Страница 35 из 40
Государственная власть попыталась усилить и свой центральный аппарат. Согласно концепции А. А. Зимина, значительно уточненной А. К. Леонтьевым, к середине XVI столетия относится окончательное сложение системы приказного управления. Существовали Посольский, Челобитный, Поместный и другие приказы. К этому времени относится начало деятельности «земских соборов»[7]. В июне 1550 года был «уложен» новый Судебник, целью которого было укрепление государственного аппарата. На это была направлена и реформа Государева двора, важнейшим звеном которой являлась Тысячная реформа. В 1550 году под Москвой дали поместья тысяче «лутчих слуг», чтобы они могли быть готовыми для «посылок», т. е. выполнения правительственных поручений. В 1551–1552 годах была составлена Дворовая тетрадь – полный список Государева двора (около 3000 человек). Из состава Двора выходили крупнейшие государственные деятели той поры.
Итогом всех этих мероприятий была все большая зависимость служилого «сословия» от центральной власти, что нашло отражение в новой шкале ставок за «бесчестие». Согласно 26 статье Судебника 1550 г., они ставились в зависимость не от знатности оскорбленного лица, а от характера его службы государю, т. е. от положения на служебно-административной лестнице. На унификацию службы, усиление зависимости служилого люда было направлено Уложение о службе с вотчин и поместий, принятое в 1555/56 г. Согласно Уложению вотчины в отношении службы уравнивались с поместьями, а вотчинники должны были нести службу на тех же основаниях, что и поместчики. Для упорядочения военной службы было серьезно ограничено местничество.
Правительство было озабочено поиском пригодных для поместной раздачи земель. В это время проводится третья генеральная перепись страны, которая ставит задачу не только описать, но измерить землю (Е.И. Колычева).
К военным реформам относится и создание постоянных стрелецких полков. Стрельцы – служилые люди «по прибору», а не «по отечеству», как дети боярские, имели на вооружении огнестрельные пищали. Они получали жалованье – денежное и хлебное, но в мирное время им разрешалось заниматься земледелием и ремеслами.
Ряд реформ относится к деятельности Церкви. Создавался единый пантеон святых, что было утверждено в 1551 г. Стоглавым собором (в сборнике его решений было 100 глав, и он назывался «Стоглавом»). Этот собор, деятельностью которого руководил митрополит Макарий, унифицировал церковные обряды, много сделал для улучшения нравственности духовенства. С другой стороны, собор много сделал для решения наиболее болезненных – финансовых вопросов, которые, кстати, вызвали наибольшие трения на Соборе. Это был серьезный шаг на пути слияния Церкви и государства и сотворения «Православного Царства».
К исходу 1550-х гг. политика Ивана IV становится более самостоятельной и жестокой. В это же время скончалась любимая жена Анастасия, оказывавшая «умиротворяющее влияние на страстную, порывистую натуру царя» (Д.И. Иловайский). Начались репрессии: в измене был обвинен глава Боярской думы Иван Бельский, многие бояре изгнаны из Думы, были и убиенные. Царь обвинял во всех смертных грехах своих бывших сторонников. В 1563 году в возрасте 80-ти лет умер опытный и авторитетный политический деятель – митрополит Макарий, умевший сдерживать гнев царя. Репрессии усилились.
Реакцией знати на все эти меры был отъезд, по сути дела, бегство за пределы Московского государства. Бежал в Великое княжество Литовское легендарный казацкий предводитель Дмитро Вишневецкий, боярин Колычев и другие, в апреле 1564 г., оставив жену и малолетнего сына, перебежал князь Андрей Курбский.
Это больше всего впечатлило царя и не только из-за давней дружбы с князем. В отличие от других перебежчиков, Курбский обратился к царю с гневным посланием. Между бывшими друзьями завязалась знаменитая переписка, в которой и тот и другой высказали свое политическое и жизненное кредо.
Опричнина. В декабре 1564 г. Иван в сопровождении бояр и дворян отправился по святым местам. В этом не было ничего удивительного. Но это не было обычное богомолье – царь прихватил с собой казну, а обоз и толпу свиты сопровождал большой отряд детей боярских из разных городов.
Поездив по окрестностям Москвы, он обосновался в Александровой слободе. Отсюда Грозный отправил в январе два послания, которые огласили на Красной площади. В первом он возлагал гнев и опалу на высшее духовенство и всех бояр и детей боярских за их измены. Царь, «не хотя их многих изменных дел терпети», решил оставить престол. Грамота, обращенная к посадским жителям Москвы, демагогически заявляла, что «гневу на них и опалы никоторые нет».
Царь довольно быстро согласился на уговоры вернуться, но выдвинул свои условия. В указе он объявил о своем желании «учинити ему на своем государстве себе опричнину». Так называли землю («опричь», т. е. кроме всей остальной земли), которая выделялась вдовам князей, помимо основного удела. Царь Иван подразумевал под «опричниной» нечто вроде своего личного удела.
Напротив Кремля на Неглинной, подвергнув сносу прежние постройки, возвели Опричный двор. Земельный фонд опричнины сформировался не сразу, а на протяжении нескольких лет. Как считает большинство исследователей, в опричнину были выделены следующие земли: уезды центра (Суздальский, Ростовский, возможно, Костромской, часть Переславль-Залесского), уезды, пограничные с Великим княжеством Литовским, богатые черносошные земли в Поморье. Опричная часть была выделена и в Москве. В опричнине была своя Боярская дума, было свое войско. В опричнину взяли тысячу служилых людей, причем в основном из захудалых родов, незнатных. Из источников того времени известно, что опричники должны были носить одежду из материи черного цвета, а сверху грубую овчину, иметь собачьи головы на шее у лошади и метлу на кнутовище. Это означает, что они сперва кусают как собаки, а затем выметают все лишнее из страны.
Остальная территория государства называлась «земщиной». Она управлялась Боярской думой, здесь сохранились приказы. Опричнина началась и продолжалась террором. Уже в самом начале был убит глава Боярской думы – герой войны с Казанью – князь А. Б. Горбатый и ряд других бояр. Вскоре последовала ссылка «князей Ярославских и Ростовских и иных многих князей и дворян и детей боярских» в ту же Казань «на житье…». По мнению одного из крупнейших знатоков опричнины Р.Г. Скрынникова, казанская ссылка стала значительной вехой в истории русской аристократии, ускорив процесс отчуждения родовых богатств, прежде всего у суздальских князей.
Параллельно разворачивался конфликт с Церковью. После смерти Макария царь сумел возвести на митрополичий престол своего ставленника, духовника Чудова монастыря – Афанасия. Но поддержки своим деяниям Грозный у него не нашел. В мае 1566 г. Афанасий снова стал старцем того же монастыря, мотивируя это «немощью велию». С митрополичьего двора был изгнан Герман Полев. В июле 1566 г. митрополитом Московским и всея Руси стал бывший игумен Соловецкого монастыря Филипп, происходивший из знатной боярской семьи Колычевых. Исследователи по-разному объясняют выбор Грозного, но ясно одно – государь снова ошибся. В конце концов, мужественный митрополит был лишен сана и отправлен в заключение в Тверской Отроч монастырь, где долгие годы провел Максим Грек, также осужденный на изгнание. Но времена изменились… Филиппу «зажиться» не дали: во время похода на Новгород Малюта Скуратов, проникнув в келью, задушил его подушкой.
Террор, постоянно сопровождавший опричнину, особенно усилился с 1567 г., когда царь заподозрил в заговоре Владимира Андреевича Старицкого и его мать – княгиню Ефросинью. Впрочем, в 1567 г. пострадал в первую очередь не он, а участники «заговора». Предполагаемый глава заговора конюший Иван Петрович Федоров-Челяднин был приглашен во дворец и убит. После убийства Федорова царь долго объезжал с толпой опричников его владения, грабя и убивая дворню. По сведениям Штадена, сожжены были даже церкви «со всем, что в них было, иконами, церковными украшениями». «Такие карательные экспедиции, сопровождавшиеся массовыми убийствами и уничтожением имущества, стали качественно новым явлением в жизни русского общества в годы опричнины», – подметил историк Б.Н. Флоря.
7
Термин возник в историографии XIX в.