Страница 232 из 234
Долго, очень долго ходила Нинкве. Не сняв плаща, мягким и словно обвиняющим голосом она объявила:
— Госпожа моя, лорд наш приготовил пир по вашему вкусу…
Она не договорила. Быстрым шагом вошел Хилле. На его плечах серебрился легкий снежок, в руках была накидка из шелковой ткани сочного янтарного цвета.
Он взмахнул перед Исмей плащом с янтарными застежками на горле и запястьях:
— Подарок для моей госпожи, — и словно кнутом хлестнул плащом по Исмей. — А, пир уже готов… что ж, будем веселиться по обычаю вашего народа.
Она не могла вырваться из его цепких рук, плащом словно сетью поймал он ее. Холодом пронзил ее страх, пересохло во рту. Зачем понадобилась она ему?.. Сейчас она узнает все, и нет путей к спасению!
Но пока он вел ее через двор, слова его были приветливы. Со стороны они и в самом деле могли показаться мужем и женой — закончилась разлука, счастливы они и могут наконец побыть вместе. Изо всех сил сдерживала Исмей страх, чтобы не отнял он те силы, что потребуются ей для отчаянной попытки спастись.
Они вошли в комнату с зеркалом, там было светлее, но резная фигура чудовища теперь стояла лицом к двери.
Хилле стиснул ее руку. Неужели она выдала себя, вздрогнув? Но перед этим демоном дрогнет каждый. Обхватив ее за плечи, Хилле вытянул вторую руку к чудовищу. Тварь шевельнулась, потянулась вперед, словно пошла к хозяйской руке, наконец пальцы его легли на иззубренный загривок. Но ведь это просто изваяние… не живое существо! Хилле негромко рассмеялся.
— Вы не испугались, госпожа моя? Разве я не предупреждал вас, что искушен в странных науках? Теперь вы видите, что и мои слуги тоже не вполне обыкновенные. Но пока я не дам ему свободу, пусть подождет и покараулит. Вперед!
Страх одолевал ее. Она могла ожидать от него только худшего из зол — в этом она не сомневалась. Но ведь была она из рода воинов, привыкших биться, защищать свою землю и не просить пощады у врага даже перед лицом смерти.
Под покровом плаща, которым Хилле окутал ее, нащупала она змейку. Ключ… к чему?
Но отбросила она пустые надежды, ведь Хилле вел ее все выше и выше, через мастерскую в зал с колоннами. Подойдя к двери, он произнес:
— Приветствую вас, госпожа моя, в сердце Куэйта. Тайно хотели вы разведать его секреты, а теперь узнаете все сами. Только понравятся ли они вам?
Он втолкнул ее в зал, силой провел в центр и развернул лицом к тем двоим.
— Ты называешь себя госпожой Куэйта, Исмей из Долин. Посмотри-ка на истинную госпожу Куэйта, Яал Далеко Замышляющую. Впрочем, где сейчас ее замыслы, сказать трудно, ведь только мысли ее могут теперь передвигаться. Из числа Великих она, и вы, выскочки, не можете даже в мыслях равняться с нею. Когда твои дикари-предки еще ковыряли корешки, она давно уже правила здесь.
И он поглядел на Яал с ненавистью и уважением. Исмей никогда не видела его столь возбужденным.
— Яал… Таких, как она, вы, невежды, не можете даже представить себе. Так же, как и Куэйт, каким он был и каким станет вновь… Теперь у меня хватит на это воли и умения.
И ты помогла мне в этом, девка, и благодари за это жалкую силенку, перед которой ты преклоняешь голову. Иначе… Иначе словно блоху раздавил бы я тебя и бросил в огонь. Ты принесла мне семя, из которого вырастет многое. Слышите это, госпожа моя Яал? Вы думали — конец моей силе придет, если кончится янтарь? Но вы недооценивали меня и жадность этих варваров из Долин! У меня опять есть янтарь! И многими таинственными путями я умею использовать его. Слышите это, Яал?
И он поднес руку к столбу, но не дотронулся до него.
Глаза Яал были широко открыты, но Исмей не могла ничего прочесть в них, словно исчезла из глаз женщины искра жизни. Хилле расслабил руку. Подобрав плащ, Исмей склонилась в глубоком поклоне перед узницей в колонне.
— Что ты делаешь, девка? — заорал Хилле.
— Разве не сказали вы, господин мой, что женщина эта и есть госпожа этого замка? — Исмей сама не понимала, почему говорит эти слова, словно подсказывал их кто-то другой. — Тогда мне следует быть с ней почтительной. А он… — Она кивнула в сторону другой колонны, — если она госпожа, значит, он — господин здесь?
С перекосившимся от злобы лицом Хилле ударил ее с такой силой, что она не сумела устоять на ногах. Удар отбросил ее на пол, к колонне; цепляясь за нее руками, Исмей стала подниматься.
В руке Хилле теперь поблескивала золотая веревка. Со словами, бессмысленными для Исмей, он бросил ее, словно аркан. Петля скользнула на пол, окружив Исмей кольцом. Лицо Хилле вновь стало спокойным. Он взял себя в руки.
— Ну, а теперь, девка, я, пожалуй, получу удовольствие. Правда, это будет долгий процесс, теперь-то я позабочусь об этом.
Он вышел. Исмей была потрясена. Сверкающее кольцо вокруг нее, которое теперь она могла оглядеть, состояло из янтарных бусинок, нанизанных на цепочку. Зачем оно Хилле, непонятно.
Но Хилле вышел, а раз змейка — ключ, она сама укажет ей замок. Исмей сделала шаг вперед и поняла, что не в силах поднять ногу над янтарным кольцом. Как в клетке вдруг оказалась она..
На мгновение страх сковал ей уста, но потом вернулись к ней силы, и она заставила себя думать, а не чувствовать. Ясно было, что великие силы служили Хилле. Эти двое были его пленниками, врагами, а значит, союзниками для нее. Если бы только они могли помочь ей…
Змейка — это ключ. Но как применить его? Исмей поглядела на женщину, потом на мужчину. Теперь она была ближе к мужчине. Облизнув губы, она думала о ключах и замках…
Обычного замка нигде не было видно, но ведь и змейка не была обычным ключом. Замок… Неужели люди заперты в колонне?.. Она отвернула рукав, протянула руку и головкой змейки прикоснулась к янтарной колонне.
Кольцо огня вдруг охватило ее руку, она вскрикнула от боли, но не отвела ее.
Янтарная колонна начала изменяться. Там, где ее коснулась головка змейки, она помутнела, потемнела, зазмеились трещины, посыпались на пол куски янтаря, становясь под ногами пылью.
Дрожь пробежала по телу освободившегося узника. Она увидела, как, задыхаясь в нахлынувшем воздухе, задышал он, трясущиеся руки потянулись к лицу, словно хотел он убедиться, что не изменилось оно.
Он не глядел на нее, только вышел из колонны и стоял, лишь головой вертел из стороны в сторону, будто бы зрение постепенно возвращалось к нему.
Если ему нужно было оружие, времени на поиски не было отпущено.
Отрывистое шипение раздалось с лестницы. Исмей закричала. Там стояло чудовище из нижнего зала, поводя ужасной головой, как змея перед броском.
Мужчина спокойно стоял перед чудовищем, и Исмей подумала, что ему не устоять. Но он поднял руки и что-то начертил в воздухе указательными пальцами.
Вслед за движением рук загорелись линии, они скрещивались, сливались в решетку, изменялись. А потом он поднес слегка сжатые кулаки ко рту, словно трубу, и пробормотал что-то.
Слов Исмей не разобрала, слышалось только повторяющееся бормотание. Чудовище топталось на месте, бронированный хвост беспомощно хлестал из стороны в сторону, шипы на загривке стояли дыбом. А мужчина вновь и вновь повторил три ноты.
Тогда…
В воздухе полыхнула синяя молния, столь же отталкивающая, как и свет свечей. Чудовище, ободрившись, двинулось вперед, мотая головой, словно под градом ударов.
Но не поколебался мужчина. Громче стал его шепот. У стены палаты что-то мелькнуло… Там, за свечами, кто-то крался вдоль стены.
Даже не разглядев черт бледного лица, Исмей поняла — Хилле! И крался он не к освободившемуся пленнику, а…
Стол! Стол, на котором лежали принадлежности черного мага. Похоже было, что бывший пленник еще не заметил его.
Исмей хотела крикнуть, но голос ей не повиновался. Должно быть, виной тому было кольцо вокруг ног. Но если раз она уже воспользовалась змейкой, то неужели не получится снова?
Она протянула руку и, естественно изогнувшись, попыталась дотянуться до окружавшего ее кольца. Вспышка адского синего огня ослепила ее. Девушка закричала, закрывая руками лицо от яростного блеска. Не жаром веяло снизу — свирепый свет бил в глаза.