Страница 99 из 106
— Почему Сезеран не мог забрать мое будущее? — прошептал он, хотя сердце стонало, словно знало ответ.
Амос сдвинул брови над пронзительными глазами.
— Ты родился в День Смерти. Судьба о твоем будущем не знает. Я хотел сложить письмо и забыть о нем, — ворчал он, не видя лед на сердце Каэла. — Я хотел тебе нормальной жизни. Но ты слишком отличался. Слишком напоминал… его. Когда та девочка появилась в лесу, я понял, что все кончено, — пробормотал он, качая головой. — Я смирился с этим и отпустил тебя. И все. Я выполнил обещание. Мое задание завершено.
Страх проник в Каэла, устроился в животе. Он сдавил сильнее, когда Амос встал.
— Что значит, задание завершено?
— То и значит.
Гнев кипел в горле Каэла. Он поднимался, поглощая все, что было в нем: страх, лед, новый ужас падал там, как осенний дождь.
— Это все для тебя было заданием?
Пальцы Амоса сжались на его плече.
— Барды не расскажут тебе, как я пережил печаль. Эту цену я заплатил, чтобы уйти от Смерти, чтобы удержать сердце целым. Может, это не та любовь, которую ты заслужил, но я могу дать лишь такое.
Он пошел к двери, Каэл встал на ноги.
— Куда ты?
— Спать.
— Тут много места, — сказал он, отчаянно пытаясь не слушать сердце. — Можешь лечь на мою кровать.
— Мне нужен спокойный сон, — он открыл дверь и встал, глядя на замерзшую землю. — Отдых навеки. «Лес поддерживал твое тело все это время, так что и кости сохранит». Так всегда говорил Роланд. Он так и не смог так пройти как лесник, и я должен сделать это для него. Для нас обоих.
Каэл едва мог дышать.
— Я боролся за тебя, дед. Ты был причиной, по которой я пришел в горы!
— Зря.
— Тогда надо было сдаться сразу, — сказал Каэл. Его лицо пылало, его язык не знал стыда. — Зачем было держаться этот год, если ты собирался сдаться в миг, когда я тебя спас?
— Надежда, — Амос оглянулся на Каэла через плечо. — Я надеялся, что ты овладеешь своим даром, ждал дня, когда плохая жизнь в этой деревушке обретет смысл… и ты докажешь старейшинам, что они ошибались. Более того, я жил, потому что надеялся снова тебя увидеть. Твой отец дал мне потрясающий дар в день, когда передал тебя мне. Ты окрасил тусклый мир, дал ему значение. Я смотрел, как мой сын уходит с горы к смерти, и только ты не давал моему сердцу разбиться… каждый удар стоил боли. Мне плевать на королевство, — он улыбнулся, — но ты нашел свое место. Теперь твой дед может отдыхать, зная, что ты счастлив.
Каэл сел. Он слышал, как скрипнула дверь, ветер притих, когда дверь закрылась.
Амос ушел.
* * *
Он не знал, как долго смотрел на камин. Каэл смотрел на огонь на бревнах, на угли и золу. Один из дикарей пришел забрать Бейрда на ужин, но Каэл не пошел.
Слез не осталось. Если и были, они были загнаны так глубоко, что он годами вынимал бы их. Но он ощущал себя куском плоти под солнцем. Он покроется со временем коркой. А пока он не мог понять, злится или горюет из-за потери.
Может, глупо было уничтожать письмо Сезерана. Если бы он не выбросил его в огонь, может, отогнал бы хоть немного пустоты. Но то были мимолетные мысли.
В сердце Каэл хотел продолжать. Он не мог стереть то, что узнал о прошлом, но не хотел, чтобы они испортили его будущее. После того, что Амос сказал ему, он понял, что Килэй, наверное, знала больше. Может, она позволила Сезерану лишить ее будущего, надеясь, что он не умрет. Ему было все равно.
Килэй могла хранить секреты. Он не хотел и дальше думать о прошлом. Оставленные следы пропадут на песке. Он будет думать о зеленых землях за пустыней, думать о тех частях истории, что он мог написать для себя.
Он мог написать больше. Он был уверен. Он хотел жить счастливо много лет. Он решил жить счастливо.
Килэй пришла через пару минут после того, как Бейрд ушел. Свет затопил лазарет, она подбросила бревен в угасающий огонь. Три следа выделялись на ее спине, там стрелы из проклятия дракона пробили ее броню.
Они оставили дыры в чешуе, неровные дыры, словно от огня. Каэл запечатал их как можно лучше, но следы все равно было видно.
Килэй опустилась рядом с ним. Огонь ожил от ее заботы, голодно потрескивал. Он услышал шелест пергамента, она развернула письмо Амоса и прочла. А потом ее ладони оказались в его волосах, у его шеи. Она притянула его голову к себе на колени, удерживала его, прижимая руку к груди.
Через миг он обрел голос.
— Ты… его видела?
— Он ушел на вечный покой, — прошептала она. Ее губы задели лоб, тепло растеклось по коже, где она коснулась. — Я еще не видела такого умиротворенного человека.
Этого он и ждал, эти слова его сердце нужно было услышать. Килэй прошептала ему закрыть глаза и спать. Так он и сделал.
* * *
Дикари много ворчали, спускаясь по горе.
Тем утром падал легкий снег. Маленькие снежинки падали на их рюкзаки. Они покрывали острые крыши домов, украшали бороды Тэн, охраняющих Зал. Дикари шли к краю Тиннарка, снег отмечал их шаги.
Линии тянулись за следами, говоря об их нежелании. Горки появлялись там, где они упирались носками в их судьбу. Но их пятки опускались твердо. Они оставляли ямы в снегу, которые заполнялись часами. Сила их упрямой воли вела дикарей из Тиннарка.
Каэл стоял на краю деревни, пока уходили его товарищи. Он оглянулся на дома, на тесные улицы и хмурое серое небо над ними. Лазарет стоял в стороне, было видно его длинную склоненную крышу.
Сонный шепот дикарей угас на дороге, на миг нежное падение снега утихомирило землю. Каэл словно выходил в море, а Тиннарк смотрел на него с пристани. Казалось, крохотные домики махали ему, словно Зал мог поднять кулак, а лазарет пожелать удачи.
Но он знал, что не вернется. Он поплывет к новым землям, бросив старые. Это понимание было горечью и сладостью на языке.
Он ощутил знакомый рывок за рюкзак, Бейрд впился крепче.
— Старые деревья должны уступать место новым. Ах, но как печально видеть падение монстра. Я посажу новые корешки среди воющих людей, их Тэн предложила мне тепло и еду до конца дней. Будет глупо отказываться.
Он был таким тихим, что Каэл и забыл, что он был там.
— Я рад за вас, Бейрд.
— Рад? Хмм, радость у тебя странно пахнет. Чем-то серьезным, — он понизил голос до шепота. — Я слышал, Каэл Райт не хочет униматься. Я слышал, он оставит воющих людей.
Каэл был удивлен. Он никому еще не говорил о планах.
— Как вы…?
— Ах, я буду скучать по нему! — простонал Бейрд поверх него. — Передай ему это, когда увидишь.
Каэл тяжко вздохнул.
— Бейрд… Я — Каэл Райт.
Он оглянулся и увидел, как бард широко улыбается.
— Знаю, юноша. Но я задумывался, знал ли ты об этом!
* * *
К полудню мрачное утро Каэла неожиданно расцвело.
Джонатан завел балладу, пираты пели, пытаясь вызвать у дикарей улыбки. Когда Лисандр пару раз сбился, мастера присоединились.
Они били в барабаны сначала раздраженно, чтобы пираты вернулись в ритм, а потом заиграли дикую мелодию со скрипкой Джонатана, оживляя пошлые строчки.
Песня мастеров повлияла на воинов. Они затанцевали с пиратами джигу, хотя безобидный танец быстро перешел в схватки.
Они кружили друг друга с такой силой, что у одного из пары поднимались ноги над землей. Когда это происходило, партнер отбрасывал другого в ближайшее дерево.
Лисандр выругался и упал на землю, когда мимо пролетел дикарь.
— Взятки ради! — он выругался снова, когда дерево треснуло и упало на землю. — Кто-то серьезно пострадает, если вы будете так плохо держать людей!
Гвен перестала смеяться и крикнула:
— Смотрите, чтобы деревья не упали на дорогу! Нельзя никого раздавить.
— Да, Тэн! — крикнул Гриффит. Он бросил напарника в дуб.
От треска Лисандр снова выругался.
Схватка замедляла мастеров, великаны ушли вперед. Сила земли несла их тела быстрее по склонам. Они ворчали из-за разреженного воздуха, но были рады спускаться.
Надин сама присматривала за детьми с нижней части горы. Они шли за ней тесной группой, многие размахивали палками с острыми концами.