Наследство

И он застонал, глухо, гортанно, стоило только взяться за пуговицу его джинсов. Когда я расстегивала молнию, Макс подался ближе ко мне и вдруг рывком отстранился, хватая меня за руки. Осторожно чуть сдвинул “собачку” вверх и откинулся на стену, облизнув губы.

— Что такое? — упираясь ладонями ему в грудь, я с тревогой отметила, что брюнет заметно побледнел.

— Прищемила, — хрипло буркнул он, не открывая глаза.

— О господи, прости, — всплеснув руками, я чуть отодвинулась по его бедрам, — я не специально!

— Знаю, — кривовато улыбнувшись, Максим обнял меня и вздохнул, — завтрак?

Кивнув, я пересела на пол и натянула футболку. Разумеется, не свою. Кое-как поднявшись, химер с укором покачал головой и фыркнул. Глядя ему в спину, я с досадой стукнула себя кулаком по бедру. Ну что за хрень? Уже ведь почти!.. Криворукая ты, Янка! И такого удара бедный парень точно не ожидал — в самое уязвимое место. Чертовски больно, наверное…

Матерясь себе под нос, я поплелась в ванную. Думаю, стоит дать ему несколько часов, прежде чем опять приставать, а то мало ли, что. Блин, ну как так? У меня сегодня будет секс или нет?!

========== Часть 6 ==========

Я решила, что не буду торопить события — это плохо заканчивается. Членовредительством. Пусть это будет не моя инициатива, тем более что нежные обнимашки несколько охладили мой пыл. Ласковый такой у меня химер, ластится и только так подставляет свои милые острые уши под почесон. И урчит, урчит что-то удовлетворенно себе под нос, трется скулой о плечо и жмется поближе, как кошак, а не волкозмей. Такой лапочка…

Мы весь день почти провалялись на диване — читали книгу, на ноуте посмотрели фильм, просто молча обнимались. Мне всегда этого так не хватало — чтобы побольше ласки без сексуального подтекста. Но, конечно, лучше всего это, когда в пределах двух суток был совместный оргазм. И за все это время он сказал от силы десяток слов. Видимо, долгие душевные разговоры — это не к нему. Хотя он и своими отрицательными мычаниями, угуканьем и взглядами общается активнее и понятнее, чем треть моих знакомых.

Зато Макс носил меня на ручках, как принцессу. Правда, спотыкался иногда, потому что идти и целоваться одновременно не слишком удобно. Наверное. Он нагрел мне целую ванну воды и даже пообещал утром перед универом дать яблоко. Я плескалась не меньше получаса, вымыла волосы аж два раза и кайфанула от этого неслабо. А потом высушила их и, пока расчесывала, с таким удовольствием трогала — мягкие, шелковистые, наконец-то не жирные и слипшиеся в сосульки.

Макс в это время готовил ужин — пасту с мясом и томатным соусом, капустный салат и мои любимые сырные булочки. Ну за какие грехи мне такое сокровище? И какое счастье, что ускоренный метаболизм позволяет есть сколько угодно и когда угодно. Правда, из-за него я могу быстро проголодаться даже после очень плотного обеда, но это не беда.

Булочки я оставила себе на десерт. Они маленькие, как пятирублевая монетка, сделаны из заварного, вроде бы, теста, воздушные, нежные, просто объедение. Довольный химер оставил меня наслаждаться и поднялся наверх, а я быстренько доела и помыла посуду.

Максим к этому времени уже улегся. В пижамных штанах без молнии, что немаловажно.

— Неужели мы вот так вот просто в девять вечера ляжем спать? — не выдержала я, укладываясь рядом с ним на бок, подпирая голову рукой и касаясь кончиками пальцев обтянутой футболкой груди.

— А ты этого хочешь? — хитро прищурился брюнет, откладывая телефон.

— Ни в коем случае, — шепнула я, наклоняясь к нему и мягко касаясь губ.

Чуть повернувшись, он поцеловал меня, медленно и глубоко, его ладонь скользнула по моей шее на затылок, пальцы зарылись в волосы. Как же обалденно…

— Хочу тебя, — хрипло мурлыкнул Макс, по спине побежали мурашки от тембра и смысла.

— И я… — еле смогла я урвать вдох между поцелуями, податливо откидываясь на спину и обнимая ногами его талию.

Никакой торопливости, только долгие прикосновения, плавные движения, и его руки сжимали, гладили, практически ощупывали меня с ног до головы. Ласково куснув меня за ухо, Макс вместе со мной перевернулся на спину.

Мне повезло — я ударилась только коленями. А химер с размаху прилетел всей спиной на весьма твердый паркет, еще и головой ударился об тумбочку. Два поворота в одном и том же направлении — и вуаля, мы на полу.

Мучительно скривившись, Максим сел, держась за затылок. Я обняла его за шею, целуя в висок, прижала к себе. Обняв меня одной рукой за талию, брюнет страдальчески вздохнул и уткнулся лбом мне в плечо.

— Слушай, надо к врачу, — заметив на его пальцах кровь, я потянулась за лежащим на тумбочке телефоном, но не достала, а Макс скептически фыркнул, — ну серьезно, ты затылок разбил, — вторично высказав свое пренебрежение, химер заерзал, явно собираясь встать, — ну пожалуйста, давай ты хотя бы завтра сходишь к Диме в клинику, чтобы я знала, что все хорошо. Ладно?

Вздохнув, Максим все же кивнул и, пересадив меня на кровать, пошел в ванную, судя по звукам.

Ну почему, почему, почему все через задницу? Вон на ручке одного из ящиков этой несчастной тумбочки блестит его кровь. И почему все шишки на его голову?

Утром меня ждало яблоко, так что я нормально приняла душ, оделась в форму и сложила в рюкзак оставленный мне очень милый обед — пакетик с десятком сырных булочек, термокружку с яблочным соком и маленький контейнер с почищенными от кожуры дольками яблок. Сам повар, видимо, уже ушел в клинику, как я его и просила.

Я была уже в универе, и до пары оставалось всего-ничего, когда мне позвонил Дима. С трудом отыскав более-менее тихий уголок в коридоре, я ответила.

— Я ему пару швов наложил, — без предисловий заявил доктор, — сотрясения нет, скоро все заживет, но, во-первых, записываться надо, у нас живой очереди нет, а во-вторых, он у тебя партизан. Что случилось?

— Ночью с кровати свалился и об ручку тумбочки ударился, — без подробностей изложила я правду.

— Лошара… — фыркнул Дима. — Ну ты сегодня присматривай за ним, если будет нарушение ориентации в пространстве или моторики — звони мне.

— Хорошо, спасибо.

Сбросив, я прислонилась к стене и расслабленно выдохнула. Все хорошо, это главное.

Как оказалось, сообщения пишет Максим очень даже развернуто и многословно. В свободную минутку я сразу проверяла входящие — и нам было о чем поговорить. Правда, изначально прекрасное настроение мне изрядно подпортили, о чем я к концу последней, четвертой пары химеру и сообщила. Ответ был идеальным: “Приготовить сырные булочки и трахнуть тебя?”. Крепко сжимая губы, чтобы не заржать, я написала лаконичное: “Ага(“. Это шикарно, ну в самом деле!

В холле вкусно пахло обедом, но я мало обратила на это внимания, потому что меня вжало в стену горячее тело, футболки на котором уже не было. Тихо постанывая, я цеплялась за крепкие плечи и только подставляла шею влажным губам.

— У тебя десять минут, — хрипло известил химер, остраняясь и ставя меня на пол.

Да, точно, душ. Не могу думать… Пошатываясь, я поднялась наверх, отправилась в ванную, торопливо ополоснулась. Дошло, что не взяла сменную одежду, но проблему решила просто — завернулась в полотенце. Зачем мне сейчас одежда?

Максим сидел на кровати, как-то нервно потирая ладони. Я остановилась в шаге от него. Теплая рука скользнула по бедру от колена до края полотенца, ухватилась за ткань и потянула ее вниз. Во взгляде, направленном на мое тело, теперь было прекрасно видно желание.

— Ты очень красивая, — прошептал Макс, за запястье потянув меня к себе.

Оседлав его колени, я натолкнулась на жадный поцелуй. Резким движением развернувшись, химер опрокинул меня на постель, прижался ко мне, не разрывая глубокого поцелуя. Я уже была готова, хотела его как никогда в жизни еще не хотела парня.

— Давай не будем ждать, — дрожащим шепотом попросила я, скользя пальцами по теплым округлым чешуйкам на его спине.

Торопливо расстегивая джинсы и шурша упаковкой презерватива, Макс целовал и покусывал мои плечи, шею, губы. Опираясь одной рукой на локоть и зарываясь пальцами мне в волосы, другой он ласково огладил мой бок, провел кончиками пальцев по бедру.