Невеста княжича

– Дочка, пришла, проходи же, – выдохнула Омелица, и Владислава послушалась, вставая перед ней и князем.

Она не посмела заглянуть в глаза властителю, а только опустила голову, с ужасом осознавая, что не знает, как приветствовать владыку Саркилских земель, пробубнила под нос:

– Здравия, князь…

Молчание. Владислава растерянно моргнула, подняла глаза. Серые проникновенные очи Будевоя взирали пристально, и невозможно было понять, гневается ли он, али принял куцее приветствие.

– И тебе здравия, девица красная, – пробасил Будивой, как показалось Владиславе, немного удивлённо.

И снова повисло гнетущее молчание. Владислава ощутила, как нехорошо ей вдруг сделалось, дурно: почувствовала, как ком подпирает к горлу, во рту пересохло, руки затряслись, а в глазах потемнело. Оторвав взгляд от князя, она перевела его на Омелицу, поспешила узнать важное:

– Ты звала, матушка?

– Да дочка, звала, – матушка сглотнула и только проговорила: – Собирайся, милая, с князем поедешь в город.

Горница поплыла перед глазами, не поверила Владислава ушам своим, будто ослышалась она. То ли матушка говорит?

– Как в город? Зачем?

– Не спрашивай, Влада, делай, как велю. Ступай, а я Квету и Младу кликну, они соберут тебя в дорогу, в платья нарядят да косы заплетут, еды в дорогу возьмут, да и сотрапезничать тебе надобно, с утра небось и маковой росинки не было… Иди же.

Владислава обратила озадаченный взгляд на Князя, намереваясь спросить, к чему ей готовиться, но тут же себя одёрнула – негоже позорить родную мать перед гостем знатным да показывать себя глупой растерянной курицей. Она дочка обавницы, возможно, последняя в округе, и ничто не застанет её врасплох. И сжав только руки в кулаки, Владислава почтительно склонила голову перед матерью, выразительно промолвила:

– Как скажешь, матушка, – развернулась и пошла прочь из горницы в светлицу, дабы поскорее собраться в дорогу дальнюю.

Глава 2. Прощание

Ой, не сбыться вещим гаданьям,

Вдруг проснутся дремы-преданья,

То ли быль, то ли нет, то ли огнем скачет свет,

Ты явись в грезах сна, добрым словом. Назовись.

Alkonost (муз. Группа)

Владислава зашла в светёлку да так и застыла на пороге, обескураженно наблюдая, как Млада и Квета суетятся и бегают туда-суда. Таскают криницы с водой, лотки, шкатулки. Открыты сундуки, разложены вещи по лавкам: пояса, платья, рубахи, цветные ленты, височные кольца, драгоценные венцы. Влада смотрела на этот переполох и не верила в то, что скоро покинет Калогост.

Квета подхватила Владиславу за руку, подвела к скамье, посадила за стол, поставила перед носом запечённую с яблоками утицу, от которой струился пар и пахло пряно и вкусно.

– Отведай, хозяюшка, – предложила ласково девка.

– Нет, не хочу, – отвернулась Влада.

Как тут можно есть, когда вокруг такое творится? Кусок в горло не лез. Тогда Квета убрала утицу и подвинула тяжёлое зеркало в берёзовой резной рамке. Быстро распустила длинные тёмные Владины волосы и принялась расчёсывать редким деревянным гребнем.

Владислава рассматривала своё отражение. Открылся ей уверенный разворот плеч и длинная шея. Из-за высоких скул лицо слегка овальное, с мягкими щеками. Ровный нос с узкими крыльями, чёрные брови с золотистым отливом, зелёные глаза обрамлены длинными, загнутыми вверх ресницами. Владе не понравилось, что взгляд сейчас был рассеянный. И только уста горели бардовым цветом, что корзно князя, налились краской, будто Влада целовалась долго или съела горячего варева, и губы раскраснелись. Влада встряхнула головой. Расчёсанные тяжёлые волосы рассыпались по плечам, струясь по спине водопадом, отливая холодным блеском. Волосы обрамили белое лицо с тонкими чертами.

Квета отложила гребень и ловко начала заплетать длинную косу, стягивая волосы на затылке, подхватила с лавки ленты цветные. И тут Влада словно очнулась от забытья.

– Что ты делаешь? – возмутилась она, прихватывая руку Кветы. – Это зачем?

– Мне-то неведомо, хозяюшка, матушка-Омелица наказала, – залепетала помощница.

Если девице в косу вплетают ленты, то значит, сосватана она. Но за кого? Почему матушка не разъяснила ничего? За стеной ожидал Князь Будевой. Великий Князь, чьи земли распростёрлись до самого Холодного моря и Ветходольного леса. Владислава только сейчас осознала, что неспроста всё это.

«Ох, неспроста! Чует сердце перемены великие. Только добрые ли?»

Скрипнула дверь, и в светёлку зашла статная матушка. Одним лишь своим строгим взглядом она прогнала помощниц. Квета сей же миг оставила ленты и пошла вон из светёлки. Млада быстро последовала за ней. Проводив девок взглядом, Омелица приблизилась к дочери. Владислава медленно поднялась со скамьи, встречая матушку.

«Сейчас всё и узнаю…»

Матушка взяла руки дочери в свои ладони, погладила по белой, нежной коже, крепко сжала.

– Вот и пришло твоё время… – проговорила мать и улыбнулась грустно.

Влада подняла на Омелицу полные непонимания глаза.

– Пришло время тебе всё узнать… давай присядем, – Омелица поманила дочь на лавку у стены, усаживаясь среди нарядных платьев, что девки успели собрать для Влады.

Владислава присела рядом, ожидая разъяснений.

– Князь Будевой, он… твой отец.

Влада хлопнула ресницами, пытаясь уразуметь услышанное, а внутри всё упало, и показалось, что душа на миг оставила её тело, а потом сердце быстро застучало от сильного волнения.

"Новость так новость. Ничего не скажешь".

– Но как же?.. – проронила Влада. – Почему молчала, матушка?

– Не думала, что Будевой явится в земли наши. Давняя это история… – сказала мать, погружаясь в воспоминания. – Тогда мне было столько же вёсен, сколько и тебе сейчас, – Омелица улыбнулась тонкими губами и погладила Владу по зардевшей щеке.

– Зачем князь хочет забрать меня? – спросила Владислава, не откладывая. Узнать это куда важнее.

Матушка взяла алую ленту, расправила, осторожно погладила по шёлку, да так любовно, что Влада загляделась.

– Сосватал он тебя, дочка.

Внутри Владиславы так и ёкнуло.

– Много власти сейчас у Будевоя, забот много, со всеми дружбу он ведёт и о мире со здешними князьями договаривается. Дочерей его на всех не хватает, вот за тобой и приехал. Сосватал он тебя молодому княжичу Мирославу, сыну князя Святослава, что в Кавии ныне правит. Далеко, не спорю, к самому Холодному морю путь лежит, к крепости его. Но тебе-то радость за княжича пойти, всё лучше, чем за наших деревенских, тебе – девице не простой… Будешь жить в хороминах высоких. В богатстве, при дворе княжеском.

– И со скуки помирать, – помрачнела Владислава.

Но воле князя никто не смел перечить, слово его – закон, и Владе остаётся только подчиниться. Пусть даже и отец, но кто знает, не сошлёт ли он в темницу её и матушку?

– Лес – мой дом, как же я уеду из дома своего? Там не погуляешь по полю, не забредёшь в леса. Наслышана я, что в Саркиле кругом грязь, и навоз конский прямо под ногами, а улочки настолько людны и шумны, что не пробиться вовсе. Разве будет мне радость от этого? Нет. Милее леса, лугов, да рек нет ничего. – Владислава говорила, а у самой сердце сжималось, а глазам горячо становилось. – Да и без тебя как мне, Матушка?! – воскликнула Владислава и заплакала, сама не ожидая того.

– Говоришь, как истинная обавница, и горжусь я тобой. Но будет тебе. Погорюешь и успокоишься. Всё наладится, уж мне-то ли не знать. Потом сама скажешь – а чего же плакала, слёзы проливала? Хотя, знаешь, плачь. Лучше сейчас, нежели потом. С лёгким сердцем поедешь. Ну, иди же ко мне.

Омелица обняла Владиславу, погладила по спине, сжала плечи, заговорила:

– Будевоя я нашла у острога в лесу, раненным. Его рать разбили тати, порубили всех, только князь и остался в живых. И если бы не я, так и сгинул бы в чаще лесной. Выходила его. В той избушке, у ручья которая…