Страница 12 из 19
После возвращения в Дерпт Пирогов приступил к завершению диссертации, которая была защищена в 1832 г., когда ему было всего 22 года. Диссертация, написанная по традиции того времени также по-латыни, была озаглавлена «Num vinctura aorta abdominalis in aneurysmate inguinali adbibiti facile ac tutum sit remedium? (Является ли перевязка брюшной аорты при аневризме паховой области легко выполнимым и безопасным вмешательством?)».
Тема диссертации, как и многие другие работы Пирогова, посвященные изучению актуальных проблем перевязки сосудов, отвечала насущным запросам хирургии первой половины XIX столетия. Показаниями для их перевязки являлись прежде всего аневризмы. Однако перевязка магистрального сосуда, пораженного аневризмой, что рано или поздно заканчивалось ее самопроизвольным разрывом и фатальным исходом, также таила не меньше опасности, связанной с нарушением кровообращения, вызванным лигатурой этого сосуда. Большинство таких операций заканчивались летальным исходом.
Производя многочисленные эксперименты на животных, Пирогов смог установить, что различные животные по-разному реагируют на перевязку аорты. При этом потенциальные возможности сосудистой системы у животных оказались гораздо выше, чем у человека. В диссертации большое внимание было уделено коллатеральному кровообращению и механизмам его развития, о котором в то время было известно очень мало. Пирогов доказал, что успех перевязки магистрального сосуда во многом зависит от наличия и развитости прежде всего коллатерального кровообращения. Им было установлено, что не все участки брюшной аорты равноценны в функциональном отношении при ее перевязке. Пироговым было показано, что важнейшим условием перевязки такого крупного магистрального сосуда, как брюшная аорта, является его постепенно проводимое пережатие, во время которого и происходит включение коллатерального кровотока.
Диссертация Пирогова обратила на себя внимание современников. Она была переведена на немецкий язык и напечатана в Берлине в журнале, выходившем под редакцией известного профессора Карла Грефе.
Вот как оценивают эту работу Пирогова последующие поколения отечественных хирургов.
А. Н. Максименков (1961): «Диссертация Пирогова в истории развития хирургии занимает особое место, так как она содержит ряд принципиальных положений, определяющих анатомо-физиологический подход хирурга к перевязке сосудов» [49].
Н. Ф. Фомин (2004): «Диссертация Пирогова послужила толчком для дальнейшей разработки проблемы коллатерального кровообращения. Продолжателями дела Пирогова явились известные русские хирурги и анатомы – С. П. Коломнин, В. А. Оппель, П. Ф. Лесгафт, В. Н. Тонков, В. Н. Шевкуненко, Б. А. Долго-Сабуров, Е. А. Дыскин, И. В. Гайворонский и их школы. Проблема коллатерального кровообращения оказалась неисчерпаемой. Она до сих пор составляет фундаментальную основу как теоретической, так и клинической патологии» [50]. Действительно, дальнейшее развитие этого направления получило плодотворное развитие в трудах ученых Военно-медицинской академии. Среди них капитальная коллективная монография Э. А. Нечаева, А. И. Грицанова, Н. Ф. Фомина и И. П. Минуллина «Минно-взрывная травма» (1994) и докторская диссертация Н. Ф. Фомина «Коллатеральное кровообращение и регенеративные возможности раны при травмах сосудов и мягких тканей» (1996), написанные по материалам войны в Афганистане.
Программа подготовки в профессорском институте при Дерптском университете предусматривала и заграничную командировку в Берлин. Так, после трехлетнего обучения и защиты докторской диссертации кандидатам в профессора по программе их подготовки к профессорской деятельности полагалась двухлетняя заграничная командировка – медикам в Берлин, естествоиспытателям в Вену. Однако поездка за рубеж задержалась на два года из-за запрета, наложенного Николаем I на все контакты подданных Российской империи с Европой, вызванного разразившимся польским восстанием и последовавшей затем французской революцией 1830 г.
Наконец, в 1832 г. эта долгожданная заграничная командировка была разрешена, и в начале мая того года Пирогов с двумя товарищами отправился из Дерпта в Берлин через Ригу, Копенгаген, Гамбург и Любек.
В Берлине
В Берлинском университете Пирогов сближается с известным анатомом Фридрихом Шлеммом (его именем назван венозный синус склеры глазного яблока – шлеммов канал). С ним у русского стажера быстро возникли тесные дружеские контакты, основанные на взаимном интересе к тщательному препарированию анатомических препаратов. В этом же здании анатомического театра по соседству работал и крупнейший немецкий естествоиспытатель-физиолог Иоганес Мюллер, один из основателей современной физиологии, отличавшийся исключительной трудоспособностью, честностью и любовью к науке. Он оказал на Пирогова большое влияние в становлении его как личности и ученого. Интересно заметить, что В. И. Ленин, подвергший критике в своем философском труде «Материализм и эмпириокритицизм» (1908)[18] многих достойных ученых, не забыл и Мюллера. Он назвал его объяснения результатов физиологических исследований «физиологическим идеализмом».
Кроме анатомического театра Берлинского университета Пирогов ходил на анатомические секции и в другие учреждения. В Берлине с давних пор и до настоящего времени мировой известностью пользуется госпиталь, названный французским словом Charite – «Шарите», что означает – милосердие. Интересно, что в отличие от российских реалий в Германии за многие столетия существования госпиталя ни у кого не появилось даже мысли о переносе знаменитого учреждения куда-либо подальше и постройке на его месте офисного небоскреба или доходного дома. Там, в госпитале «Шарите», Пирогов познакомился с госпожой Фогельзанг. Когда-то эта женщина была повивальной бабкой (акушеркой), а затем, увлекшись врачеванием, посвятила себя анатомии и стала выдающимся препаратором.
Фогельзанг обладала педагогическим даром и умело объясняла особенности препарирования самых сложных частей человеческого тела.
На сотнях примеров она преподала Пирогову бесценные уроки не только анатомирования, но и оперативных вмешательств, основанных на точном знании различных анатомических структур, прежде всего фасциальных образований, не забыв при этом взять один талер[19] за предоставленный для анатомирования труп.
Помимо работы в анатомическом театре Пирогов усиленно занимался хирургией, посещая лекции и практические занятия знаменитых хирургов Карла Грефе и Иоганна Диффенбаха. Его удивляло, что эти выдающиеся хирурги имели очень приблизительные знания анатомии и при проведении сложных операций вынуждены были приглашать профессора анатомии Фридриха Шлемма. В период пребывания Пирогова в Берлине Диффенбах возглавлял хирургическое отделение больницы «Шарите» и кафедру оперативной хирургии Берлинского университета. Это был крупнейший хирург своего времени и большой специалист в области пластической хирургии, особенно в ринопластике. В своих воспоминаниях Пирогов писал о том, что изобретательность Диффенбаха в этом разделе хирургии была беспредельной. Как пластический хирург, Диффенбах оказал большое влияние на Пирогова, и не случайно в дальнейшем для своей лекции перед членами академии наук в Петербурге Пирогов выбрал тему «О пластике вообще и ринопластике в частности».
Свой летний отпуск 1834 г. Пирогов полностью использовал для поездки в Геттинген, в университете которого работал профессор Конрад Лангенбек. Посетить его советовали многие, и особенно его анатомическая наставница госпожа Фогельзанг. В лице Конрада Лангенбека Пирогов встретил ученого-хирурга, обладавшего глубокими знаниями анатомии. Именно это позволяло ему делать операции максимально быстро и безопасно. За это его называли хирургом-молнией. Чтобы добиться нужной скорости при производстве операций, Лангенбек регулярно делал специальные упражнения для пальцев обеих рук. Скорость при проведении операций в то время, когда не было обезболивающих средств, была крайне необходима. Случаи, при которых больные умирали во время операции от боли, в те времена были не редкостью. Стажировка Пирогова у Лангенбека была исключительно плодотворной. Он регулярно ходил смотреть его операции, ассистировал ему, перенимал его приемы, слушал и запоминал его советы. Ничего не проходило мимо внимания Николая Ивановича, впитывавшего как губка все лучшее, что он наблюдал у Лангенбека и других знаменитых немецких хирургов.
18
Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм. – М.: Политиздат., 1951. – С. 281.
19
Талер – золотая и серебряная монета, впервые отчеканенная в 1518 г. в Богемии. В Германии 1 талер = 3 золотым маркам (1871). Изъят из обращения в 1907 г. (БЭС, М., 1997).