Страница 109 из 114
— Смотри там… — ладонью вытерла глаза. — Помню, в мирное-то время как выберешься в город, так и пропадешь — везде свояки, со всеми по рюмке выпить надо…
— Вот завела шарманку. — Никита Павлович ласково похлопал жену по плечу. — Нашла что вспоминать. Так-то. Мигом вернусь, если фашисты не помешают. Дорогу домой знаю. — И, обращаясь к Володе: — За бабушкой смотри и из дому не отлучайся. Я и Назару накажу, с ним мы в пути еще встретимся. А тебе, Валюша-малюша, что привезти?
Девочка задумалась:
— Поцелуй сестричку Глашеньку и братика Бореньку, мамочку и папочку… Скажи, что я их очень и очень люблю. А у вас мне совсем, совсем хорошо, и я не скучаю.
— Все сделаю, доченька. — Никита Павлович поднял девочку, поцеловал.
Прощался с Авдотьей и Прохор. И уж, конечно, вспомнил божьих угодников. Удивительный человек! Авдотья утирала рукавом слезы и все причитала:
— Ох, чадо ты мое болезнеутробное, рана моя сердешная! Да что я без тебя делать-то стану?..
Пятнадцать подвод вытянулись в цепочку. Двинулись, чтобы присоединиться к другим. Многие знали, что сегодня деревни Лесной партизанской республики вот так же провожают своих земляков. Более двухсот подвод отправляется в рискованную дорогу.
Женщины и присмиревшие мальчишки плотнее сомкнулись вокруг партизанских вожаков, наблюдали, как вползали в лес груженные продуктами сани. Вот уже скрылись последние дровни, а люди все стояли, смотрели и думали: когда-то снова удастся им свидеться, да и все ли вернутся?
Когда конвоиры в немецкой форме перешли в распоряжение руководителя партизанской разведки политрука Завьялова, у Шуханова остались лейтенант Лепов, мичман Веселов, знаток немецкого языка Станислав Валуйкин да бывший буденновец Надечкин. Им предстояло сопровождать подводы через линию фронта в качестве обычных возчиков.
Они въехали в Каменку. Там уже было пустынно, только на крыльце избы Ивановых стояли Чащин с Камовым, у которого открылась старая рана. Шуханов остановил лошадь, поздоровался с бывшим старостой, а Захару хотел вернуть его тетрадь.
— Оставьте у себя, — сказал моряк. — Пускай люди узнают о жизни и делах соотечественников, очутившихся в немецком тылу. — И после небольшой паузы: — А обоз пройдет. Обязательно пройдет. Началось наступление наших войск на демянский котел, и фашистам теперь не до партизан.
— Это наступление действительно поможет нам, — сказал Петр Петрович. — В котле заварилось хорошее дело.
А Камов продолжал:
— Из принятых радиопередач я понял, что наши войска намерены освободить Демянск и Старую Руссу, чтобы выйти на рубеж станция Веретье, Сольцы, Демянск, Дедовичи. На этой территории особенно активно действуют партизаны, поэтому передвигаться с обозом будет безопаснее. Да и Красная Армия вам поможет.
— Ты прав, Захар… А твою тетрадь передам журналисту Лукину. Может быть, опубликует твои «Непридуманные рассказы» в газете.
Шуханов зашел в избу поблагодарить Прасковью Наумовну за гостеприимство, попрощаться с ней, с Володей и своей маленькой землячкой Валюшей.
— Уж вы, сердечные, помогите Никите отыскать сынка Витеньку…
Когда проезжали по деревне, невесть откуда появившиеся мальчишки махали им шапками. Доброго здоровья и благополучного пути желали и глядевшие из окон каменские женщины. Шуханов и его спутники сняли шапки и несколько раз поклонились.
До Ручьев, небольшого выруба, где назначена встреча с группой Карпова, ехали по старому еловому лесу. Дорога, хотя и узкая, была хорошо укатана, поэтому полозья дровней легко скользили и лошади шли бодро.
Среди деревьев показалась подвода, и в шагавшем за ней человеке Шуханов узнал старого знакомого — Денисыча. Он остановил лошадь. Шуханов тоже подал знак, чтобы его спутники задержались.
— Александр Иванович впереди ждет, — поздоровавшись, сказал Денисыч и, показывая рукой, добавил: — Вот там, за деревьями.
Добраться до Карпова оказалось не так просто: дорога забита подводами. Пришлось идти по обочине, местами проваливаясь по пояс в рыхлом снегу.
Еще издали Карпов приветливо помахал шапкой. Из-за его спины выглядывала Тося. К ней, лавируя между подводами, спешил Лепов. Шуханов улыбнулся: «Не выдержало сердце добра молодца».
— Озябла, Тося? — спросил Алексей.
— Мне тепло. — Щеки девушки алели. — Я все время на ногах. — Тося перехватила взгляд Шуханова и потупила глаза.
«Чего смущаешься, красная девица?» И, чтобы не мешать, отошел в сторону. Шуханов уже давно замечал, что девушке нравится Алексей: обращаясь за чем-либо к лейтенанту, она опускала глаза и краснела. Да и Лепов как-то особенно нежен с ней, робеет в ее присутствии. «А чего тут особенного, — думал Шуханов. — Я не удивлюсь, если молодые заявят: „Товарищ командир, мы хотим пожениться. Просим вашего разрешения“».
— Вот и побываешь в Ленинграде, — не найдя, что сказать, обратился Алексей к девушке.
— Я и теперь еще сомневаюсь… Далеко ведь… Только когда въеду в город, поверю…
Подошел Карпов.
— До утра можно ехать спокойно, — сказал он Шуханову. — Поэтому не станем терять времени. Отдохнуть еще успеем… сделаем привал где-нибудь под елками с зайчатами. Их тут много. Смотрите, как на снегу напетляли.
— Всем удалось выбраться? — спросил Шуханов.
— Пока известно, что пятнадцать человек задержались. Пять из них были под сомнением, староста, подлюга, учуял что-то неладное, усилил слежку, полицаев призвал на помощь. Ребята решили остаться на месте, продукты же незаметно по ночам переправили в соседнюю деревню, расположенную в Лесной республике, а там их распределили по подводам… Поехали. Двигаться будем с интервалами.
Хотя шли еще по территории Лесной республики, где хозяевами были партизаны, однако соблюдали предосторожность. На земле, где хозяйничали оккупанты, опасность велика. Ну а если произойдет встреча с фашистами? Как тогда быть? На этот случай рекомендовано отвечать: мужики таких-то деревень везут продукты на хозяйственный пункт немецкой армии. Расположение таких пунктов Архип Михайлов передал в свое время Чащину, и партизанам оно было известно. Имелись и другие варианты ответов. Все подтверждалось официальными документами. Станислав Валуйкин мастерски подделывал подписи немецких начальников, а Михайлов и Варя Петрова эти бланки доставали…
Партизанский обоз двигался лесными дорогами. Уже под вечер следующего дня где-то неподалеку послышалась перестрелка.
— Глядите, товарищ командир! Вон туда! — указав рукой, крикнул Лепов.
Между деревьями шел на лыжах невысокий толстый немец. «Может быть, обоз обнаружен?» — с тревогой подумал Шуханов.
Вдруг прогремел одиночный выстрел. Немец на какое-то мгновение остановился и рухнул в снег. Тут же подъехали на лыжах два партизана, оттащили труп подальше в лес и забросали еловыми ветками.
— Нашли в карманах, — сказал один и передал Шуханову бумажник и записную книжку. Партизан назвал четыре деревни, в которых расположились на отдых гитлеровцы. — А пристрелили мы солдата из хозяйственного взвода. Они тут поблизости грабили у населения продукты.
Шуханов раскрыл бумажник. В нем оказались немецкие и — советские деньги, солдатское удостоверение на имя Зигфрида Вестфаля, в записной книжке лежало неотправленное письмо. Солдат жаловался жене на опасности, которые подстерегают его на каждом шагу. Взгляд задержался на записи:
«…Меня и Мирсберга спас от верной смерти русский Михайлов, — писал немец. — Полковник Тигерберг и много солдат и офицеров гарнизона и комендатуры убиты…»
— Черт возьми, ведь речь идет об Архипе Михайловиче! — воскликнул Шуханов и снова углубился в чтение.
«…Несколько тысяч партизан напали на районную комендатуру. — Шуханов даже улыбнулся: „Действительно, у страха глаза велики“, — Много наших погибло. К счастью, нас там не было. На днях партизаны взорвали поезд с отпускниками. Можешь себе представить, что от них осталось?.. Живем словно на вулкане. Ни проехать спокойно, ни пройти! Партизаны орудуют совсем близко от нас. Сколько их — трудно подсчитать… Но ты за меня не беспокойся: я родился в счастливой сорочке… На днях пошлю тебе еще посылочку, уже кое-что приготовил.