Страница 21 из 68
— Нет, даже не близко. Это лишь один кусочек пазла из тысячи составляющих. Пазла, который я пытаюсь собрать сама, — объяснила я, направляясь на кухню, где нашла пустой рулон бумажных полотенец. Черт. — Мне нужно прийти забрать несколько вещей.
— Хорошо, приходи, но ты уже не уйдешь.
— Забудь об этом, позвоню кому-то другому, — парировала я. Я не дала ему возможности ответить, так как по второй линии уже звонила Ми. Она могла принести мне тампоны.
— Ты все еще там? Я тут обезумела уже от волнения, — призналась Ми, когда я переключилась на ее вызов.
— Нет, но у меня только что начались месячные, а у меня ничего нет. Можешь принести что-то?
— Прости, у нас только одна машина. Ник только что уехал в шахматный класс. Что ты выяснила?
Я закатила глаза, увидев имя Пэкстона, мигающее на телефоне.
— Пока ничего. Она дала мне конверт, сказав, что это все, что у нее было, и чтобы я больше никогда не беспокоила ее.
— Что в нем?
— Пока еще не знаю. Пэкстон выключил здесь электричество. Я ни черта не вижу.
— Кретин.
— Это точно. Дай, я поищу свечу или фонарик. Я перезвоню тебе чуть позже.
— Ах, ладно. Я достала номер Мисс Чадвик. Это социальный работник Вандера.
— Потрясающе. Ты супер. Я люблю тебя, — возгордилась я. Почему — не знаю. Я не в состоянии сейчас позвонить ей и объяснить весь этот кавардак. «Здравствуйте, это Габриэлла, но я на самом деле Иззи. Я приеду за Вэном,» — это явно не сработает.
— Да, да, знаю. Перезвони позже, но до десяти вечера.
— Хорошо, пока, — сказала я, переключаясь на звонок Пэкстона… снова. Я понимала, что имела в виду Ми. Ник в десять будет дома, и она не хотела, чтобы он знал, что она все еще помогает мне.
— Что? Я пытаюсь найти тампон.
— Уверен, у тебя есть парочка здесь. Иди домой, Габриэлла. Девочки надеются, что ты будешь здесь, когда они проснутся. Ты хотя бы ела сегодня? Тебя здесь ждет ужин. Твой любимый.
Я засмеялась на это.
— Ты забавный. Словно ты знаешь, что я люблю.
— Фарфалле с морепродуктами, только без морепродуктов. Просто немного соуса поверх этих бантиков, которые тебе нравятся. Еще немного брокколи для украшения, сверху тертый настоящий пармезан и чеснок с маслом, и все это сбрызнуто итальянским соусом.
Все мои движения прекратились, я замерла от шока. Могу поклясться, я слышала рычание моего живота. Сказать, что я впечатлена — ничего не сказать. Я часто это готовила. Девочки очень любили это блюдо, а Пэкстон жаловался каждый раз, однако съедал больше одной порции.
— Ты не можешь завлечь меня домой шантажом, Пэкстон.
— Нет, могу, Габриэлла.
— Ты натравил на меня полицию. Даже не пытался поговорить со мной. Ты отправил меня в тюрьму.
— Приходи сюда. Я встречу тебя у бассейна с тарелкой еды и напитком.
— Не могу. Я не настолько сильна. Боюсь, я уже не уйду.
— Знаю. Приходи.
— Черт! — ругнулась я на мигающий телефон. Он повесил трубку. Я была в заднице и к тому же теперь еще и голодна. — Черт, черт, черт! — повторила я. Ублюдок.
Я воспользовалась туалетной бумагой для импровизированной прокладки, не собираясь идти к нему. Я знала, сколько контроля у меня было в присутствии Пэкстона Пирса. Ноль. Совершенно никакого. Я не собиралась делать этого. Ни за что.
Я обыскала все на предмет чего-либо, что могло бы мне дать хотя бы немного света. Ничего. Ни единой проклятой свечи, а в найденном фонарике были севшие батарейки. Совершенно нерабочие. Я сидела в темноте столько, сколько могла, израсходовав последний кусочек туалетной бумаги. Блуждая по комнате, словно слепая, я на ощупь прокладывала себе путь, вспомнив о небольшом шкафчике у кровати. Может, я оставила свечу или чертов тампон там. Мои пальцы нащупали дерево, а после и металлическую ручку. Мысль о чем-то страшном и ползающем промелькнула в уме, когда я коснулась пары вещей, пустой обувной коробки и неустойчивой задней стенки. Я отдернула руку, когда коснулась паутины, испугавшись на долю секунды, что меня укусит паук.
Я закричала и захлопнула дверцу, когда магическим образом вернулся свет, пугая меня до смерти. Весь шкаф затрясся, закачавшись взад-вперед, пока, наконец, не вернулся в изначальное положение. Я сяду в тюрьму. Пожизненно. За убийство первой степени.
— Ты невыносим. Я ненавижу тебя, — проговорила я в камеру. Камеру, которую не было видно за шкафом. Это привлекло мое внимание, вспоминая второй стук, когда хлопнула дверью. Подняв взгляд и убедившись, что за мной не следили, я приоткрыла дверцу и заглянула внутрь, заметив кусок деревянной панели на полу и точно такой же конверт, как и тот, что я положила на столешницу, спрятанный наверху шкафчика.
Я не хотела связываться с Пэкстоном. Но я хотела узнать, что скрывала Кэндес, а теперь это. Я смотрела на новую информацию, спрятанную над моей головой, и размышляла о следующем моем шаге. Мне нужен был тампон. Вот был мой следующий шаг.
— Я приду, но не потому, что ты приказал мне. Я приду, потому что у меня кровь течет из вагины, и только поэтому, — убедила я камеру, отойдя от стены, зная, что он будет следить за каждым моим шагом.
И снова я со злостью отошла от столешницы, оставляя свои доказательства на потом. Или так я думала. Только я закрыла дверь, он снова позвонил.
— Принеси конверт.
— Ни за что. Ты заберешь его и не дашь мне посмотреть, что внутри. Я не принесу его.
— Ради Бога, Габриэлла. Принеси чертов конверт, или я приду за ним.
— Я увижу, что внутри, — потребовала я, в очередной раз подчиняясь его желаниям, сознательно и подсознательно. Это единственное поведение, которое мне известно. С психом забрав конверт со столешницы, я послала в камеру сердитый взгляд, после чего хлопнула дверью. Глупая, я даже закрыла ее, зная, что не вернусь сюда. Пэкстон не даст мне уйти снова. Никогда.
Я всю дорогу до дома бормотала себе подбадривающие слова, пока не увидела его.
Луна, находящаяся высоко над нами и отбрасывающая красоту на величественный океан, не могла сравниться с красотой, представшей предо мною. Мягкое сияние освещало темный силуэт. Он держал руки над головой, схватившись за верхнюю планку дверной рамы. По мере приближения мне открывался вид на его голый торс, джинсы и босые ноги. На лице сияла его глупая ухмылка. Мои внутренние подбадривания, уговоры оставаться сильной, не поддаваться ему и стоять на своем были забыты. Самобичевание заняло их место.
— Добрый вечер, миссис Пирс. Как дела? — спросил Пэкстон, прищурившись, его тело перекрывало проход.
Я изогнула губы в полуулыбке, гадая, было ли его обращение ко мне, «Миссис Пирс», вызвано тем, что он не знал, как меня называть. Изабелла или Габриэлла.
Никто из нас не заговорил. Я скрестила руки, пока он стоял, как вкопанный, преграждая мне проход своим твердым, как скала, телом. Без сомнений, я была обречена.
— Я сказал «добрый вечер», — повторил он.
Я подняла взгляд, намекая, чтобы он опустил руки. Эта поза подчеркивала слишком много его красивых черт. Например, линию загара и низко посаженные джинсы на его бедрах. Его выделяющийся пресс, четкие линии мышц. Все напряженные мускулы его груди и рук, напоминающие о том, как он выглядел, нависая надо мной. Образ моих обернутых вокруг его талии ног, пока он выглядит вот так, отказывался покидать мой разум.
— Господи, двигайся, — произнесла я, касаясь его руками — одной рукой его груди, другой — ребер. Его крепкое тело осталось неподвижным, не поддавшись моим попыткам отодвинуть его. Мои пальцы расслабились, а чувства заострились, по-настоящему ощущая его теплую кожу своей. Конверт в моей руке издал мнущийся звук, когда я бессознательно сжала его под мышкой.
Он не двинулся. Ни капли. Его глаза впивались в мои, но я отказывалась встречаться с ним взглядом. Вместо этого я смотрела за его правую руку — на розовое Лего под кушеткой у бассейна.
Я сильно прикусила нижнюю губу, когда его руки опустились ко мне. Его пальцы слегка обхватили мои запястья, и он убрал их от своего тела. До этого момента я и не осознавала, что все еще касалась его, мне это нравилось.