Страница 14 из 100
— Если ты закричишь, я тотчас убью тебя. Мы оба знаем, никто не услышит твой крик...
Айуб молчал.
Микаил убрал кинжал и распрямился над лежащим:
— Говори! Говори то, что хочешь говорить. Я слушаю тебя.
— Кто ты? — повторил лежащий. — Что тебе нужно от меня? Я беден, я нищ, не имею имущества. Ты можешь взять всё, что видишь в моём жилище. Или же ты одержим страстью убивать? Тогда можешь убить меня. Моя жизнь не дорога мне...
Услышав это, Микаил едва сдержал дрожь, что не укрылось от его странного собеседника.
— Скажи мне, кто ты? — вновь спросил лежащий. И вдруг проговорил равнодушно: — Я знаю, ты из Рас-Таннура. Ты слуга правителя Рас-Таннура? Ты пришёл убить меня?..
Юноша казался озадаченным. Однако отвечал, собравшись с силами:
— Я не слуга правителя Рас-Таннура. Я сын правителя Рас-Таннура. Я — брат Ахмада, твоего господина и покровителя...
— Убей меня, — отвечал Айуб с ещё большим равнодушием. — А когда убьёшь меня, выберись отсюда, если сможешь.
— Не тревожься о моём будущем. Я выйду отсюда...
— Убей меня. Убей скорее...
— Я не убью невиновного!
— В чём ты хочешь обвинить меня?
— Не думай, будто я побоюсь сказать прямо о постыдном твоём деянии. Отвечай и ты прямо. Ты соблазнил жену Ахмада?
— Я полюбил её...
— Ты смеешь произносить подобные слова?! Ты полагаешь равенство меж верностью своему господину и позорной похотью?
— Ты не испытал чувства любви к женщине, не мечтал о ласках дивной красавицы...
— Но я знаю, что такое честь и верность...
— Я не полагаю себя виновным. Убей меня. Мне не дорога моя жалкая жизнь...
— Скажи мне, отчего ты укрылся здесь и влачишь столь жалкое существование? Мой отец и брат осыпали тебя дарами. Ты мог бежать в далёкие земли...
— Я пребывал в растерянности, когда узнал о смерти моего господина Ахмада. Первоначально я прятался в Рас-Таннуре, при мне были деньги и драгоценности. Я намеревался бежать далеко. Но растерянность заставила меня действовать неосмотрительно. Я бросился искать приюта в стране, соседней Рас-Таннуру; правитель, отец моей погибшей возлюбленной, предоставил мне кров. Я отдал ему всё, что у меня было с собой. Меня терзало отчаяние...
— О ком ты отчаивался? О женщине, которая вступила с тобой в грязную связь, или всё же о своём господине, который делал для тебя одно лишь доброе?
— Я не боюсь отвечать тебе. Я страдал о них обоих.
— Ты мерзок...
— Убей меня.
— Я доставлю тебя в Рас-Таннур. Пусть мой отец увидит тебя. Но как мог отец этой злосчастной женщины, опозорившей себя гнусным потворством похоти, доставить убежище её любовнику?
— Он понимает, что такое любовь.
— Что ж, тогда и я понял: ему неведомы понятия о чести и верности...
— Ты совсем ещё юн. Что можешь ты понять! Я запомнил тебя крохотным дитятей.
— Ты видишь перед собой зрелого мужа... А теперь молчи. — С этими словами царевич втащил связанного Айуба в его жилище; затем связал его ещё крепче, йакрепко заткнул ему рот и обернул связанного одеялами и циновками. Теперь Айуб не мог ни вскрикнуть, ни пошевелиться. Микаил постоял над ним, наклонился решительно и вскинул пёстрый тюк на плечи. Он спокойно поднялся по лестнице наверх. Из четырёх стражников двое играли лениво в кости, двоих других не оказалось. Игрок постарше поднял голову и окликнул Микаила:
— Эй, мальчик! В жилье дервиша[32] меняют подстилки?
Микаил приостановился, расслышал насмешку в голосе спросившего; понял, что «дервишем» стражники этого места называют Айуба.
— Да, — отвечал юноша. — Скоро я подымусь вновь, принесу новые одеяла... — И он ускорил шаг, что было естественно для человека, несущего тяжкую ношу.
Он шёл открыто, и никто из попадавшихся ему навстречу слуг не остановил его. Открыто вышел юноша к воротам, где его весело приветствовали стражники, знакомые ему. Они решили, что молодому рыбаку отдали старые одеяла и ветхие циновки.
— Что, теперь твоё логово сделается богатым? — добродушно дразнили они идущего.
— О да! — коротко отвечал он, на этот раз не остановившись.
А стражники дворцовых ворот посмеивались:
— Беги, скорее беги! Не то передумают и отнимут у тебя это жалкое тряпьё!..
Микаил воспользовался советом и ещё убыстрил свои шаги.
В безлюдном месте на берегу он отдохнул и посмотрел, жив ли его пленник. Айуб шумно дышал носом. Глаза его были закрыты. Микаил отнёс его туда, где прятал свою лодку. Дождавшись темноты ночи, юноша уложил на дно лодки связанного и вышел в открытое море. Морская дорога вела его туда, где стоял на якоре большой корабль. За прошедшие дни корабль двигался в волнах, приставал к безлюдным местам берега, и теперь надо было отыскать его. Однако Микаил, уверенный в себе, справился с этой задачей.
Он постучал поднятым веслом о борт условленное число раз, и тотчас ему помогли взобраться на палубу. Верный Хамид-хаджи приветствовал его с большой радостью.
— Пусть спустятся в мою лодку и подымут связанного пленника! — приказал царевич, переводя дыхание.
— Хвала Аллаху! Ты схватил предавшего честь и верность! — воскликнул Хамид-хаджи.
— Да! — был ответ царевича.
Связанного Айуба подняли на палубу.
— Развяжите его! — отдал приказ Микаил.
— Ты не опасаешься его возможного бегства? — спросил верный слуга и воспитатель.
— Тело моё, мои руки и ноги ещё способны к быстрому передвижению в воде. Пальцы моей правой руки ещё способны направлять остриё кинжала в цель! Развяжите моего пленника!
Приказ царевича исполнили и освободили связанного. Айуб сел, опираясь на руки, заведённые назад, и вдохнул воздух моря. Микаил и Хамид-хаджи смотрели на него пристально и приметили, что лицо его тёмное прояснилось невольно.
— Мне кажется, я понял твои замыслы об этом человеке, — тихо сказал Хамид-хаджи своему воспитаннику и господину.
Далее Микаил отдал приказ вымыть пленного, сбрить его бороду, остричь волосы, дать ему хорошую одежду, вкусно накормить и усладить его слух музыкой и пением. Корабль шёл в открытом море, подняв паруса...
Айуба умыли и одели. Затем отвели в самое просторное из внутренних помещений корабля, усадили на шёлковые подушки, подали роскошно приготовленную пищу. Он не произносил ни слова. Теперь глаза его раскрылись широко, лицо всё более и более оживлялось. Вошли слуги, играющие на многих инструментах и поющие. Облокотившись на подушки, Айуб прищёлкивал пальцами в такт пению, сопровождавшемуся сладчайшей музыкой. Микаил вошёл и сел рядом с ним. Царевич не переменил одежды, по-прежнему на нём была простая рубаха, а набедренная повязка оставляла открытыми его ноги. Айуб склонился ниц. Музыканты и певцы смолкли.
— Играйте и пойте, но чуть потише, — приказал Микаил. — А ты, Айуб, не должен лежать у моих ног.
— О, я и этого не достоин, повелитель мой!
— Сядь по-прежнему. Я пришёл сюда слушать музыку и пение, я хочу отдыха после того, что мне удалось совершить.
Айуб сел на подушки снова и проговорил:
— Деяния твои удивительны и достойны воспевания, о мой господин и повелитель...
— Совсем ещё недавно ты говорил со мной иначе. Ты не наклонен был к почтению. Ты был горд и дерзок, — бросил Микаил задумчивые слова.
— Я чувствую перемену в себе...
Микаил сделал Айубу знак молчать, и некоторое время оба в молчании взаимном слушали звучание музыкальных инструментов и певческих голосов...
Микаил подозвал слугу, стоявшего со сложенными руками у двери в готовности действовать, исполняя приказы господина, и велел ему передать приказ капудану направить корабль ближе к берегу. Слуга тотчас удалился.
— Возможно, ночью мы бросим якорь в хорошем безлюдном месте, где есть пресная вода, — обратился царевич к Айубу, словно тот являлся его доверенным приближённым, с которым возможно делиться своими замыслами.
32
…в жилье дервиша... — слово «дервиш» означает в персидском языке «нищий», «бедняк». Ныне так чаще всего называют членов суфийских братств (суфизм — одно из направлений ислама); но автор «Книги путей Микаила» употреблял это слово в его старинном первоначальном значении: «нищий, просящий подаяние во имя Бога».