Страница 16 из 32
Вот и восстановлено имя человека, которому сотни белорусских детей обязаны жизнью.
Несколько слов о Дмитрии Прокофьевиче Захарове.
В дни первых встреч детей войны в 1980 г. двери его квартиры не закрывались. Бывшие детдомовцы шли и шли лишь за тем, чтобы склонить перед ним голову и высказать слова благодарности за огромнейший труд по розыску их – детей войны. Письма Д. П. Захарова неоднократно печатались на страницах белорусской прессы.
Обращения Дмитрия Прокофьевича к участникам встреч зачитывались в Хвалынске в 1980 и 1981 гг. в Минске.
«Я помог Вам найти друг друга. Берегите дружбу, дети!» – выдержка из послания в 1980 г. А вот обращение к участникам встречи в Минске.
«Дорогие дети огненного сорок первого!
В день Вашей встречи я мыслями и сердцем с Вами. С берегов великой Волги, из города Хвалынска, ставшего для Вас родным, буду минута за минутой следить за Вами, буду думать, где Вы, что делаете, что говорите.
Я счастлив, что через сорок лет Вы опять нашлись, собираетесь вместе и дружите. Радуясь, что брошенная моей слабой рукой искра поиска объединила Вас, превратилась в пламенный костер Вашего товарищества, обогатила Вас встречами и воспоминаниями…»
…В 1982 г. Дмитрия Прокофьевича не стало, и собравшиеся на очередную встречу в Хвалынске белорусские воспитанники пришли к нему, другу-покровителю, – на могилу[31].
«За три года войны мы не потеряли ни одного ребенка…»: детский сад № 6 г. Минска
19 июня 1941 г. минский детский сад № 6, или, как его называли студенты, практикантский, выехал на дачу в Уручье, что в самом пригороде Минска. Здоровые и веселые 124 мальчика и девочки прибыли в этот чудесный лесной уголок.
В воскресенье 22 июня многие родители приехали навестить детей. Однако были они чем-то взволнованы, невнимательно слушали малышей, тихонько советовались с воспитателями. В детские сердца, которые так чутко отзываются на все, закралась тревога. Родители принесли весть о начале войны.
«Здесь для малышей более безопасно, – решили старшие. – Лес спрячет».
В ночь с 22 на 23 июня руководству детского сада было приказано срочно освободить здание школы, где жили дети, потому что там должен был развернуться госпиталь для раненых красноармейцев. Детям выделили здание клуба в глубине леса. Всю ночь взрослые переводили детей, а самых маленьких переносили на руках, переправляли в клуб постельные принадлежности, продовольствие, кухонную и столовую посуду – все, что было необходимо для нормальной работы детского сада. Но долго жить здесь не пришлось.
На следующее утро стали слышны первые разрывы бомб. А еще через день от грохота, стрельбы повылетали стекла из окон клуба, где жили дети. Стало ясно, что немцы вот-вот будут в Минске. Оставаться здесь уже было нельзя.
С детьми находился весь коллектив детского сада: заведующая Анна Мироновна Кауфман, воспитательницы Мария Ивановна Разыно, Рива Григорьевна Маковская, няни Софья Борисовна Шабловская и Надежда Михайловна Матусевич, повар Мария Павловна Тамилко и одна из матерей Мария Родионовна Ломако – педагог средней школы № 15. 20 июня она приехала на велосипеде навестить свою дочь. Ей разрешили остаться в саду до воскресенья. Когда началась война, Мария Родионовна решила помочь коллективу сада.
Заведующая детским садом Анна Мироновна Кауфман и воспитатели неоднократно пытались дозвониться родителям, чтобы забрали детей, но телефонная связь не работала. Коллектив сада не знал, что творилось в Минске. Было принято решение спасать детей от войны своими силами. Ребята стояли притихшие, сразу как-то возмужавшие. В лесу встретили военных. Те посоветовали разместить детский сад в четырех километрах, в свободном здании. Наконец добрались туда, и измученные дети свалились прямо на пол. Но и здесь прожили недолго. Дом все время сотрясался от близких разрывов бомб. Надо было как-то спасаться. Истомленные физически и душевно, женщины ночью начали копать блиндажи-укрытия. Маскировали их досками, ветками, дерном. Малышей размещали по 5–6 человек, а когда заканчивался налет, их, полузасыпанных, приходилось откапывать. Так прошло несколько дней. Воспитательницы искали воинские части, чтобы с их помощью вывезти детей. А повар Мария Павловна на костре в трех километрах от дома, чтобы дым не притягивал внимание врага, готовила из остатков продуктов еду, носила из болота воду. Женщины думали только о детях, об их спасении.
На чем вывезти детей? Обратились за помощью в колхоз д. Уручье, надеясь получить лошадей и подводы. Но там таковых не нашлось.
Связи с городом не было. Как добраться с детьми к своим? Чем накормить их завтра? Решили выходить из этого леса и пешком двигаться в сторону Смолевич, надеясь найти воинские части. Только вышли на открытое место – их заметили немецкие летчики. Если бы Анна Мироновна поспешно не спрятала всех в ручейке, фашисты расстреляли бы их, как расстреляли у них на глазах большую группу людей. Такая же трагическая судьба постигла и детский сад № 52, который передвигался совсем неподалеку от сада № 6. Вместо того чтобы спрятаться в лесу, дети побежали вперед, и на них обрушился бомбовый удар. Разве можно представить себе такое?
Снова возвратились в свои укрытия. Снова воспитательницы и матери ночами ходили за много километров искать своих. Измученные и голодные дети терпеливо ждали. Наконец женщинам удалось найти армейские части. Это были воины прославленной 100-й стрелковой дивизии, которая отличилась в первых боях с гитлеровскими захватчиками в районе Минска. В боях под Ельней дивизия удостоилась почетного звания 1-й гвардейской, первой в Красной Армии. А. М. Кауфман и М. Р. Ломако попросили, чтобы им помогли вывезти осиротевших детей. Командир дивизии генерал-майор Иван Никитич Руссиянов приказал капитану Михаилу Горанскому найти машины для детей.
В ночь на 30 июня к месту расположения детей подъехали три грузовые автомашины, на которых были лейтенант и трое солдат. Военные привезли с собой и кое-что из так необходимого саду продовольствия. Красноармейцы помогли погрузить в машины детей, часть самого необходимого имущества. Водители накрыли детей матрасами, забросали сверху зелеными ветками, и двинулись в путь.
Потом каждой женщине виделся во сне одинаковый ужас: машину в очередной раз резко подбрасывало в воронке от бомб и снарядов, и кто-то из детей выпадал за борт. В действительности они никого не потеряли, хотя реальность была страшнее сна. Минут через двадцать натолкнулись на вражеских солдат, но водители вовремя свернули в лес. Проезжая юго-восточными окраинами Минска, видели, какие разрушения нанесли городу бомбежки.
Особенно тяжело было на душе у Гиты Лазаревны Михалец, Екатерины Петровны Бондарович и Серафимы Сафроновны Нестерович: в этот момент каждая из них была в двух шагах от своего дома. Но не оставишь же этих малышей, которые в минуты опасности прижимаются к тебе и шепчут: «Мне страшно». О судьбе своей дочери Гита Лазаревна узнала только после возвращения из эвакуации. Немцы забрали девочку в детский дом, где она пробыла несколько дней, а потом ее как еврейку застрелили прямо в кроватке.
На Могилевском шоссе появились немецкие самолеты. Машины быстро свернули в лес. Опять обошлось. До Могилева гнали во весь опор. Но под городом уже стояли немцы. Двинулись в объезд. Там встретили красноармейцев и отыскали командира. По его указанию детей отвели в ельник, дали хлеба, галет. Но вдруг началась бомбежка. Взрослые успокаивали напуганных малышей, все делали для того, чтобы фашисты не заметили детей. Шесть воронок насчитали неподалеку, но жертв и на этот раз не было, потому что женщины позаботились, чтобы немцы не выявили скопление детей.
Обо всем, что довелось пережить тогда коллективу сада, не расскажешь.
В городе случайно встретили отца воспитанника Гены – Жаврида Павла Александровича. Он сказал детям: «Мы защитим вас и всю страну от врага и обязательно вернемся в Минск». К сожалению, ему не было суждено вернуться: схваченный гитлеровцами, П. А. Жаврид был замучен.
31
Разин, В. Б. От Минска до Хвалынска: Дети Белоруссии на земле саратовской: 1941–1945 гг. – С. 220–228.