Побег

Он прошёл к каменному столику, стоящему в глубине комнаты. На нём блестел массивный перстень с рубинами и сапфирами. Гарри надел его на указательный палец левой руки. Перстень, который сначала болтался на пальце, вскоре сжался по размеру и перестал ощущаться, как что-то инородное. Поттер как будто всю жизнь носил его.

Так, теперь артефакты. Гарри подошёл к каменным полкам, высящимся вдоль стены.

Артефактов у Поттеров было немного, да и те не представляли интереса: простенькие одноразовые амулеты для защиты от Конфундусов или Ступефаев. Гарри не стал брать их. Он бездумно перебирал амулеты и вдруг увидел золотой снитч. Это ещё что такое? А-а-а, этот снитч Дамблдор зачем-то завещал ему. Когда Гарри был здесь в последний раз, он сунул снитч на полку, потому, что тот оттягивал ему карман мантии. Как давно это было! В какой-то другой жизни… Да и вообще не с ним…

Только сейчас Гарри внимательно рассмотрел этот золотой шарик. На нём выгравирована надпись: «Я открываюсь под конец». И что всё это значит? На фига ему эта безделушка Дамблдора? Старый маразматик был помешан на всяких игрушках! Гарри с каким-то раздражением вспомнил многочисленные чаепития в кабинете директора, когда Гарри пытался понять, как ему одержать победу над Тёмным Лордом, если с ним никто не занимается ни боевыми заклинаниями, ни защитой от тёмных искусств. Кругом дребезжали и жужжали какие-то блестящие и на редкость бесполезные штуковины, от чашки поднимался ароматный парок с запахом бергамота, директор, блестя очками, опять болтал что-то о том, что Волдеморта можно победить любовью, а Гарри овладевало какое-то приятное оцепенение, и пропадала охота что-нибудь спрашивать.

Гарри покрутил в руках снитч и хотел, было, положить обратно на полку, но зачем-то сунул в карман брюк.

Вернувшись домой, он прошёл прямиком в лабораторию и продемонстрировал Северусу Перстень главы рода.

- Прекрасно, - промурлыкал зельевар, режа на мелкие кусочки чьи-то отвратно пахнущие внутренности. – А теперь посмотри на свою магическую силу.

- Ой, Сев, я не хочу…

- Я приказываю тебе, как твой Наставник.

- Зачем мне смотреть? Я… я боюсь…Я не буду смотреть…

- Я сейчас вымою руки и отшлёпаю тебя за непослушание. Не посмотрю, что ты лорд, - бархатным тоном пообещал Снейп.

А Гарри вдруг представил себя на коленях Северуса с голой задницей, и у него сладко заныло внизу живота.

Он пошёл в свою комнату, открыл платяной шкаф и уставился на зеркало внутри.

- Фор, - с замиранием сердца сказал он.

Ух, ты! Ярко-алый поток его собственной магической силы стал заметно больше, чем чёрно-красный. Но внезапно, на мгновение чёрный поток полностью захлестнул алый. Потом всё восстановилось. В голове он услышал явственное хихиканье.

«При необходимости ты сможешь быть очень чёрным магом», - смеялся Том.

*

В полночь после дня летнего солнцестояния все собрались в подземелье поместья «Вишнёвый сад». Большой пустой зал, выложенный грубо обтёсанными камнями был предназначен именно для совершения всяких обрядов и ритуалов. В центре был находился идеальный круг из чёрного камня. В зале было очень холодно. Домовики с трудом втащили вырывающегося и блеющего барана, предназначенного для принесения в жертву. Обездвиживать его Ступефаем было нельзя. Жертва не должна подвергаться магическим заклятиям.

Люциус и Астория стали рядом посреди круга. Драко подошёл к отцу, взял его за руку и режущим заклинанием рассёк его палец. Люциус зашипел и капризно заявил, что ему ужасно больно. Драко, не обращая внимания на жалобы, мазнул кровью по лбу Астории, потом залечил палец.

- Начинайте уже! – раздражённо приказал лорд Малфой. – Я не собираюсь мёрзнуть тут всю ночь!

- Фор, - прошептал Гарри, подходя к ним поближе.

Два прозрачных силуэта сияли в центре круга. Поток силы Люциуса сегодня был особенно высоким и мощным. Магия Астории была видна, как слабый алый ручеек.

Гарри попытался палочкой отделить от силы Люциуса хоть каплю, но сразу понял, что это невозможно. Гарри растерялся. Ведь когда он экспериментировал с магической силой Драко или Грега, он научился легко отделять каплю. А вот переливать её в Асторию помогало убийство курицы или петуха.

А тут он не может даже отщипнуть от этого плотного яростного тёмно-красного потока с языками чёрного пламени.

«Баран», - сказал Том.

- А? – не понял Гарри.

Потом до него дошло. Он махнул рукой, и Арчибальд Гойл перерезал горло барану. Тёмная мрачная сила мощно толкнулась в грудь Гарри. Он почувствовал какой-то дискомфорт.

Бесполезная палочка занимала руку, всё вокруг почему-то стало каким-то расплывчатым.

Он провёл по лицу, легко смахнув очки. Не глядя, сунул и палочку, и очки подскочившему Грегори. А потом юноша шагнул прямиком к Люциусу, глядя ему в глаза.

Лорд Малфой отшатнулся, увидев яростный взгляд таких знакомых ярко-синих глаз. Гарри чувствовал злость. Какого дьявола этот белобрыс не может спокойно постоять на месте?

- Стой спокойно, Люци, - властно приказал Гарри, хватая его за волосы. – И не вздумай сопротивляться!

- Да, Повелитель, - покорно прошептал перепуганный Люциус и замер.

Гарри погрузил обе руки в его поток энергии, зачерпнул пригоршню и, не обращая внимания на обжигающую боль в ладонях, перенёс к Астории.

- Лэй, - прошептал он.

А потом ещё и ещё раз. Боль в руках была дикая. Как будто он сунул обе руки в кипяток и держит там. Внезапно накатила оглушающая слабость.

Последнее, что он увидел, это как слабый ручеек энергии Астории внезапно запульсировал красным цветом и рванул вверх полноводной рекой с темными всполохами.

- Пркр, - машинально произнёс он, и темнота накрыла его.

Снейп подхватил лёгкое тело. С ужасом он смотрел на сожженные ладони Гарри, на которых уже вздувались пузыри. Он Мобилокорпусом перенёс юношу в его комнату, уложил на кровать и полностью раздел. Примчавшийся следом за ним Драко тут же начал лечение. Сначала он немного залечил руки, которые потом зельевар намазал мазью от ожогов и забинтовал. Затем положил свои руки на грудь и начал лечить сердце. Снейп отметил для себя, что надо будет сварить зелье для укрепления сердечной мышцы.

После двух часов стараний целитель продиагностировал пациента и сообщил, что обморок перешёл в глубокий здоровый сон. Снейп решил остаться дежурить у постели.

Гарри несколько раз за ночь начинал метаться и что-то бормотать Снейп обтирал его пылающее лицо мокрой губкой и давал напиться водой с выжатым в неё лимоном. Гарри пил, не открывая глаз, и опять проваливался в сон. Ему снилось что-то знакомое и очень плохое.

- Смотрите, он опять играет со змеёй! – раздался крик Виктора Урбанта.

Шестилетний ребёнок, гладящий крохотного ужика, сжался. Он нашёл змейку в парке возле их приюта и выпустил её на задний двор в траву. Змейке понравилось, что вчера он принёс ей блюдечко молока, которое выкроил из своей порции. А сейчас он пытался выяснить, что она ест: ужик был такой крохотный, что с мышью точно бы не справился.

- Тебе запрещено приносить змей домой! – орал Виктор.

Он поднял ногу и с силой впечатал её в асфальт, превратив тельце змеи в тошнотворную кровавую массу. За что? Это же просто уж! Он не ядовитый!

- Мы тут рвём траву для кролика, а ты тут змей разводишь! – загомонила остальная компания десятилетних пацанов. – Урод!

В живом уголке приюта жили два кролика: чёрный и белый, медлительная черепаха и хомяк. О чёрном кролике Виктор заботился особо, во всеуслышание объявив его своей собственностью.

- Живо собирай траву, придурок! – затрещина оглушила его.

Чтобы его не избили, как обычно это бывало, когда Виктор обращал на него внимание, малыш начал рвать траву, складывая её в подол своей рубашки, которая была ему великовата.

Он не понимал, почему никто в приюте не хочет дружить с ним. Дети всё время сторонились его, утверждая, что «Том Реддл их пугает». Он привык быть один. С ним разговаривали только змеи, которых он постоянно видел в заброшенном городском парке.