Шагни в послезавтра

– Ох! Напугал, – присела она. – Пожар, что ли, чего несёшься?

– Извините, – замер паренёк, – мне бы девочку найти. Знакомую.

– Все девочки на каникулах, милый. И мальчики тоже. Одна я тут да директор в кабинете. Вот, дверь забыла запереть. Иди-иди. Дома ищи.

– Да был я дома, – спорил Сашка, – сказали, в училище поехала. Летние каникулы? Экзамены прошли?

– Какие летние, сердешный, да у тебя с головой непорядок! Иди-иди!

Она, ловко орудуя локтями, подталкивала Сашку к выходу.

– Раздетый совсем. Морж?

Спорить было бесполезно, Сашка подчинился.

Зима! Тихое морозное утро. Путаясь в лямках, стянул рюкзак, вытащил куртку и шапку, оделся. Не по сезону, конечно, но всё лучше, чем в футболке. Съёжившись брёл по заснеженной дорожке. Кроссовки мгновенно задубели, было чувство, что шагает босиком.

– Санёк!

Оглянулся. Хрупкая румяная девушка в белой мохнатой ушанке и такой же шубе. На снегурочку похожа.

– Алька!

– Ты чего здесь делаешь?

Сашка не ответил, переминался, постукивал одной ногой о другую, думая лишь о том, как бы попасть в тепло.

– Кафе здесь, за углом. Бежим! – сообразила Алька.

Оказавшись в полупустом помещении, Сашка бросился к столику у стены и придвинул стул как можно ближе к батарее.

– Закаляешься? – пошутила девушка.

Поняв, что кавалер не в состоянии что-либо говорить, сделала заказ. Сняла шубку, положила рядом на стул. Сашка продолжал сидеть в куртке. Ему стало хорошо от тепла и ласково журчащей Алькиной речи. Сделав несколько глотков ромашкового чая, совсем согрелся. Заказанные подругой сырники кстати пришлись.

– Ты с кем дочку оставила? Серёга сидит?

– Кого? Какую дочку? – вскинула брови Алька. – Послушай! Откуда про Сергея знаешь?

– А ты… вообще что тут делаешь? – Сашка перевёл разговор.

– Я понятно, в училище здесь, а ты как тут оказался?

– Гуляю, – передёрнул плечами он, вспоминая мороз.

– Нет, всё-таки скажи, откуда знаешь о Сергее? Мы с ним только месяц назад познакомились, – глаза Аглаи стали мечтательными, губы дрогнули в улыбке. – Он очень хороший. На концерте мне вот такой огромный букет подарил.

Она развела руки, засмеялась.

– Ну, ладно, не такой, но очень красивый. Ты не рассказывай никому, ещё неизвестно, как у нас дальше получится.

– А чего неизвестно? Поженитесь, дочка получится. Маруся, – тоном провидца сказал Сашка.

Девушка опять засмеялась, потом смутилась своего безмерного счастья и спросила:

– Ты отсюда куда?

– Домой.

– Надо взять такси, а то заболеешь. Я дам денег, – она порылась в сумочке, доставая кошелёк. – Последние, правда, но завтра стипендия.

– У меня есть! – вспомнил Сашка. – Тысяча.

Он достал из кармана мятые бумажки и мелочь.

– Я только хлеб покупал, тут видишь… девятьсот и вот ещё. Оплачу заказ, и на такси останется.

– Давай пополам хотя бы. Родители заругают, – сомневалась Алька.

– Не-е, они про эту тысячу позабыли давно.

– Хорошо, я вызову машину.

Пока спутница разговаривала по телефону, Сашка разглядывал её. Как всё-таки хорошо в своём времени или почти в своём. Люди выглядят привычно, у них общее прошлое и неизвестное будущее.

– Если ты окажешься прав, – заговорила Алька, отложив телефон, – у меня и Сергея родится девочка, я приглашу тебя в крёстные.

– Ладно. Что собираешься после училища делать?

– Мне обещали рекомендацию в консерваторию. А ты? В этом году ЕГЭ, если я правильно помню, куда будешь поступать?

Сашка махнул рукой.

– Пойду Родине служить.

– Серьёзно? А родители согласны?

– Кто их спрашивает.

Аглая грустно смотрела на товарища, с сомнением качая головой:

– Странно.

– Забей.

Звякнул мобильник, сообщая об эсэмэске. Девушка глянула на экран.

– О! Уже машина подъехала. Быстро! Наверное, рядом была. Пойдём?

Сашка отсчитал нужную сумму, положил в папочку с чеком. Алька добавила свои десять рублей, пояснив:

– На чай.

Она оделась и пошла к выходу. Сашка поплёлся следом. Расставаться не хотелось, жалко было незамужней, прежней Альки. Какой-то он встретит её в следующий раз? Очень хотелось шагнуть отсюда в завтра, или хотя бы в послезавтра, а не прыгать через годы кузнечиком.

Сел на заднее сидение, взглянул на Снегурочку, которая наклонилась, чтобы лучше его видеть, и послала воздушный поцелуй. Сашка махнул рукой. Машина тронулась. Немолодой тучный водитель сказал со знанием дела:

– Красивая у тебя подружка!

– А то! – согласился Сашка.

Пока ехали, преодолевая пробки, таксист то и дело чертыхался, а Сашка размышлял о своей незавидной доле. Неопределённость, которая ждала дома, уже не пугала, а вызывала тоску, сожаление об утраченной предсказуемости.

Встретил его отец. Сашка не успел дверь открыть, как услышал:

– Марина! Он пришёл!

Мать тут же выскочила в прихожую.

– Санечка! Как ты?

– Нормально.

– Я щи сварила из кислой капусты. Твои любимые.

– Здорово!

– Мариш, мы сначала поговорим, потом поест. Идём в комнату, Саня.

– Он голодный, наверное!

– Не, мам, я только что сырники съел в кафе.

– Ладно, руки помой, неизвестно, где ты шатался.

Сашка шагнул было к ванной, но испугался, что, когда выйдет оттуда, родители исчезнут.

– Потом, сначала с папой поговорю. Хорошо?

Мать не стала спорить, ушла на кухню. Отец обнял Сашку за плечи, провёл в комнату, усадил на диван, сел рядом.

– Читал мою записку?

– Да.

– Почему не ответил?

– Я написал, может ещё…

– Понятно, – отец потёр лоб, виски, потом обернулся к сыну. – Где был? Что делал?

Сашка подробно рассказал про Альку, непонятную смену времён года, неожиданное наступление ночи. Отец слушал внимательно, хмурил брови и покачивал головой в подтверждение своим мыслям.

– И что ты обо всём этом думаешь?

– Не знаю, папа, уже не могу думать, просто хочу, чтобы всё стало, как прежде.

– Как тебе кажется, когда происходит перескок?

– Перескок? – Сашка почесал затылок. – Если я с кем-то разговариваю или рядом нахожусь, вижу его и тот человек меня видит, ничего не происходит. Время идёт, как обычно. Стоит выйти в другую комнату или на улицу – месяц, а то и год коту под хвост. Когда сплю, тоже неизвестно в каком году просыпаюсь.

– Та-а-ак, – протянул отец, – значит, общаясь с кем-то, ты живёшь в том же ритме, а стоит вниманию ослабнуть…

– Наверное, мне надо всё время дома сидеть?

– Можно, конечно, и дома сидеть, но…

– Да. Надо чтобы кто-то рядом был. Давай я к бабушке поеду, она на пенсии, никуда не ходит. А в магазин будем вместе.

– От сна тоже откажешься? – отец помолчал, вздохнул и произнёс с расстановкой: – Не верится, что это происходит на самом деле.

Сашка откинулся на спинку дивана и рассматривал потолок, сдерживая слёзы.

– Ни учиться, ни работать ты не сможешь. Как тебе жить? Мы с матерью не вечные. Квартиру, конечно, на тебя перепишем, чтобы ты и после нашей смерти мог сюда приходить, но надо будет платить за коммунальные услуги, да и налоги.

– Пап! Ты чего? Думаешь, это навсегда?

Отец поднял плечи, да так и остался сидеть – напряжённый и строгий.

– Пап! Это не может быть навсегда! Так не бывает! Скажи мне! Папа! – Сашка схватил отца за руку и тряс её, не в силах совладать с эмоциями.

– Дело в незнакомце? Как тебе кажется? В проклятии? – спросил Самойлов-старший.

– Какой незнакомец? А! Тот, в парке… Он вроде по-доброму со мной разговаривал.

Эти слова услышала мать, которая тихо подошла и теперь стояла в дверях.

– Санечка, я должна тебе сказать… – она мяла свои пальцы, хрустя суставчиками. – Ты уже большой, потом, так всё повернулось. Не знаю, когда теперь сможем поговорить.

– Марина! – супруг поднялся и шагнул к ней. – Не надо! Это другая история.

– Я не знаю, Паша! Вдруг поможет? Если Санечка узнает правду.