Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 25

Тропинка, по которой мчался Даниил, была отнюдь не прямой, а весьма извилистой. Она всё время виляла, обходя стороной огромные валуны и насыпи, заворачивала за остроконечное горные изваяния, коих в здешних краях было великое множество и упорно стремилась к вершине. Мальчик резко сворачивал то вправо, то влево. Задыхаясь от быстрого бега, и покрываясь струйками пота, которые настырно стекая со лба, попадали прямо в глаза, отчего слёзы начинали течь градом, и видимость становилась размытой, словно мутное стекло. Сердце бешено колотилось в груди, и казалось, что оно вот-вот выскочит и умчится вперёд, обгоняя беглеца. Страх не давал остановиться и подгонял мальчика, словно подталкивая нарочно в спину. Всадники с криками проклятий сначала пытались выравнивать своих лошадей и направлять их вслед за беглецом. Но когда фигура мальчишки скрылась за высоким гребнем очередной возвышенности, а лошадь одного из наездников сбросила его на резком повороте, они прекратили погоню.

Совершенно измученный этой сумасшедшей гонкой, мальчик остановился только тогда, когда голоса преследователей окончательно стихли. Он упал на землю и глубоко дыша, перекатился на спину и стал протирать залитые солёными слезами глаза.

Отдышавшись, он уселся в тени ближайшего валуна и прислушался. Ничто в округе не нарушало спокойное течение жизни. Лишь птицы, изредка пролетающие мимо, своими криками пронзали тишину.

Просидев какое-то время в тени и успокоившись, Даниил встал и осмотрелся. Как оказалось, он убежал довольно далеко от дома, но места, в которых оказался, всё ещё были узнаваемы, и мальчик, медленно пошатываясь, пошёл дальше в сторону возвышенности. Вскоре он набрёл на небольшую пещеру, в которой они останавливались на ночлег во время охоты, и практически вполз внутрь. Силы покинули его, и он мгновенно уснул.

Во сне его мучили страшные кошмары. Огромная чёрная лошадь с горящими красными глазами всё время пыталась нагнать его и затоптать своими тяжёлыми копытами. Он старался убежать от неё, но почему-то бежать было очень трудно. Передвигать усталые ноги, ставшие невероятно тяжёлыми, было совершенно невозможно, и он двигался очень медленно. А конь мчался быстро и с каждым разом удары копыт становились всё громче и громче. И вот когда массивный круп коня был уже совсем рядом и, вздыбившись над мальчиком, уже собирался ударить его, он проснулся.

Вскочив на ноги, он вскрикнул. Всё тело было мокрым от пота и холодным словно лёд. Осмотревшись по сторонам, и вернувшись в реальность, Даниил присел на землю. Обхватив голову руками, он заплакал, сам не понимая от чего. Быть может, сказалось напряжение последнего дня, а, возможно, это был обычный страх. Одиночество тоже давало о себе знать. Он боялся оставаться один. В неведении за своих родных и близких и за своё будущее, которого теперь не мог даже и представить, он снова не заметил как заснул, но теперь его сны были пустыми, и проснувшись он даже не смог их вспомнить. Выйдя из пещеры, он ощутил свежесть ночной прохлады. Солнце было ещё глубоко в своей дрёме и на улице было темно. Звуки ночной жизни заполнили мир и, усевшись на ближайший камень, мальчик прислушался. Летучая мышь промелькнула совсем рядом и, пискнув схватила какое-то насекомое, умчалась дальше по своим делам. Стрекотание цикад и кузнечиков было таким сильным, что казалось невероятным, с учётом того, что раньше мальчик этого как-то не замечал. Их звук был ровный, монотонный и даже слегка завораживающий. Даниил даже удивился: «Откуда их тут столько?» Раньше он и вправду не обращал внимания на это, и даже не замечал присутствия невидимых музыкантов. А тут оказалось, что их просто невероятное количество. Иначе как им удаётся производить такую какофонию звуков. Наслаждаясь их мелодией, мальчик поймал себя на мысли, что все его заботы и страхи сами собой забылись, и что сейчас он невероятно спокоен. Лишь на мгновение он задумался о произошедших с ним событиях и решил, что пока они вновь не затуманили его голову, нужно постараться подумать о том, что же ему делать дальше.

Прикинув сложившуюся с ним ситуацию, он решил, что нужно попробовать вернуться в деревню. Поискать что-нибудь из припасов и идти в соседнее селение, в котором уже много лет проживает семья его матери. Он был там лишь однажды, когда мать навещала своих родных. Путь туда был не близкий, и по воспоминаниям мальчика, составлял примерно двадцать суток. Так что если он решится на такое путешествие, ему нужно взять с собой еды и главное пополнить запас воды. От мыслей о воде в горле тут же запершило, и Даниил сглотнул слюну. Выпитое им вино жажду утоляло слабо и, поэтому, сейчас пересохший язык требовал утолить эту потребность. Прикинув расстояние своего похода, мальчик решил, что если воды в своём селении не найдёт, то ему предстоит сделать приличный крюк, чтобы сперва попасть на озеро, к которому он ходил с мужчинами своей деревни за водой. А уж потом двигаться в направлении соседнего селения. Поразмыслив ещё немного и собравшись с силами, Даниил решил идти в деревню. Можно было бы попробовать отсидеться в горах, тем более что некоторые навыки охотника у него имелись, и от голода он бы не умер. Но оставалась надежда, что его родные ушли именно в ту самую деревню, в которую он намеревался держать путь. А учитывая, что найти его они не смогли и их земля отныне считается осквернённой кровью великого смертоубийства, произошедшей тут битвы. Вернуться сюда они наверняка не решатся. Даниил хорошо знал законы своего народа, и это в большей степени повлияло на его решение идти в соседнее поселение.

Он очень осторожно и тихо как мышка, прокрался через уходящий вниз склон и спрятался на небольшом холме, с которого было хорошо видно его деревню. Рассвет медленно начинал вступать в свои права и горизонт уже окрасился багровым светом, когда он подкрался к своему наблюдательному укрытию. В центре поселения мерцал догоревший костёр, и лёгкий ветерок, поднявшийся с рассветом, то и дело раздувал угасающие угли. Вокруг костра спали воины, те самые, что гнались за ним вчера. Лошади стояли привязанными к врытому в землю столбу и изредка фыркали, тряся головами. Сперва он хотел незаметно прошмыгнуть мимо спящих, но потом вспомнил вчерашнюю погоню, и в очередной раз, почувствовав боль в мышцах ног, решил дождаться, пока солдаты уйдут.

Ждать пришлось недолго. Как только солнце показалось из-за вершин далёких гор, воины проснулись. Переговариваясь на незнакомом для мальчика языке, они собрали свои вещи, затем дружно уселись у потухшего костра и принялись за трапезу. В животе у мальчика ожил требующий еды желудок. Он сглотнул слюну и, сдерживая из последних сил чувство нарастающего голода, продолжил своё наблюдение. Покончив с едой, воины собрали вещи и, погрузив свои спальные тюки на лошадей, устремились в сторону восхода.

Дождавшись пока они уедут и пыль, поднятая ими, уляжется, Даниил выбрался из своего укрытия и бросился в деревню. Он быстро обежал дома своих соседей и, обыскивая все самые укромные уголки, собрал небогатый, но достаточный для похода урожай. Тут были бобы, немного вяленого мяса, изюм, несколько корок засохшего хлеба и полбутылки вина. Провиант был скудный, но для подростка одиннадцати лет вполне хватало. Завернув всё найденное в мешок, Даниил направился в свой дом. Он хотел ещё раз осмотреть жилище в надежде, что мог в прошлый раз по невнимательности что-то пропустить. Внимательно осмотрев помещение, он нашёл старый отцовский нож и засунул его за пояс. Затем, взобравшись по вырубленным в стене выступам, которые использовались как полки для различных мелочей, обшарил рукой отцовский тайник. Нащупав то, что искал, он резко рванул рукой предмет, но не удержался и с криком свалился на пол. Потирая ушибленное место, мальчик взглянул на предмет, ради которого стоило так рисковать. Хорошо сделанный из овечьей кожи бурдюк, которым отец весьма дорожил, был весь покрыт пылью, и мальчик, забыв про боль, радостно улыбнулся. Вскочив на ноги, он закинул бурдюк за спину и продолжил осмотр. В старой кладовой, которой уже казалось и не пользовались, он нашёл сушёные фрукты и мамины любимые орехи. Невероятно обрадовавшись такой находке, он отнёс её в свой мешок и, осмотрев родной дом в последний раз, решительно направился в сторону озера.