Страница 32 из 36
Рассказывают, что, обсуждая на следующий день итоги сражения, Метуэн обидел Хайлендскую бригаду. Этому сообщению позволили распространиться. Однако смысл высказываний Метуэна был полностью искажен. Он, напротив, хвалил бойцов за отвагу (на что имел все основания) и выражал соболезнования по поводу потерь прославленных полков бригады. Стойкость, с которой офицеры и рядовые держались в сложнейших условиях, достойна самых лучших традиций британской армии. После гибели Ваухопа ранним утром и до того, как в конце дня командование бригадой принял Хьюз-Галлетт, никто, судя по всему, не сделал и шага назад. «Мой лейтенант был ранен, а капитан убит, – говорит рядовой. – Генерал погиб, но мы оставались там, где стояли, потому что приказа отступать не было». Так действовала вся бригада, пока фланговый маневр буров не заставил их возвращаться.
Самый важный урок этого сражения состоит в том, что на современной войне в одних обстоятельствах потери огромны, а в других – незначительны. Здесь из общих потерь примерно в тысячу человек около семисот человек пострадали в течение пяти минут, а весь день артиллерийского, пулеметного и ружейного огня добавил только три сотни. Точно так же произошло при Ледисмите, где британские силы (колонна Уайта) находились под интенсивным огнем с 5:30 до 11:30, а потери снова составили около трехсот человек. При умелом руководстве потери в сражениях в будущем будут значительно меньше, чем были. В результате сами сражения будут продолжаться дольше, и побеждать будет скорее самый стойкий, а не самый инициативный. Исключительную важность приобретет снабжение бойцов продовольствием и водой, чтобы поддерживать их во время длительных испытаний на выносливость, которые будут продолжаться, скорее всего, недели, а не дни. С другой стороны, если генерал будет подвергать свои силы большому риску, в результате получится, что быстрое отступление станет единственным способом избежать полного уничтожения.
Что же касается боевого порядка в полковой колонне, который оказался для нас столь роковым, то следует помнить, что любой другой порядок наступления вряд ли возможен во время ночной атаки. Только особые обстоятельства марша по открытой пустыне позволяли войскам в Тель-эль-Кебире последние одну-две мили двигаться в более разомкнутом строю. Линию батальонных колонн по двое очень сложно поддерживать в темноте, а любое нарушение порядка могло закончиться плачевно. Определяя расположение траншей неприятеля, ошиблись всего на несколько сотен ярдов. Если бы полки развернулись на пять минут раньше, возможно (хотя, естественно, не обязательно), позицию удалось бы взять.
В сражении были явлены и примеры воинской доблести, которые облегчают страдание и укрепляют наши надежды на будущее. Гвардейцы отходили с поля боя как на параде, хотя над их шеренгами проносились снаряды буров. Великолепное самообладание проявила также «G»-батарея конной артиллерии на следующее после сражения утро. Считалось, что объявлено прекращение огня. Однако корабельное орудие на левом фланге, не имея информации, выпустило залп. Буры немедленно начали обстреливать конную артиллерию. Британцы, признавая нашу ошибку, никак не отвечали и стояли в боевом порядке, не обращая внимания на огонь. Каждая лошадь и каждый артиллерист остался на месте. Когда неприятель наконец понял, в чем дело, огонь постепенно ослабел и прекратился. Следует отметить и то, что в этом сражении три участвовавших полевых батареи, а также «G»-батарея Королевской конной артиллерии выпустили по 1000 снарядов каждая и в течение 30 часов без перерыва находились в 1500 ярдах от бурской позиции.
Все же из всех заслуживающих славы частей самую большую доблесть проявили отважные хирурги и санитары, которые сталкиваются со всеми опасностями войны, но не испытывают ее боевого азарта. В продолжение всего дня под постоянным огнем эти люди трудились среди раненых не покладая рук. Бивор, Энзор, Дуглас, Пробин – все с одинаковой преданностью делали свою работу. Это практически невероятно, однако является истинной правдой, что к десяти часам утра на следующий день после сражения, еще до того, как войска возвратились в лагерь, не менее пятисот раненых уже находились в поезде и следовали в Кейптаун.
10
Сражение при Стормберге
Итак, мы постарались в общих чертах описать последовательность событий, завершившихся блокадой Ледисмита в Северном Натале, а также рассказать о том, что происходило с войсками, которые в западной части театра военных действий пытались наступать с целью освобождения Кимберли. Чтобы нагляднее обрисовать расстояние между двумя британскими армиями, европейскому читателю скажем, что оно примерно равно тому, что отделяет Париж от Франкфурта, а американцу предложим представить, что Ледисмит – это Бостон, а Метуэн стремится прорвать осаду Филадельфии. Два места боевых действий разделяли безводные пустыни и неприступные горные хребты. Британская сторона не имела возможности поддерживать связь между направлениями, а вот буры располагали двумя вариантами сухопутного маршрута (каждый чуть больше ста миль), по которым Кронье и Жубер могли бы оказать помощь друг другу, – железная дорога Блумфонтейн – Йоханнесбург – Лаингс-Нек и прямая линия из Харрисмита в Ледисмит. Контроль над внутренними железнодорожными путями предоставил бы бурам огромное преимущество, позволив быстро перебрасывать значительные силы с одного фланга на другой.
В следующей главе будет рассказано, как значительная часть прибывшего из Англии армейского корпуса направилась в Наталь, чтобы, во-первых, предотвратить захват колонии, а во-вторых, освободить осажденный гарнизон. Пока же необходимо рассмотреть боевые действия на огромном пространстве между нашими восточной и западной армиями.
После объявления войны положение британцев в северной части Капской колонии несколько недель вызывало серьезное беспокойство. Громадные запасы, накопленные в Де-Аре, оставались незащищенными в случае налета отрядов Свободного Государства. Бюргеры, имея кавалерийского командира с решительностью Стюарта или Шеридана, могли бы нанести нам удар стоимостью в миллион фунтов стерлингов и разрушить весь план кампании. Однако буры упустили свой шанс. Когда 1 ноября бюргеры в конце концов не торопясь пересекли границу, британское пополнение уже подошло, и были приняты меры, направленные на усиление охраны важнейших пунктов. Целью британского руководства до начала общего наступления являлось следующее: удержать мост через реку Оранжевая (он открывал дорогу на Кимберли), прикрыть железнодорожный узел Де-Ар (там находились склады), любой ценой защитить железную дорогу Кейптаун – Кимберли и сохранить как можно бо́льшую часть двух других железнодорожных веток, ведущих в Свободное Государство (одна – через Колесберг, другая – через Стормберг). Два вторгшихся на территорию колонии неприятельских отряда двигались вдоль двух железных дорог, одна из которых пересекала реку Оранжевая в Норвалс-Понте, другая – в Бетули. Наступая, буры завербовали в свои ряды много граждан Капской колонии голландского происхождения. Малочисленные британские части отступали перед ними, оставив Колесберг на одной ветке и Стормберг – на другой. Нам, следовательно, предстоит рассмотреть действия двух британских отрядов. Колесбергская линия являлась наиболее важной из двух железнодорожных дорог, поскольку быстрое наступление буров по этому направлению угрожало бы драгоценной связи Кейптаун – Кимберли. Отряд, действовавший на Колесбергской дороге, практически полностью состоял из конных частей и находился под командованием того самого генерала Френча, который выиграл сражение в Эландслаагте. С предусмотрительностью, редкой для британской стороны на первых этапах этой войны, Френча отправили из Ледисмита на самом последнем поезде. Талантливые операции генерала с использованием кавалерии и конной артиллерии будут рассмотрены отдельно.
На пути буров, наступавших через Стормберг, стоял второй британский отряд. Им командовал генерал Гатакр, человек, прославившийся бесстрашием и неутомимой энергией. Правда, его критиковали (особенно во время кампании в Судане) за то, что он без необходимости подвергал своих солдат чрезмерным нагрузкам. С грубым солдатским юмором Гатакра называли генерал «Спинолом». Вид его длинной костлявой фигуры, худого лица Дон Кихота и решительного подбородка свидетельствовал о личной силе, однако вряд ли мог убедить человека в том, что генерал обладает теми дарованиями, что дают право на высшее командование. В бою при Атбаре он, командующий бригадный генерал, первым добрался до колючего ограждения неприятеля и собственными руками его разодрал – геройский поступок для солдата, однако для генерала подвиг сомнительный. Этот эпизод проявляет как сильные, так и слабые стороны этого человека.