Страница 23 из 36
Вплоть до семи часов наша пехота не продемонстрировала решительности в наступлении. Имея перед собой такой громадный рубеж и так много высот, занятых противником, было трудно решить, куда двигаться и не стоит ли превратить атаку в простую разведку боем. Однако вскоре после семи буры сами разрешили этот вопрос, энергично ударив по Гримвуду и правому флангу. Они быстро окружали его, стреляя из полевых орудий, «максимов» и винтовок. Из центральной колонны полк за полком отправляли на усиление правого фланга. Гордонцев, девонцев, манчестерцев и три батареи послали на освобождение Гримвуда, а 5-й уланский полк, действуя в качестве пехоты, помогал ему держаться.
В девять часов наступило затишье. Однако не вызывало сомнений, что свежие отряды и дополнительные орудия непрерывно подтягиваются к линии огня. Бой начался снова с удвоенной силой. Три передовых батальона Гримвуда отступили, оставив гряду, которую удерживали в течение пяти часов. Причиной отступления явилась не их неспособность далее держать позицию, а донесение, полученное сэром Джоржем Уайтом от полковника Нокса, командующего в Ледисмите. В донесении говорилось, что враг, по всей видимости, готовится штурмовать город с другой стороны. Батальоны Гримвуда пересекли открытое пространство в некотором беспорядке и понесли тяжелые потери. Погибших было бы много больше, если бы 13-я батарея полевой артиллерии (а за ней на небольшом расстоянии следовала 53-я) не бросилась вперед, стреляя шрапнелью, чтобы прикрыть отступление пехоты. Среди разрывов 96-фунтовых снарядов и треска маленьких дьявольских однофунтовиков, под перекрестным ружейным огнем отважные батареи Эбди и Докинса развернули орудия, отстреливались направо и налево, вспыхивая ослепительным огнем посреди груд тел убитых солдат и лошадей. Огонь был настолько интенсивным, что орудия закрывала пыль, которую поднимали пулеметные очереди. Затем, когда работа была завершена и пехота перебралась за гряду, прикрывающие орудия развернулись и отправились за ней. Пало столько лошадей, что две пушки пришлось оставить. Позже их удалось забрать благодаря отваге капитана Твайтса. Действия этих батарей – единственное светлое пятно этого дня. С поразительным хладнокровием и мужеством артиллеристы помогали друг другу, отходя попеременно после того, как пропустили отступающую пехоту. 21-я батарея (Блевитта) тоже отличилась стойкостью, прикрывая отступление кавалерии, а 42-я (Гоулбернса) понесла самые тяжелые потери. В общем, слава, выпавшая в тот день на нашу долю, в основном принадлежала артиллеристам.
Уайт, надо полагать, теперь чувствовал неуверенность в своей позиции. Было совершенно ясно, что единственный путь для него – отступить и сконцентрироваться на обороне города. Его левый фланг находился на высоте, а звуки отдаленного огня, доносившегося через пять миль разбитой земли, были единственным поступившим от него донесением. Правый фланг отвели, но наибольшая опасность заключалась в том, что перестал существовать центр, потому что там осталась только 2-я стрелковая бригада. Что произойдет, если враг энергично атакует и ударит прямо на город? Это было более чем вероятно, поскольку бурская артиллерия уже демонстрировала, что является тяжелее нашей. Грозный 96-фунтовик, абсолютно невредимый и находящийся вне нашей досягаемости, метал огромные снаряды в скопления отступающих войск. Солдаты мало спали и практически не ели, и этот безответный огонь был суровым испытанием для отходящей армии. В подобных обстоятельствах отход мог очень скоро превратиться в беспорядочное бегство. Офицеры с некоторым опасением наблюдали, как солдаты ускоряют шаг и оглядываются, услышав вой снарядов. До дома все еще оставалось несколько миль по открытой местности. Что можно было предпринять, чтобы облегчить их положение?
И в этот самый момент пришел своевременный и неожиданный ответ. То облачко паровозного дыма, которое наблюдатель видел утром, становилось все яснее с приближением тяжелого поезда, пыхтящего и поскрипывающего на скатах. Потом, фактически еще до того, как состав вышел на подъездной путь к Ледисмиту, из него выпрыгнула толпа жизнерадостных бородатых парней. Переговариваясь на незнакомом морском жаргоне, они вытаскивали и собирали длинные тонкие орудия, которые при помощи веревки и троса закрепили на платформах. Лафеты были необычные, специально изобретенные капитаном Перси Скоттом. Люди работали изо всех сил, чтобы ввести в действие 12-фунтовые скорострельные орудия. Вот наконец дело было сделано. Длинные стволы поднялись под углом, при котором они могли надеяться достать исполина на холме у горизонта. Два из них вытянули любопытные шеи и обменялись репликами с большим «крезо». И тут усталые подавленные британские войска услышали грохот, более оглушительный и резкий, чем издавали их полевые орудия. На далеком холме, куда ударили снаряды, появились клубы дыма и огня. Еще залп, еще и еще – и больше их не беспокоили. Ситуацию спасли капитан Хедворт Лэмбтон и его люди. Нашелся победитель и на эту грозную пушку. Она не издала ни звука, пока покрытая пылью полевая армия не вернулась в Ледисмит, оставив на поле боя три сотни своих бойцов. Это была слишком высокая цена. Однако нас ждали другие беды, в свете которых утреннее отступление показалось несущественным.
Мы тем временем обратимся к несчастной судьбе маленькой колонны, которую, как уже говорилось, Джорж Уайт выслал, чтобы предотвратить соединение двух бурских армий и одновременно создать угрозу правому крылу их основных сил, наступающих со стороны Данди. В течение всей кампании Джорж Уайт проявлял качество, которое обычно привлекает нас в людях, однако может представлять опасность, когда оказывается свойственным боевому командиру. Уайт был неисправимым оптимистом. Весьма вероятно, что его сердце не выдержало бы в надвигавшиеся черные дни, если бы он не обладал таким качеством. Однако, когда человек обсуждает сохранение Ньюкаслской железнодорожной ветки, соглашается продолжать оккупацию Данди, оставляет в городе гражданских, пока не исчезнет возможность избавиться от бесполезных ртов, не начинает серьезной подготовки к обороне города, пока его не вынудят действия противника, мы неизменно наблюдаем последствия того, что этот человек постоянно надеется на лучшее и поэтому не готовится к неблагоприятному развитию событий. К несчастью, в каждом из этих случаев дела действительно пошли плохо. Только медлительность буров позволила нам (как в Данди, так и в Ледисмите) избежать настоящей катастрофы.
Джорж Уайт так благородно и безоговорочно принял на себя вину за Николсонс-Нек, что беспристрастный историк, скорее всего, расценит его самоосуждение как чрезмерное. Непосредственные причины поражения, конечно, являлись результатом только злого рока и зависели от обстоятельств, на которые он не мог повлиять. Однако очевидно, что стратегический план, по которому колонна оказалась на Николсонс-Неке, строился на предположении, что основные силы одержат победу в сражении у Ломбардс-Копа. При таком развитии событий Уайт мог бы развернуть правый фланг и зажать буров между основными силами и Николсонс-Неком. В любом случае он смог бы соединиться со своим изолированным крылом. Однако если бы он проиграл это сражение – что тогда? Что должно было произойти с формированием, находящимся в нескольких сотнях ярдов над уровнем моря? Как его предполагалось выводить? Отважные ирландцы, казалось, отметали саму идею поражения. Говорят, что командиры колонны получили заверения, что к одиннадцати часам следующего утра их снимут. Так и случилось бы, выиграй Уайт сражение. Но…
Силы, избранные для самостоятельных действий, состояли из четырех с половиной рот Глостерского полка, шести рот Королевского ирландского фузилерского полка и 10-й батареи горной артиллерии из шести семифунтовых «screw-guns». Это были бывалые солдаты из Индии, а фузилеры только десять дней назад у Талана-Хилла показали, на что способны. Отрядом командовали полковник фузилерского полка Карлтон (усилиями которого в основном достигнут успех отступления из Данди) и майор Эйди в качестве генерала. В ночь воскресенья 29 октября они вышли маршем из Ледисмита. Тысяча солдат, лучших во всей армии. Обмениваясь парой шуток с часовыми, они и не думали, что теперь долго не увидят своих вооруженных соотечественников.