Страница 24 из 32
…Зимой с детьми ездили на лошадях через замерзшую Волгу на заготовку дров. Взрослые рубили дрова, а дети укладывали дрова в сани. Истопники не жалели дров. Во всех интернатах, несмотря на сильные морозы, было тепло.
…Неописуемы были сцены сдачи ребятишками крови для раненых, находящихся в госпиталях. «Мероприятия» эти не из приятных. Кровь сда вали и взрослые – сами тоже ведь полуголодные. А что делать – война и есть война, одна на всех.
…Трогательными были и посещения детского дома выписывающихся из госпиталей солдат и офицеров перед отправкой на фронт. Ребятишки висли на еще не очень крепких фронтовиках, настойчиво просили найти отца, мать и рассказать об их жизни в детдоме. Один солдат, помню, спросил: «Да где ж я найду твоего отца?» А в ответ: «Ты же солдат! А фронт, что детдом, кого хочешь найдешь».
…Детям-дошкольникам читали письма от родных с фронта. Читаешь, а у них – глазенки светятся.
…Бани своей в детдоме не было. Детей водили в городскую баню. От детдома она была далековато. Строй наш выглядел примерно так: няня
Надя Сушко тащит большой узел с детским бельем, а я несу кого-нибудь из малышей на руках. А за нами тянется шеренга детей-дошколят. Они держатся друг за друга, а первые – за мое платье. Все прохожие останавливались и с грустью смотрели на нас.
А сколько труда, пока всех детей перемоешь!
…От усталости порою слипались глаза. И все-таки, себя я чувствовала счастливой: такая богатая. У меня – столько детей!..
…Когда работала завучем, тоже забот хватало. Много времени отнимала различная переписка по розыску родителей детворы, по передаче детей хвалынцам и приезжим, изъявившим желание взять сироту на воспитание.
…И мои двое детей находились вместе с детдомовскими. Было одно стремление, чтобы все дети были здоровыми, чтобы могли встретить День Победы[44].
И когда Янины Григорьевны не стало, среди провожавших ее в последний путь было немало бывших ее горячо любимых сыновей и дочерей.
Единственная?: детский сад № 8 г. Минска
Об эвакуации на восток страны минского детского сада № 8 мы пока совсем ничего не знаем. Не упоминается он и в различных списках и отчетах. В. Б. Разину удалось найти и записать воспоминания С. Д. Ковалёва, бывшего воспитанника пионерского лагеря в Ратомке, вывезенного в Хвалынск, воспитывавшегося в детском доме № 1, а с августа 1944 г. в детском доме № 7. Возможно, его воспоминания позволят воскресить еще одну трагическую историю детей войны.
Ковалёв С. д. – воспитанник:
– В 1980 г. в моей жизни произошло самое волнующее событие послевоенных лет: с разных концов Советского Союза в Хвалынск съехались степенные мужчины и женщины, бывшие в годину войны детдомовцами. Всех нас роднил не только Хвалынск, но и Беларусь, откуда мы были эвакуированы.
На встрече я испытал столько эмоций, сколько не испытывал за всю жизнь. Казалось, это было так давно, что прошлое скрыто где-то за семью замками, и вдруг… Один рассказывает, десятки – плачут…
В дни эвакуации мне было девять лет, а сестренке Нелле, тоже ставшей хвалынчанкой, – пять. К счастью, мы вдвоем после эвакуации оказались в Хвалынске, хотя добирались – порознь. Нас в конце концов в 1944-м судьба свела в один детский дом № 7.
Эвакуация сестренки – намного трагичней моей. То, что я пережил, по сравнению с ее бедами – цветочки, потому и вспоминать не хочется. А она – не перестаю удивляться: как она-то, пятилетняя кроха, устояла!.. Из всего садика, оставшись одинешенькой у сожженного фашистским летчиком железнодорожного вагона, – не растерялась, и это в пять лет!..
Выбралась из кутерьмы, да еще сохранила в памяти кровные фамилию, имя, название родного города и номер своего детского садика…
Сестренка уехала в эвакуацию вместе со своим минским садом № 8. В пути их эшелон дважды оказывался мишенью фашистского летчика. Кончилось тем, что из всего садика она осталась одна. Она настырно лезла в уходящие на восток другие эшелоны.
При приближении к Тамбову девочку допек голод, и, когда поезд остановился на станции, она рискнула – взяла да сбежала из вагона, но сон ее свалил, брякнулась на пол…
Очнулась в поезде. С незнакомыми детьми добралась до Саратова.
В эвакопункте, принимавшем ее, ответила на все интересующие вопросы. Направили в Хвалынск, в седьмой детский дом. А я тоже был в Хвалынске, но в первом детском доме, эвакуировался из Ратомки Минской области с пионерлагерем…
Удивительной была наша встреча в Хвалынске. Сестренка пришла ко мне в первый детдом. Стоим на крыльце, гляжу на нее, явившуюся будто во сне, и не в силах сдержать слезы. Реву!.. А она, словно не младшая, а старшая сестра, – прижалась лицом к моей левой руке и шепчет: «Что плакать, Сёма, встретились, и ладно. Может, еще и маму с папой разыщем…»[45]
Это пока и все, что мы знаем о минском детском саде № 8.
Опаленное детство: детский сад № 27 г. Минска
Об этом детском заведении мы тоже долгое время ничего не знали, не было сведений о его военной судьбе. Но отыскалась одна из воспитанниц.
Сморовская Марина – воспитанница минского детского сада № 27. С группой малышей и подростков из Беларуси оказалась на приемном эвакопункте при железнодорожном вокзале Саратова в середине июля 1941 г. Направили ее сначала в Саратовский детский дом «Красный городок», а спустя два месяца оказалась в детском доме № 6 г. Хвалынска.
Вернулась в родной Минск в октябре 1944 г. Десятки лет, до ухода на пенсию, работала телефонисткой на городской телефонной станции.
Сморовская Марина:
– До войны я жила в Минске, ходила в детский сад № 27. Детей из нашего садика на третий или четвертый день войны посадили в товарный вагон. Едва отъехали от Минска, эшелон был атакован немецкими самолетами. По жар!.. Было так страшно: кто успел – выпрыгнул из вагона… Помню, бегу сломя голову, а куда бегу?.. Поймала меня женщина, тащит вновь к железнодорожному полотну. Я с ревом иду за ней неохотно, будто на поводу, и брюзжу:
– Пустите меня, я в лес хочу.
– Там – звери, – пугает меня женщина.
Я в ответ:
– А мне все равно.
Потом каким-то образом я оказалась в военном санитарном вагоне. И тут не повезло. И этот эшелон был разбит фашистскими летчиками. Кто успел – выпрыгнул из вагона, а кто не успел… Я оказалась в числе «счастливчиков».
Выпрыгивая из вагона, зацепилась за что-то, порвала платье. Выглядела не лучшим образом: скуластая, костистая, да еще в рванье. А в дальнейшем пути случалось всякое: шла пешком, ехала на повозке, в деревнях просила милостыню. Вновь оказалась в эшелоне, на сей раз с совершенно незнакомыми подростками из разных мест Беларуси. За пом нился мальчонка лет десяти с перебинтованной головой. Говорили, что он из Минска, что раненым его подобрали на железнодорожной станции. На некоторых остановках его выводили на перевязку.
С этой группой детворы я оказалась в середине июля 1941-го на эвакопункте при железнодорожной станции Саратова…
Эпопея с поездкой по дорогам войны завершилась в маленьком приволжском городке – Хвалынске.
В 1941 г. в школу я так и не пошла. Опять – невезение. А все из-за чрезмерного наплыва детворы. В детском доме не сумели подготовить первоклашек к первому сентября.
Хвалынск запомнился необыкновенной тишиной, красками и очаровательным по весне запахом. Разумеется, запомнился и детский дом. В первую очередь дружбой ребят.
С огромным желанием я приезжала в Хвалынск на встречу с однокашниками по войне. Была на встречах в 1980 и 1982 гг.
Война есть война, всякое бывало. Что интересно, меня раза два пытались взять из детдома местные жители, удочерить, но я категорически отказывалась, заявляя, что мне и в детдоме хорошо.
Я ждала маму, свою маму…
Но позади уже 1941, 1942, 1943 и 1944-й на исходе. И вдруг… Письмо!.. От мамы! От родненькой!.. Пришло второе письмо, третье. Я радовалась письмам, перечитывала их десятки раз, берегла, храня у изголовья кровати. Но когда приехала мама, случилось, казалось, невообразимое. Я не узнала ее, не бросилась в объятья. Эта встреча поначалу казалась трагедией. Думалось: «Не обманывают ли меня? Кто на сей раз передо мной?.. Не очередная ли, желающая меня взять на воспитание тетя?» Боялась покидать детский дом, друзей. Мол, уйду, а что дальше? – ни детдома, ни друзей, ни мамы. Мама беседовала со мной подолгу, в течение целой недели, вспоминала и рассказывала об отдельных моментах из моего детства…
44
Там же. – С. 256–262.
45
Там же. – С. 122–124.