Страница 89 из 93
- Мне холодно, - вдруг прохрипела она, - Мне так холодно, Костя, руки в крови и ледяные, представляешь?
Она вытянула перед ним свои руки, они дрожали, но были чистыми и горячими, покрылись морщинками от воды.
Костя взял ее руки в свои ладони и прижался к ним лицом. Поцеловал каждую дрожащую ладошку, подышал на них, а потом, видя, как ее глаза наполняются слезами, облизал каждый палец, без всякого сексуального подтекста, просто слизывал, своим ртом и языком с них холод и чужую кровь, давал ей волю, чтобы еще раз оплакать и выплакать всю ее боль и страх.
Марина задрожала всем телом, громко всхлипнула и прижалась своим лицом к его груди, спряталась там и прохрипела, едва дыша:
- Я плохой человек!
- Нет, Мариша, ты что?! Нет, родная, не вздумай себя винить, слышишь?!
Костя ее встряхнул, потом крепче к себе прижал и поцеловал в мокрые волосы на макушке, обхватил ее всю руками и начала убаюкивать.
- Я рада, - сипло выдохнула ему в шею, - Я рада, что это не ты!
- Что?
Он не понял, о чем она говорит, не осознал ничего.
- Я рада, что умер Андрей, а не ты… - она зарыдала снова, - Я плохой человек, потому что рада, что умер не ты!
Костя не знал, что ему нужно сказать или сделать. Мог только сжимать ее в своих руках и тихо укачивать.
Он, наверное, тоже плохой человек, потому что рад, что его жена практически только что призналась ему в любви самым странным способом, которым могла это сделать.
Они, наверное, оба плохие, но какие есть. И любят друг друга такими, какие они есть.
ЭПИЛОГ
***
Марина даже толком сообразить ничего не успела, уснула в руках Кости, растворилась в его теплоте и нежности, погрузилась в какой-то странный сон-забытье, а проснулась, по началу, даже понять не могла, кто она и где находится. Кровать пустая, Кости нет рядом, и это ее дико испугало. Кровь от лица отхлынула, и голова кругом пошла, темнело в глазах, стоило только вспомнить, что произошло вечером, и как… Пусть ее назовут хоть дважды эгоисткой, она могла вчера потерять Костю, раз и навсегда.
Дальше события развивались со скоростью света.
Спустилась на кухню, а там Илья спокойно завтракал и что-то клацал в телефоне. Любаша хлопотала вокруг ее сына и накрывала стол для завтрака старшего поколения семьи, видимо, а еще она заметила чемоданы, стоящие возле дивана, споткнулась о них взглядом.
Прокашлялась, подошла к Илье и потрепала его по макушке, чмокнула в щеку:
- Доброе утро! Мы куда-то уезжаем?
Вопрос взволновал ее конкретно, но еще больше она хотела понять, знают ли ее домашние о вчерашнем, и что именно им известно. Но никакой паники или печали в глазах она не увидела. Любаша ей улыбнулась и поставила турку на плиту, собираясь Маришку вкусным кофе побаловать, сын так и продолжал строчить кому-то сообщение в мессенджере.
- Папа сказал, мы едем отдыхать, - Илья отвлекся на нее, ответил, улыбнувшись, своим мыслям, - Я свои вещи собрал, папа собрал ваши.
- Но я потом проверила и доложила все, что нужно, Мариночка, так что можешь не волноваться, - продолжила за сына Любаша, улыбнулась по-доброму, - А то Костя там набросал вещей, и никаких кремов для загара и после, у тебя ж кожа чувствительная, сгоришь за день, так что я сложила все, как надо.
- Спасибо, конечно, только я так и не поняла, куда мы едем?
- Так в отпуск! Костя сказал, он обо всем договорился, в школу сейчас поехал, чтобы у Илюшки проблем не было.
То ли Марина не проснулась еще, то ли просто соображала туго с утра, но они ни в какой отпуск вчера еще не собирались, тем более вот так быстро.
А билеты? А номера? Когда он все успел то? Пока она спала, Костя им отпуск выбил? А его работа? Там же проблемы были большие, он же сам говорил, сам домой приползал к ночи. А теперь отпуск?
В принципе, Марина понимала почему так срочно и быстро муж решил уехать. Но что-то не давало покоя. Вроде, выдохнуть должна от облегчения, что закончилась эта история дерьмовая. А не получалось. И пусть, в слезы по Андрею ее больше не тянуло, и трясти, как припадочную не начинало, ей было больно и грустно от того, что из жизни ушел хорошо знакомый и дорогой в какой-то степени человек.
Разецкий сказал ей: «Не плачь!»
И она собиралась его послушаться. Может, позже ее снова накроет вина и горе, но сейчас определенно ей хотелось заняться семьей: накормить ребенка нормальным завтраком, а не хлопьями, и дождаться мужа, сказать ему «спасибо», не за что-то конкретное, а просто так, потому что захотелось это Косте сказать.
****
Таиланд, остров Пхукет.
Две недели блаженства пролетели как-то совсем незаметно, промчались мимо, как одно мгновение, полное счастья.
Марина, словами не могла передать, как за какие-то четырнадцать дней стала, если не другим человеком, то хоть испытала на себе все прелести полноценного семейного отдыха. Поменялось и отношение к работе.
И до этого, были мысли о незначительности работы, что она не главное, а жизнь вообще скоротечна. К таким выводам люди приходят с опытом и возрастом, постепенно.
Вот и настал ее черед переосмыслить всё и изменить себя. Не в угоду мужу или сыну, а в угоду самой себе.
Что она поняла про себя за эти дни отдыха и безграничного счастья и веселья, так это то, что не хочет больше упускать время. Ей нужны эти дурацкие мелочи, которые делают жизнь жизнью, превращают людей из работающих машин в живых: полных эмоций и ощущений.