Страница 22 из 36
7
Сражение при Ледисмите
Воссоединив войска, Джорж Уайт получил под свое начало небольшую, но грозную армию численностью примерно двенадцать тысяч человек. Кавалерию Уайта составляли 5-й уланский, 5-й драгунский, часть 18-го и весь 19-й гусарский полки, натальские карабинеры, пограничный полк, некоторое количество конной пехоты и Имперский полк легкой кавалерии. В пехоту входили Королевский ирландский фузилерский и Дублинский фузилерский полки, полк Королевских стрелков (только что спустившийся с Талана-Хилла), Гордонский и Манчестерский полки, Девонский (истекший кровью у Эландслаагте), Лестерский и Ливерпульский полки, 2-й батальон полка Королевских стрелков, 2-я стрелковая бригада и Глостерский полк (которому так жестко досталось у Ритфонтейна). У Уайта было шесть батарей великолепной полевой артиллерии – 13-я, 21-я, 42-я, 53-я, 67-я, 69-я и 10-я батарея горной артиллерии со «screw guns».[36] Никакой генерал не мог бы желать более компактной и опытной небольшой армии.
С самого начала британский генерал отдавал себе отчет в том, что должен придерживаться оборонительной тактики, поскольку противник имеет огромное численное преимущество, а любая значительная неудача британцев обречет на разгром весь Наталь. Он был вынужден предпринять боевые действия у Эландслаагте и Ритфонтейна, чтобы дать возможность своему подвергавшемуся риску формированию оторваться от противника. Однако теперь причин для наступления не существовало. Уайт знал, что где-то в Атлантическом океане уже вышедший из Ла-Манша к Зеленому мысу караван судов с каждым часом приближает к нему войска из Англии. Через пару недель (а может, и быстрее) первые части уже будут в Дурбане. Таким образом, его задачей было сохранить свою армию и позволить вращающимся двигателям и винтам работать во славу империи. Если бы он подождал, то в конце концов был бы вознагражден.
Однако столь трусливая стратегия неприемлема для боевого генерала. С такой великолепной армией он просто не мог не воевать. Чего требует стратегия, может не позволить честь. Уже 27 октября пошли слухи и разговоры, что буры рядом. Из Данди с основными силами двигался Жубер. На севере и западе сосредоточились части Свободного Государства. Их общая численность была неизвестна, однако уже не вызывало сомнений, что они как минимум более многочисленны и к тому же более опасны, чем ожидалось. Мы также почувствовали на себе мощь их артиллерии, и приятное заблуждение, что для бурских войск она будет просто бесполезной обузой, развеялось навсегда. Покидать город, чтобы дать сражение, было чревато, поскольку мобильный враг мог обойти наши силы и захватить Ледисмит. Тем не менее Уайт решился на это рискованное предприятие.
29 октября враг явно сосредотачивался вокруг города. С высокого холма, находящегося от городских домов на расстоянии выстрела, наблюдатель мог видеть не менее шести бурских лагерей в восточном и северном направлениях. Френч со своей кавалерией прозондировал почву, проскакав границы наступающего воинства. Его донесение дало понять Уайту, что если он хочет ударить до того, как разрозненные отряды объединятся, то должен выступать немедленно. Раненых отправили в Питермарицбург, и потребуются объяснения, почему их не сопровождали. Вечером того же дня Жубер находился уже всего в шести милях. Отряд людей Жубера перерезал водоснабжение города. Однако через Ледисмит течет довольно большая река Клип, поэтому угрозы недостатка воды не существовало. К великому изумлению провинциальных буров, британцы надули и запустили аэростат. Полученные данные подтвердили, что неприятель крупными силами стоит и перед ними, и вокруг них.
Ночью 29 октября генерал Уайт выслал два лучших полка (Ирландский фузилерский и Глостерский) с 10-й батареей горной артиллерии под покровом темноты занять и удерживать длинную гряду под названием Николсонс-Нек, лежащую примерно в шести милях севернее Ледисмита. Решив на следующий день дать сражение, он имел целью прикрыть свое левое крыло от частей Свободного Государства, которые еще подтягивались с севера и запада, а также держать открытым проход, чтобы кавалерия могла преследовать отступающих буров в случае британской победы. Эта небольшая отдельная колонна насчитывала около тысячи человек – об их судьбе будет рассказано позже.
В пять часов утра 30 октября буры, которые уже овладели мастерством поднимать тяжелые артиллерийские орудия на самые сложные высоты, открыли огонь с одного из холмов севернее города. До того как был выпущен первый снаряд, британские войска уже выступили из Ледисмита, чтобы проверить мощь захватчиков.
Армия Уайта делилась на три колонны. На крайнем левом фланге, совершенно оторванный от других, находился небольшой отряд Николсонс-Нека под командованием полковника фузилерского полка Карлтона (один из трех доблестных братьев, каждый из которых командовал британским полком). С ним был майор Эйди. На правом британском фланге полковник Гримвуд командовал бригадой, состоящей из 1-го и 2-го батальонов полка Королевских стрелков, Лестерского и Ливерпульского полков и Королевского дублинского полка. В центре под началом полковника Яна Гамильтона были Девонский, Гордонский, Манчестерский полки и 2-й батальон стрелковой бригады, который выступил на поле боя прямо с поезда, доставившего его из Дурбана. Шесть артиллерийских батарей были сосредоточены в центре под командованием полковника Даунинга. Френч с кавалерией и конной пехотой находился на краю правого фланга, однако в этот день ему не представилось особой возможности использовать конные войска.
Позиция буров, насколько можно было видеть, являлась прочной. Ее центр находился на одном из отрогов Сигнал-Хилла, примерно в трех милях от города. Там буры имели два сорокафунтовых и три более легких орудия, однако с течением дня мощь их артиллерии увеличивалась как в количестве, так и в калибре оружия. Диспозиция буров практически не просматривалась. В западном направлении наблюдатель при помощи бинокля мог бы различить отдельные фигурки скачущих по холмам конных стрелков, возможно, небольшие группки стоящих возле орудий артиллеристов, а также командиров, взирающих сверху на город, который им было суждено долго лицезреть. На серовато-коричневых равнинах перед городом длинные тонкие линии, время от времени сверкающие сталью, показывали, куда выдвигается пехота Гамильтона и Гримвуда. В прозрачном холодном воздухе африканского утра можно было разглядеть каждую деталь, вплоть до дымка далекого паровоза, преодолевающего тяжелые подъемы на дороге из Фрере через мост в Коленсо на Ледисмит.
Последовавший сложный, хаотичный, скверный бой так же трудно описывать, как было трудно, вне сомнения, им руководить. Бурский фронт составлял примерно семь-восемь миль. По фронту цепочкой шли холмы. Они создавали огромный полукруг, в котором наши части наступали по хорде. С этой позиции буры имели возможность поливать британцев перекрестным огнем, который с течением дня неуклонно становился все интенсивнее. С утра наши сорок два орудия сохраняли превосходство. Пушки работали бешено, хотя и недостаточно точно, что, вероятно, объясняется ошибками рефракции, которые, говорят, обычны в прозрачном воздухе равнины. Представляется, что нашему огню не хватало концентрации. В отдельные моменты боя все британские батареи стреляли по разным пунктам бурского полукруга. Иногда почти на час орудия буров замолкали, но только для того, чтобы потом заработать с новой силой и такой точностью, что наше уважение к их подготовке заметно возросло. Огромные снаряды (самые большие, какие когда-либо обрушивались на поле боя) выпускались с расстояния, недоступного для наших пятнадцатифунтовых орудий, и заволакивали британские батареи дымом и огнем. Одна находившаяся на холме Пепворт огромная пушка «крезо», стрелявшая 96-фунтовыми снарядами на четыре мили, и несколько 40-фунтовых гаубиц перевесили наши полевые орудия. В тот день мы не только получили суровый урок, того, что тяжелые пушки, труд и воля могут переломить ход событий на поле боя, но и узнали, что наш противник (да будет это зафиксировано к стыду британского Управления вооружений) лучше знаком с современными разработками оружия. Буры показали нам и самые большие, и самые маленькие снаряды из тех, что использовались до сих пор. Хорошо бы на месте наших артиллеристов оказались ответственные чиновники. Пусть бы им в лицо засвистели дьявольские однофунтовые снаряды, которые пулемет «виккерс-максим», как огромная дробилка, изрыгает непрерывной очередью!
36
«Свинчиваемая пушка». У нее был разборный ствол, соединяющийся резьбой. Такое прозвище оружию дал Р. Киплинг в одноименном стихотворении.