви к началу XX века, вековое унижение ее священства, пригнетенностъ от государства и слитие с ним, утеря духовной независимости, а потому утеря авторитета в массе образованного класса и в массе городских рабочих, и самое страшное – поколебленность этого авторитета даже в массе крестьянства – это состояние Русской церкви явилось одной из главных причин необратимости революционных событий (выделено Солженицыным)… Увы, состояние Русской православной церкви к моменту революции совершенно не соответствовало глубине духовных опасностей, оскалившихся на наш век и на наш народ»[32].
Возможность революции была столь очевидной, что ее видели и не столь уж дальновидные монархисты. После роспуска первой Государственной думы, показавшейся царю слишком радикальной, князь Евгений Трубецкой писал Николаю II: «Государь, стремление крестьян к земле имеет неудержимую силу. Всякий, кто будет против принудительного отчуждения, будет сметен с лица земли. Надвигающаяся революция угрожает нам конфискацией, подвергает опасности саму нашу жизнь. Гражданская война не более чем вопрос времени… Быть может, правительству удастся теперь репрессивными мерами подавить революционное движение. Тем ужаснее будет тот последующий и последний взрыв, который ниспровергнет существующий строй и сровняет с землей русскую культуру. И вы сами будете погребены под развалинами»[33].
Хотя революция 1905 года потерпела поражение, породившие ее подспудные силы продолжали нарастать. Предпринятые П. А. Столыпиным реформы были, помимо прочего, попыткой предотвратить новую революцию. Эти реформы были, однако, недостаточно глубоки и последовательны, и они были свернуты после убийства Столыпина в 1911 году. Россия еще не «уперлась в тупик», как утверждал Л. Троцкий. Капиталистическое развитие в стране продолжалось довольно быстрыми темпами. Но ошибочным было и утверждение И. Бунина о том, что Россия «цвела и росла со сказочной быстротой, видоизменяясь во всех отношениях». В конце концов именно в победоносной и не особенно продолжительной войне российская монархия рассчитывала укрепить свои позиции.
Надежды на легкую и быструю победу в войне с Германией разделялись, однако, далеко не всеми в окружении царя. Были здесь и противники войны. Еще в феврале 1914 года, когда возросла вероятность военного столкновения России и Германии, бывший министр внутренних дел П. Н. Дурново писал в своей записке царю: «В случае военных неудач социальная революция в самых крайних ее проявлениях у нас неизбежна. Начнется с того, что все неудачи будут приписаны правительству. В законодательных учреждениях начнется яростная против него кампания, как результат которой в стране начнутся революционные выступления. Эти последние сразу же выдвинут социалистические лозунги… Побежденная армия окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и оппозиционно-интеллигентские партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже представлению»[34].
28
Континент. 1976. № 6. С. 441.
29
Суханов Н. Н. Записки о революции: книга III. Берлин; Петроград; Москва, 1922. С. 54–55.
30
Валентинов Н. В. Малознакомый Ленин. Париж, 1972. С. 96.
31
Русское обозрение. США, 1967. С. 12.
32
Вестник РХД. Париж. № 112–113. С. 106–107.
33
Вишняк М. В. 19 февраля 1861 года // Социалистический вестник. 1960. № 2–3.
34
Анин Д. С. Революция 1917 года глазами ее руководителей. Рим, 1971. С. 77–78.