Страница 30 из 291
- Позвольте выразить замечанье! -кричал Никанор Никанорыч, брызжа слюной. - Николай Васильич, он, известное дело, как в воду глядел, тут не поспоришь. Да только не предостерегать он нас пытался, милостивый Анатоль Саныч, не предостерегать. Факты всего-навсего он констатировал. В его-то времена на Руси коррупции нисколько не меньше было, а куда поболее.
Бывало и я вмешивался, когда уж больно в крайности впадали Анатолий с Никанор Никанорычем. Не люблю я крайностей. Компромиссный я человек.
Потом Толю захлестнуло вдруг волной самобичевания и мы с Никанором Никанорычем дружно его успокаивали.
- Вот смотри, Борь, и вы смотрите Никанор Никанорыч. Образование вроде одно и тоже, родители, социальные условия все схожие. Все проходили эти восьмидесятые и девяностые криминальные, выживали, подстраивались, перестраивались. Образование одинаковое получали, в одних институтах учились. Даже книжки наверняка одинаковые читали. А вот чувствую я, как будто есть области, в которые мне, дорога закрыта. Смотрю я на наши с Борисом статьи, на расчеты. Все вроде бы понимаю. Понимаю как реализовать в стенде, как считать результаты, из каких предпосылок исходим понимаю. Но вот как доходит до следующего шага — сижу, глазами хлопаю. Толкового ничего не могу предложить, - Анатолий подпер тяжелую голову ладонью. - Еще в начале, когда мы только начинали ковыряться в нейронных сетях, что-то я предлагал, помню...
Анатолий внезапно замолчал, задумчиво и остекленело уставился в темное окно. Бритое большое лицо его под воздействием алкоголя, чуть вытянулось, щеки обвисли, лоб и скулы покраснели. Закусывая, он неудачно брызнул на себя помидориной и испачкал сине-полосатую рубашку. И теперь сидел унылый, крупный, с пятном, и меланхолично корил себя.
- Ну подожди, Толь, - говорил я. - Ерунду ты конечно говоришь. Объем работы по разработке стенда больше, чем вся математическая составляющая. А если сейчас разберемся с вероятностями, то работы еще прибавится. Ты уже итак аспиранта себе взял на практику. Ожидай, что еще потребуются. Меньше задач не будет.
Встревал Никанор Никанорыч:
- Раскисли что-то вы, Анатоль Саныч. Как справедливо стыдит вас Борис Петрович, нету никакой пользы в одних только теоретических выкладках. Что их, на хлеб намажешь что ли? Если не забыли вы еще минимумы свои по философии, критерием истинности теории выступает практика. Борис Петрович в тетрадях своих конечно понаписал немеряно, однако же, нисколько не умаляя его вклада, только когда это будет положено на практическую основу, так сказать, когда результат станет не просто логически предсказуем, но со всей очевидностью получаем, можно будет говорить о какой-то действительной новизне. Так что переживать и киснуть тут нечего, Анатоль Саныч. Являете вы собою совершеннейший пример практический составляющей в теоретической гипотезе, столь же необходимой и обязательной, как посиделки с физиками-математиками.
И так далее, и тому подобное.
- Вот кстати, возьмем ваш дурацкий случай, на технической физике, - ступил Никанор Никанорыч на зыбкую почву. Я заметил, что Анатолий тоже насторожился. - Ну кому, казалось бы, какое дело? Перепутали формулы свои, закорючек-то этих тьма тьмущая, поди упомни все. Что ж теперь, вешаться что ли? А главное-то, Анатоль Саныч, что запрограммировать ваш вариант насколько легче было бы. А красиво-то как все, никакой тебе неопределенности. Ни тебе, понимаешь, комплексных величин, ни окружений флуктуирующих. Красота да и только!
Анатолий покосился на меня, теперь уже без укоризны. Меня это конечно задевало, ведь и правду вполне логично выходило, будто с Никанор Никанорычем я в панибратских отношениях и делюсь с ним всем, чем только можно. Я вспомнил опять понедельничный утренний эпизод с Машей Шагиной. Там тоже мы с Никанор Никанорычем как бы единым педсоветом выступили. Все знаем, все обсудили и вот де наши весомые выводы. Другого мнения тут и возникнуть не могло. Уж конечно, только я мог рассказать про эту Анатольину оплошность, откуда ж еще было Никанор Никанорычу знать о ней. И дернуло же его ковыряться в самом Толином больном месте.
Но Никанор Никанорыч словно бы и не замечал его реакции:
- Вот что скажу я вам, исследователи мои дорогие, - декларировал растрепанный Никанор Никанорыч. - Современная ваша наука не может особенно похвастать новизной исследований. Ну вот посудите сами, любую возьмите тему, ведь с превеликой вероятностью тему эту неоднократно уже исследовали, допытывались, топтана-перетоптана. Но это может и не так плохо, так ведь? Означает, что прогресс не стоит на месте, взбирается, так сказать по кирпичикам, строит свою Вавилонскую башню, - тут Никанор Никанорыч хмыкнул. - А вот здесь, Анатоль Саныч важный момент, который к вам специально отношение имеет с вашими сомнениями. Вспоминайте свои минимумы канидидатские или там аспирантские. Уровни научного познания помните еще? Два уровня там — эмпирический, на котором сейчас помешались все и теоретический.
Растопырив пальцы, он собрал ладонями стаканы на расчищенном участке Анатольиного стола, после чего ловко и точно разлил остатки второй бутылки водки. При этом он продолжал говорить, не меняясь в интонациях.
- Так вот к чему я веду: без эмпирического, то есть практического, не стоят ни черта все эти ваши формулы и закорючки. Пока не показана применимость и повторимость и на практике, нету, Анатоль Саныч, никакой ценности в научном исследовании. И ваша здесь роль, практическая, самая что ни на есть важная. Я уж не говорю как Борис Петрович вас ценит, хоть и виду не подает.