Страница 13 из 17
Н.М. Книпович в 1881 году с золотой медалью окончил Александровскую классическую гимназию в Гельсингфорсе (шведское название города Хельсинки) и поступил на естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета, где увлекся зоологией беспозвоночных и… деятельностью в социал-демократическом кружке. По окончании учебы в университете работал в экспедиции по обследованию сельдяных промыслов в дельте Волги и был оставлен при университетской кафедре зоологии для подготовки к званию профессора.
В 1887 году, после неудачного покушения А.И. Ульянова на царя, был арестован, вскоре выпущен на свободу, но в университете не оставлен. В том же году поехал на биологическую станцию на Соловки, а по возвращении был вновь арестован, выслан из столицы и отдан под пятилетний гласный надзор полиции. Вновь и вновь уезжал на Соловки, руководил занятиями студентов и вел самостоятельные исследования. Его сестра, Лидия, учительница вечерних курсов, дружила со своей коллегой Надеждой Константиновной Крупской, будущей женой В.И. Ульянова (Ленина). В 1892 году в четвертый раз побывал на Соловках и в конце года защитил магистерскую диссертацию. В летние сезоны 1893 и 1894 годов уходил на крейсере II ранга «Наездник» в Екатерининскую гавань, к Мурманскому берегу, в Горло Белого моря, к Новой Земле и взял 158 бентосных станций. Осенью 1893 года стал приват-доцентом Петербургского университета, а с 1894-го работал ученым хранителем в Зоологическом музее Академии наук. В 1896-м – снова месячное заключение.
Рухнула экспедиция на Новую Землю, но началась активная работа в Северной комиссии. Н.М. Книпович сформулировал свое кредо промысловых исследований: «…для познания биологии промысловых рыб необходимо изучить и биологию всех остальных обитателей данного моря, а чтобы ее изучить, надо изучить всю совокупность физико-географических условий во всех пунктах изучаемой области и во всякое время». В наши дни эти мысли бесспорны, но 34-летнему Н.М. Книповичу их правоту приходится отстаивать. Он доложил Комитету о том, что знания о Мурмане как промысловом районе не соответствуют потребностям современного рыболовства: неизвестен рельеф дна, необходимо знание грунта, невозможно ответить, где именно проходит ветвь Гольфстрима у Мурманского берега, какова ее температура в разное время года и на разных глубинах, неизвестна донная фауна, являющаяся объектом питания многих рыб, неизвестны пути сезонных миграций промысловых рыб и места их нереста. Получить ответы на эти вопросы можно только одним способом – снарядить экспедицию на специально приспособленном для этого судне. Окупятся ли затраты на нее? Да, окупятся. Северная комиссия выбрала тип судна предстоявшей экспедиции и разместила заказ. Руководителем экспедиции назначили Н.М. Книповича.
Новое судно должно было поступить в распоряжение экспедиции к весне 1898 года, но на стапелях акционерного общества «Бремер Вулкан» в Германии вспыхнул пожар, и спуск судна пришлось отложить. Чтобы не терять экспедиционный сезон, в Норвегии купили двухмачтовый бот «Морской цветок» длиной около 20 метров, который переименовали в «Помор». В носовой части бота имелось помещение для размещения команды и камбуза, в кормовой – для научного состава и штурмана, вся средняя часть была занята трюмом с промысловыми снастями, солью для засола и пресной водой. Штурвал и компас располагались на корме. Уже в первый сезон в «свежую» погоду в 100 милях к северу от Вайда-Губы на укороченные яруса (крючковая снасть) взяли 1300 килограммов рыбы, бо́льшая часть улова приходилась на палтуса, а белокорые палтусы в Баренцевом море достигают 5 метров в длину и весят до 300 килограммов! Первый опыт лова в середине мая в открытом море был вполне удачен.
Н.М. Книпович и «Андрей Первозванный».
В апреле 1899 года «Андрей Первозванный» под командованием Александра Петровича Смирнова пришел в Либаву (Лиепая, Латвия; восточная часть Балтийского моря), где его встречал Н.М. Книпович и члены будущей экспедиции. Среди них был Константин Павлович Ягодовский, написавший впоследствии книгу «В стране полуночного солнца. Воспоминания о Мурманской экспедиции» (2-е изд. Государственное издательство «Знание – сила», 1921. 317 с.), прекрасно иллюстрированную и ныне забытую.
«Помор»
Стальной пароход имел «ледокольный нос», укрепленный особенно хорошо, среднюю часть палубы занимали надстройки: штурманская рубка, камбуз и лаборатория из двух помещений (в корме), и лишь вдоль бортов шли широкие проходы. Одна часть лаборатории предназначалась для первичной разборки траловых уловов, вскрытия и измерения рыб, здесь же в шкафах хранились посуда для коллекций, спирт и формалин, стояли аквариумы, а другая часть – для работы с микроскопами и записей в журналах. На корме перед лабораторией стояла траловая лебедка со стальным тросом, намотанным на сдвоенный барабан, и с турачками (боковые барабаны на грузовом валу, предназначенные для тяговых операций с тросами), на носу размещалась вторая лебедка – меньшей мощности. Две мачты с грузовыми стрелами несли небольшие вспомогательные паруса. Пароход освещался электричеством, хорошо было организовано и освещение палубы при ночных работах. Для ловли донных рыб имелся оттертрал, трал Петерсена, применявшийся только в Дании, и ярус-крючковая снасть. В России конца XIX века промысел рыбы не велся не только вдали от берегов, но и при помощи донного трала на паровой тяге, так что всё это предстояло освоить и внедрить в промысел. 13 апреля 1899 года «Андрей Первозванный» был освящен и вслед за государственным флагом на кормовом флагштоке на фор-стеньге подняли флаг Невского яхт-клуба, к которому пароход был приписан.
Из Либавы вышли в Екатерининскую гавань по маршруту Копенгаген – Христиания (Осло) – Берген – Тронхейм – Буде – Тромсе – Гаммерфест – Варде. В Христиании на борт пожаловали высокие гости – Фритьоф Нансен и профессор Й. Йорт. Три года назад Ф. Нансен благополучно вернулся из Норвежской полярной экспедиции на судне «Фрам», в которой он и лейтенант Ф.Я. Иогансен в санном походе достигли 86°13′ с. ш. и исследовали огромную площадь тогда еще не известных людям полярных пространств. В 1897 году Ф. Нансену присудили Константиновскую золотую медаль – высшую награду Русского географического общества, а за год до того он посетил Россию и был избран почетным членом Петербургской Академии наук. В своей книге К.П. Ягодовский, иллюстрируя повествование об этом визите, приводит три фотографии, на которых запечатлен и Ф. Нансен: высокий, стройный, в плоской черной шляпе и коротком темном пиджаке, плотно облегающем его фигуру, с пышными усами. На следующий день «Андрей Первозванный» с профессором Й. Йортом на борту и по его приглашению посетил биологическую станцию в Дребаке, что южнее Христиании, а через год новое норвежское научно-исследовательское судно «Михаэль Саре» с экспедицией, возглавлявшейся Й. Йортом, пришло с визитом в российские воды.
Оттер-трал Петерсена
С 26 мая 1899 года началась регулярная работа «Андрея Первозванного» в Баренцевом море. Получили первый опыт работы с оттер-тралом, взяли серию проб батометрами, получили пробы грунта, с носовой лебедки подняли на тонком стальном тросе большую количественную пелагическую сеть с богатой пробой планктона. Программа работ на каждой станции была обширной, но спасала сравнительная мелководность Баренцева моря. Н.М. Книпович возглавлял Экспедицию для научно-промыслового исследования Мурмана до 1902 года, и его палубный костюм в то время составляли шапка-ушанка, нерповая куртка мехом наружу, плотные суконные шаровары и «несокрушимые» рыбацкие сапоги. Приблизительно такой же костюм через двадцать лет на «Персее» выберет для себя Иван Илларионович Месяцев, только шапка будет немного иного покроя. Что это – совпадение или подражание?