Великие Войны

Он летел, не боясь, что его кто-то увидит. Точнее, привычная оглядка всё равно сидела в душе, но он более не обращал на неё внимания. Даже если увидят - что из того? Да и много ли сейчас тех, кто смотрит в небо? Равнины пусты, все, кто шёл сражаться, сейчас далеко, и они заняты другим: войны не заканчиваются в один миг. Знакомый путь, знакомо сжимается сердце перед пересечением невидимой границы... а границы - нет. Впереди только горы, только вулкан... и ясность. Точнее, это по сравнению с тем, как было совсем недавно, настала ясность ощущений, и нет чувства, что ты пытаешься что-то разглядеть в неверном меняющемся тумане, а так... по сравнению с Тайшеле... Йаллер остановил себя. Что толку вспоминать.

На земле копошились люди, ирукаи, кто-то куда-то бежал, где-то внизу бешено неслась жизнь - новая жизнь после войны. Здесь, на вершине, - Йаллер остановился, опустился возле Негасимых Горнил и прислушался. Силовой вихрь клубился где-то рядом и не останавливался. Нет, это не живое. Больше похоже на Переход... Йаллер двинулся к нему, попытался почувствовать, открыта ли дверь к другим звёздам, как не раз делал когда-то... и не понял.

Впервые не понял, что перед ним. Как будто то ли Переход только что появился, то ли Силовой вихрь ещё не стал Переходом вовсе. Йаллер растерялся: перед мощью Вселенной чувствуешь себя мелким и слабым, сколько бы веков и тысячелетий ни было за твоими плечами, сколько бы ты сам ни прошёл. Но брата не было. Его вообще больше не было на Аксерате. Смерть пронеслась над горами и равниной, забрала тех, кого хотела, и исчезла, оставив тонкий, пронзительный Силовой след, который невозможно ни с чем спутать.

Йаллер вздохнул и повернул обратно.

***

Он с недоумением наблюдал за тем, как Курунир - слабый, еле держащийся за свой материальный облик, - появился среди керо-ликов и начал наводить свои порядки. Порядки были, мягко говоря, странными. Поначалу Йаллер даже захотел сам прихлопнуть его, как грязное мерзкое насекомое, но остановился: это их жизнь, вот вернутся Стелли и его товарищи и не потерпят это безобразие, сами разберутся.

Первым вернулся Инкануш - и сразу направился в зачарованный лес к Йаллеру. Тот ждал, - понимал, что у Инкануша накопилось много вопросов. На все отвечать не собирался. Хотел посмотреть, до чего тот додумался сам.

Инкануш принёс в дом среди зачарованного леса спокойную и честную благодарность. Йаллер почувствовал, что это искренне, и что если руниа и негодовал раньше на его затворничество, сейчас - что-то изменилось. Да, он благодарен за сведения и идеи, но принёс подозрения: он полагал, что роль Йаллера в войне на самом деле намного больше. Йаллер напрягся, но - Инкануш был доброжелателен. Он всего лишь хотел выяснить, не слишком ли за малое собирается поблагодарить.

Инкануш заметил, как сузились глаза старейшего из руниа, и поспешил раскрыться. Он знал, что после битвы с огненным духом его тело было разрушено, - кому, как не ему, чувствовать это в полной мере. Он не помнил, что с ним было, дух его блуждал в тумане Силовых вихрей, и он не мог даже толком рассказать, что видел. Он точно знал, что не смог бы себя исцелить... и просто спросил, кто его подлатал: не ты ли?

Йаллер хотел было признаться, но остановился. Не складывалось по времени. Сколько бы ни продолжался бой, а добраться до вершины пешком Йаллер не успевал никак, разве что знал заранее... слишком заранее. И вдруг - бревенчатые стены озарились улыбкой: он понял, как выкрутиться. Чекаронги. Они принесли его на вершину, когда Йаллер почувствовал, что с Инканушем случилась беда. Инкануш улыбнулся в ответ: да, он так и подумал. И считает, что это не всё. Что число вещей, за которые следует принести благодарность, гораздо шире. Лукаво глянул на Йаллера: сам признаешься или тянуть из тебя? Хотя что толку из тебя тянуть... ты сильнейший из рунниа, ты не скажешь. Йаллер отвернулся - да, не скажет, да и нужно ли, ежели всё кончено, и закончилось благополучно? У любой истории есть лицевая сторона - и изнанка, видимая немногим. Лицевая сторона всегда краше, на обороте нитки спутаны, а кое-где и вовсе проложены только для того, чтобы узор не распался, - узор, вытканный золотом на полотне истории. Его понесут в памяти те, кто не умеет забывать, и уловят в снах те, кто умеет видеть. Этого достаточно. Изнанка на то и изнанка, чтобы её не показывать.

Инкануш склонил голову. С сильнейшим из руниа не поспоришь.

Йаллер улыбнулся и повёл рукой. По стенам дома в лесах забегали солнечные блики.

Позже - Йаллер вдруг почувствовал, как неподалёку снова прошлась Смерть. Он не знал, ощутил ли что-то Инкануш, или это только ему стало легче что-то слышать в Силовых вихрях Аксерата... и уточнять не стал. Было ясно одно: Курунир отвесил кероликам на прощанье парочку гнусных проклятий и погиб бесславно.

***

Йаллер стоял на побережье и смотрел вслед поднимающимся на борт корабля. Долго, очень долго... слишком долго всё это было. Надо бы быстрее. Не получилось. Стелли был мрачен, сквозь мрак в его глазах призрачным светом мерцала надежда. Он решил уйти. Сказки элиа об исцеляющей все печали стране за морем сделали своё дело. Порыв Йаллера остановить его - да и всех, хоть там был и Инкануш, и элиа с его кольцами - был бессмысленен, Йаллер прекрасно это понимал, но не мог ничего с собой сделать. Может быть, Стелли и прав, в родных краях его жизнь превратилась в мучительный тупик, полученные в походе раны давали о себе знать, а никто из своих не ценил его подвига... и этого Йаллер не изменил бы, сколько бы ни хотел.

...а потом они прошли Переход и скрылись из глаз. Вместе с ними - вслед за ними - уходили элиа. Много.

Йаллер почувствовал, как земля вздохнула - спокойно, тихо и свободно.

Он вдруг понял: ей стало легче. Земля устала. Устала от множества чужих, с их стремлениями, беспокойством, с их противоборством... и что только что отгремевшая война стала для неё облегчением.

Взбудораженные Силовые вихри успокаивались и становились невидимыми реками, пронизывающими жизнь, текущими вязко и мягко, окутывавшими мир и хранящими его таким, каким он был - до появления элиа и людей.

Йаллер внезапно понял, как правильно сделали когда-то давно руниа, - уйдя.

Они знали свою чуждость Аксерату и не хотели ранить его - собой.

Они оставили керо-ликов. Оставили тех, кто был земле - родными. Тех, кто должен был вплестись в её жизнь.

Йаллер чётко и прозрачно ощутил вдруг всех, кто остался. Каждый из них был ясен, как звезда в ночи, каждый из них светился своим особенным светом, не похожим на других.

Элиа. Люди. Керо-лики.

И когда уйдёт достаточно элиа, земля перестанет пытаться избавиться от них - как будто глаза выплакали попавшие в них соринки и теперь смотрят тихо и бестревожно. Скоро. Оставшиеся смогут жить, не оглядываясь на Переход. Возможно, не все. Наверняка у них останется эта тяга за море - как последнее убежище от бед и тягот жизни... всё-таки они не так выносливы и сильны духом, как люди.

Над осенней землёй промчался лёгкий вечерний ветер, закружил опавшие листья и бросил их на быструю живую воду.

Дома он увидел, как плачет Тариэль - по ушедшим героям, по тем, кто уже не вернётся, кто отправился за море в поисках вечного покоя. Он хотел было успокоить её, она вздохнула.

- Остались песни. Только песни, Йарвин. Теперь их много...

- О героях, победивших Саурона? - в голосе Йаллера была лёгкая усмешка.

- Я знаю, ты не любишь песни элиа...

Он кивнул. Сколько ж можно скрываться... однажды уже умалчивание перешло во враньё, и он поплатился за это - бурей на Тайшеле, расколом в Ордене. К тому же - брата больше нет. Не от кого прятаться. Опасность - вместе с теми, кого он проводил - ушла в прошлое. Наконец-то.

- Тариэль, - его голос изменился, она удивлённо нахмурилась и подняла голову. - Тариэль, песни врут. Точнее - песни не знают правды.

- Что ты хочешь этим сказать?