Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 31 из 88



- Утешительные. Я должен идти, Фёдор.

Отключаюсь.

Как ни странно, инцидент с Виктором и Евой заставил меня задуматься о том, что создание вируса не просто порученное Конторой задание, которое я должен выполнить, чтобы избежать наказания за промышленный шпионаж.

«Алеф» должен быть готов к сроку, иначе Голем уничтожит всё, что так или иначе связано с человечеством, и в огне его ксенофобии погибнут Ева, Виктор, маленькие уродцы, украсившие коллекции сотен жителей виртуальности, мой внук.

Я должен защитить всё это. Смысл существования «Алефа» не просто сохранить человеческие тела - он должен спасти виртуальность, нашу общую мечту.

Возвращаюсь домой. Над Киберградом собираются характерные фиолетовые тучи - это визуализация плановой оптимизации. Скоро она будет запущена, и дождь смоет накопившиеся с последнего раза баги.

Фёдор и Валентина ждут меня в холле. На лицах слуг написано облегчение: ещё бы, ведь без моих детей их жизни потеряют смысл. Что им останется? Убирать да готовить? Этим можно заниматься и в реальности.

- Виктор не объявлялся? - спрашиваю Фёдора.

- Нет, господин Кармин. Что мне следует предпринять теперь?

Если б я знал! Хоть Ева и не умрёт, полицейские всё равно явятся, и, когда они не найдут в доме Виктора, им всё станет ясно.

Убедить их в том, что проломленный череп - результат ссоры, будет трудновато, потому что объяснение, которое сработало бы в настоящей жизни («Он не мог желать ей зла, ведь он её брат!»), не подействует на копов Киберграда: родственные связи между юзерами недоказуемы. Разве что они назовут свои идентификаторы, но никто этого не сделает: анонимность - настоящий фетиш виртуальности.

- Ничего не предпринимай, - говорю я Фёдору.

Дворецкий с сомнением качает головой.

Я понимаю: он думает, будто Виктор слишком боится меня, чтоб вернуться. Что ж, если это так, то щенок прав. Кем бы он ни был в реальности, здесь я его отец, и он получит по первое число, как только я до него доберусь!

Поднимаюсь в спальню и, не раздеваясь, ложусь на кровать. Я устал и проголодался, так что вызываю меню и, выбрав кнопку «Выход», погружаюсь в привычную метель, чтобы через пару секунд оказаться в реальном мире.

Прежде всего, просматриваю результаты работы программ-помощников. Мне нужно найти тонкую грань между справедливым наказанием и искоренением инакомыслия. Я не хочу становиться палачом. Если задумка Стробова и его команды такова, если они выбрали меня, прознав каким-то образом о моей ненависти к киборгам, и рассчитывают получить оружие геноцида, то их ждёт сюрприз: я позабочусь о том, чтобы «Алеф» нельзя было перенастроить, превратив в чуму для искусственных интеллектов, потому что ещё сильнее, чем киборгов, я ненавижу тоталитаризм и ограничение свобод.

Спустя пару часов понимаю, что не в состоянии делать больше ничего: глаза слипаются, спину ломит от долгого сидения перед терминалом.

Иду в туалет, затем принимаю душ, ужинаю разогретым цыплёнком и, едва живой, заваливаюсь в постель.

В Киберграде в этот время, наверное, начинается дождь - вода смывает с города программные косяки.

Сон наползает на меня, подминает подобно дикому зверю, и я засыпаю.

Мне снится жёлтая, освещённая полуденным солнцем стена. У основания лежат кусочки облупившейся краски. Мухи то и дело садятся на пыльную поверхность, переливаясь зелёными, оранжевыми и жёлтыми брюшками. Крылья плотно прижаты к спине, в пёстрых фасеточных глазах мозаично складывается мир.

Мы с девочкой, живущей в соседнем дворе, зорко следим за передвижениями насекомых. На моей подружке короткое белое платье в жёлтый горошек, загорелые ноги исписаны белыми царапинами. Золотые волоски блестят на голой руке.

Она складывает ладошку лодочкой и стремительно накрывает понравившуюся ей тёмно-синюю муху. Затем с улыбкой подносит кулачок к уху и секунд десять слушает прерывистое низкое жужжание. Кого-то она мне напоминает. Не из прошлого - из настоящего…



- Хочешь? - спрашивает девочка, глядя на меня счастливыми голубыми глазами.

Веснушки на переносице похожи на брызги пыльцы.

Я киваю, и она протягивает руку к моему уху. Жужжание невидимого насекомого зачаровывает, и мы стоим перед залитой солнцем жёлтой стеной, забыв обо всём на свете.

Утром долго не могу встать. Приходится взять себя в руки, чтобы вылезти из постели. Принимаю контрастный душ, затем плетусь на кухню. Аппетита нет, и я ограничиваюсь кружкой крепкого чая.

Вспоминаю, что надо пополнить запас «Гипноса». Звоню Нику и прошу прислать мне упаковку с ампулами.

- Ты всё время сидишь в Киберграде, что ли? - усмехается он.

- Приходится.

- Всех денег не заработаешь. Или ты решил туда переселиться?

- Увы, это пока не возможно, сам знаешь.

- Знаешь, я давно хотел спросить: почему ты не покупаешь «Гипнос» в аптеке, как большинство? Зачем каждый раз звонишь мне?

- Потому что твой «Гипнос» - совсем другое дело, ты и сам это отлично знаешь.

Ник польщено смеётся. Да, он знает. Дома у моего помощника лаборатория, где он производит абсолютно чистый продукт, качество которого аптекарям и не снилось. Надо ли пояснять, что эффект погружения с «домашним средством» Ника куда круче, чем с обычным, фабричным «Гипносом»?

- Будет тебе пополнение запаса. К вечеру.

- Спасибо, братишка.

Некоторые называют завсегдатаев Киберграда наркоманами. Особенно тех, кто работает лишь для того, чтобы купить «Гипнос» и оплатить серверное пространство в виртуальности. Однако, если здесь и есть какая-то зависимость, то психологическая, а не физиологическая. Тем более, речь не идёт о причинении вреда здоровью. Правда, когда-то имели место случаи смерти от истощения или обезвоживания - некоторые юзеры отказывались прерывать нахождение в виртуальности, несмотря на здравый смысл. Но с тех пор ввели систему сигнализации, оповещающую пользователей о необходимости соблюдать режим, а, кроме того, при возникновении угрозы жизни - например, если человек пребывает в Кибергарде слишком долго - происходит автоматические отключение и блокировка на ближайшие два часа. Этого времени достаточно, чтобы юзер опомнился, попил и поел.

Так что в виртуальности зависает надолго лишь тот, кто совершенно неудовлетворён реальной жизнью. В цифровом мире он находит то, чего лишён в действительности. Но даже ему приходится регулярно возвращаться из Киберграда, чтобы заработать на «Гипнос», еду и оплату счетов. Так что отрыв от реальности и уход в виртуальность никогда не бывает полным. Ну, разве что у вас полно денег, и вы не работаете, а слуги вводят вам внутривенно калории, растирают мышцы, чтобы не появились пролежни, выносят утку и вставляют в вашу уретру катетер. Но такие случаи уникальны, так стоит ли говорить о них?

Я делаю инъекцию и надеваю комбинезон. Снежный буран встречает меня, и я, продравшись сквозь него, оказываюсь в особняке. Быстро одевшись, спускаюсь и выхожу на улицу. Шофёр ждёт меня у крыльца. Мы едем в офис, где я забираю у секретарши избранную корреспонденцию - в основном, послания от благотворительных обществ с просьбами о пожертвованиях, благодарности и приглашения. Мила делает для меня такие подборки на случай, если я захочу прочесть кое-что в дороге. Как, например, сегодня.

Мы едем в больницу, и я просматриваю письма при помощи планшета. На некоторые - сразу отвечаю.

Одно из посланий от Шпигеля.

Что опять нужно этому настырному немцу?

Я начинаю читать. Письмо кажется мне странным и производит неприятное впечатление: оно содержит туманные намёки, не имеющие отношения к бизнесу, зато касающиеся Марны.

В конце Шпигель сообщает, что двадцать третьего приедет в Киберград. Окликнув Генриха, спрашиваю, какое сегодня число.