Страница 11 из 12
Вернувшись на поляну, я запустила в небо еще один сигнал. Уж в этот раз его точно было видно издалека.
Наблюдая за мерцающей красной искрой, я жевала батончик. Хотелось плакать от вернувшейся и успевшей надоесть ноющей боли, но я не спешила использовать остатки мази — мало ли, что еще у меня впереди.
— Э-э-эй! — я вскочила и прислушалась. Звук был слабым, может, показалось… — Лю-юди-и!
Подпрыгнув и мгновенно позабыв о своих проблемах, я подхватила шмотки и побежала в сторону кричавшего.
— Эгеге-ей! — завопила я на ходу.
Видимо, ученый меня услышал и продолжил упражняться в вокале, обозначая свое местоположение. Я ломилась, как заправский лось, через заросли хвощей и папоротника, не переживая, что уничтожу будущее. Время пластично, а некоторые особенности его течения заставляют задумываться о существовании судьбы. Если должно случиться что-то важное, но с обьектом исполнения события будет непорядок, время найдет другого претендента. Если на примере — любая из войн все равно бы состоялась, даже если бы ее зачинщики, скажем, умерли в колыбели. Только фамилии бы изменились, но течение времени осталось бы прежним. Поэтому, даже если я и раздавлю судьбоносного червяка, эволюция все равно состоится. Тем более, впереди одно из массовых вымираний, так что переживать не за что.
— Я уже надежду потерял! — едва ли не со слезами рыжий, как мандаринка, мужчина в белом комбинезоне схватился за голову.
— Чудо, что вас не съели, — пропыхтела я, пытаясь отдышаться и понять причину, по которой он не бежал мне навстречу.
Ботаник угодил ногой в ямку меж двух корней, плотно обхвативших его щиколотку. Судя по царапинам на коре, он старался освободиться. А дерево тоже уникальное — молодой высокий клен. Наверное, один из первых в этой местности.
— Я уже с жизнью тысячу раз распрощаться успел, — немного истерично хихикнул рыжик, наблюдая за моими копаниями в рюкзаке.
— Ну так поздоровайтесь с ней, — я протянула ему одинарный ковчег с диапазоном в один месяц, напоминающий боксерскую перчатку, — все нужные данные уже заданы.
— Спасибо! — кажется, он правда сейчас расплачется. — Спасибо, а я ведь уже и не верил!
Натянув перчатку и нажав кнопку, ботаник исчез, а я вздохнула с облегчением. Обернувшись к брошенному ведьмолету, я осуществила свою мечту — увидела тираннозавра вживую. Вернее, его кузена, карнотавра. Хотя, какая мне разница, в чьем желудке перевариваться?
Зверюга притаилась между деревьев и наблюдала за мной. Взлететь я не успею.
— Не ешь меня, я маленькая для тебя, — пробормотала я, медленно отступая к дереву.
Это крокодил. Большой и очень тупой крокодил. А у меня с собой даже транквилизатора нет. Ладно, ладно, Ведунья, ты сможешь.
Резко развернувшись, я с разгона подпрыгнула и забралась на нижнюю ветку. Хищник за спиной взревел, я услышала его топот. Стиснув зубы, чтобы не стонать от боли, я полезла выше. Успеть бы…
Я была метрах в трех над землей, когда ветку, с которой я только убрала ногу, откусили. Рев оглушал, плохо слушалась левая рука, но здоровая башка уже плохо пролазила между веток. Как следует закрепившись, я вытянула ракетницу. Последний заряд.
— Надеюсь, ты был не слишком важен для эволюции, — процедила я, выстрелив прямо в разинутую клыкастую пасть.
Вопли обожженного динозавра меня волновали мало. Я следила за тем, чтобы не свалиться вниз и не потерять сознание. Карнотавр бессильно свалился с ног, воя так жалобно, что мне его почти стало жалко.
Слезая с дерева, я приглядывала за ним краем глаза. Мало ли, решит еще отомстить. Почему у меня все всегда через задницу? Главное — не отключиться. Перед глазами все плыло и качалось, каждый вдох давался с трудом.
Как назло, ковчег громче обычного прогревался. Обиженный родич крокодила сфокусировал на мне свое внимание и начал с трудом подниматься на ноги.
— Лежи-лежи, не надо меня провожать, — пробормотала я, медленно взлетая.
Засранец все же решил меня сожрать, но я уже была в воздухе. И почувствовала касание клыков к икре, а через секунду уже созерцала долгожданную разноцветную круговерть. Домой…
Появилась я метрах в пяти над стартовой площадкой. Ведьмолет, видимо, решил, что с него хватит, и заглох.
Завопив, я рухнула в знакомые теплые руки, еще раз ударившись уже пострадавшей спиной. Ощутив прохладный пластик затылком, я со спокойной душой потеряла сознание.
========== Добро пожаловать домой ==========
Очнувшись в светлой белоснежной палате, я тут же захотела обратно к карнотавру — сурово скрестив руки на груди и нахмурившись, надо мной стоял Роман. Очень злой и недовольный. Судя по тому, как болит буквально все и как поджаты его губы, испанская инквизиция сейчас покажется мне сестрами милосердия.
— Я попросил быть осторожной, — процедил андроид.
Хорошо, что папа не сделал ему глаза-лазеры, а то уже во мне были бы лишние дырки…
— Я старалась, честно, — пискнула я, смущенно комкая одеяло.
— Скажи это очень удивленному динозавру с половиной твоей ноги в зубах, — хмыкнул брюнет, отворачиваясь.
Я даже похолодела — грубейшая ошибка, не фатальная, но…
— И где он сейчас? — я спросила очень тихо, надеясь, что меня не услышат.
— Вылечен и отправлен назад, — холодно известил Коновалов, что-то перекладывая на столике спиной ко мне, — я сломал ему ногу и челюсть, чтобы отобрать твою конечность, которую он не проглотил только в силу размера — в зубах застряла.
Устыдившись, я покраснела и стала изучать взглядом покрывало. Мутило немного от собственной самонадеянности. И больше всего меня волновало не то, что я, скорее всего, лишилась ноги — нет, это легко поправимо, протез будет даже лучше и надежнее, чем родная конечность, да и не за горами новое синтетическое тело. Я просто попыталась представить себе эмоции едва ли не боготворящего меня Ромы при виде моей далеко не целой истекающей кровью тушки, еще и бессознательной. Да и жующий частичку меня карнотавр тоже для него явно не был приятным зрелищем.
Хотя стоп, если хищника уже вылечили и отправили в родной лес, сколько же времени я была в отключке? Спрашивать страшно и стыдно. Да и, судя по кругам под глазами супервыносливого андроида, явно не меньше трех суток.
— Десять дней, — безжизненно выдал все еще не повернувшийся ко мне лицом мужчина, — ты была в коме девять суток, семнадцать часов, сорок три с половиной минуты. Потом твое сердце остановилось.
— Но я… — приложив ладонь к своей груди, я почувствовала мерные сокращения. Не мои. У меня всегда была небольшая аритмия, пульс почти восемьдесят в минуту, но пониженное давление. То, что сокращалось там сейчас, выдавало идеальные шестьдесят ударов в минуту. — Я…
— Знаешь, — вздохнув, Роман подошел и присел на краешек кровати, поставил мне на бедра поднос с завтраком, — я ждал тебя с нетерпением. Я думал, что ты все сделаешь правильно. Сидел и ждал, считая минуты. Тебя не было десять часов, пятьдесят восемь минут, пятьдесят восемь секунд. Я думал, что, когда будет уже одиннадцать часов, пойду домой. Но ты свалилась с неба, как подбитый ангел. Твой дурацкий ведьмолет треснул меня по башке, — он потер темноволосую макушку, отрешенно глядя в стену, говоря торопливо, глотая окончания, — но я сидел и разговаривал с ним, пока твоя мама и еще какие-то врачи тебя оперировали. Он сгорел изнутри весь, и я благодарил его, пока за стенкой тебе пришивали ногу. Сидел тут с тобой, разговаривал. И, казалось, умер вместе с тобой, но твой отец уже все подготовил. Операция длилась всего-то несколько часов, а мне казалось, что вечность. Я очень боялся тебя потерять, — теплая рука стерла слезинку с моей щеки, — боялся, что ты не очнешься или очнешься не ты. Но ты здесь, поэтому… — снова вздохнув, он явно через силу улыбнулся: — Добро пожаловать домой, кис.
Сев, я вцепилась ему в шею, вжалась лицом в плечо. Я дома. Я теперь тоже не человек.
Немногословный, как и всегда, отец, ворвавшийся в палату, оттолкнул поднявшегося Рому и стиснул меня в объятиях, приподнимая. Поднос с грохотом улетел на пол, а с другой стороны уже прижималась плачущая мама. И я тоже позорно ревела, осознавая, что меня могло бы здесь и не быть, если бы не дежуривший на стартовой площадке андроид и его создатель, решившийся повторить почти неудачный эксперимент.