Ненависть

– Не знаю, как все, а старший точно, он у них там даже вроде главного. Ещё выяснил от соседей, что дочь они свою из-за этой секты потеряли и что отец их проклял и лишил наследства.

– Вот это оборот! А ведь Роман вполне мог провернуть это дело и Крюгера подставить… Но этого просто не может быть! Не могу поверить, чтобы Ромка Львов стал бандитом! Что в мире делается? Куда катимся? Нет, не может такого быть!

Дверь в кабинет распахнулась, зашёл Булкин, он поздоровался и, смеясь, стал увлечённо говорить:

– Слушайте, мужики, какую хохму я только что видел. Часов в шесть утра вызвали нас по одному адресочку: мужик пьяный жену убивает. Приезжаем, а там хлюпик в трусах и майке и жена – центнер с гаком – на кухне к стулу его привязала, а тот орёт благим матом на весь дом: «Убью заразу!». Вот соседи полицию и вызвали. Так это ещё не всё, мужики! – затараторил Петя, видя, что история не очень нас развеселила. – Когда мы хлюпика отвязали, он стал жизнь свою проклинать и кричать, что надоело так жить и всё такое, потом вскочил на подоконник, раскрыл окно и выпрыгнул, руки распластал, как Бетман, мордой об асфальт так и шмякнулся.

Мы с Серёгой переглянулись, не понимая, что с нашим сотоварищем, что он так веселиться от этой истории.

– И что насмерть? – спросил я.

– Какой насмерть! В том весь и прикол: бедолага с перепою забыл, что уже неделю новоселье празднует. Это раньше они на восьмом этаже жили, а теперь на первом. Короче, нос себе расквасил и лицо об асфальт всё свёз, теперь в больнице под присмотром врачей и полиции. Пятнадцать суток за хулиганство схлопотал. Может из запоя хоть выйдет.

Посмеявшись, мы взялись за дело: каждый высказал свои соображения, наметили план работы над версиями. Решили, что Петя займётся сбором сведений о погибших, Серёга – детьми потерпевших, а я – слесарем. Внутреннее чувство подсказывало мне, что Крюгер не виновен, но факты говорили обратное.

После совещания, когда помощники умчались выполнять полученные задания, я решил немного подумать. В управлении это сделать невозможно (постоянно кто-нибудь отвлекает), поэтому я пошёл в ближайший парк. Там был пруд, заросший жёлтыми кувшинками, на берегу которого в одном укромном уголке, под раскидистой ивой стояла скамейка. Я всегда уходил сюда, если надо было покумекать над заковыристым делом. Приглушённый шум города, влажный воздух с запахом тины, кваканье лягушек и щебетание птиц – всё это располагало к размышлению.

Как обычно я решил разложить всё по полочкам. Что против Крюгера: во-первых, время и место; во-вторых, вещественные доказательства; в-третьих, его преступное прошлое. Короче, достаточно, чтобы впаять ему по полной.

А что за него: моя интуиция и его рассказ. Не густо. Ну, ещё то, что раньше он никого не убивал – так времена меняются, и люди тоже.

Почему я так уверен, что его рассказ правда? Я не мог ответить на этот вопрос, но моя уверенность от этого не ослабевала.

Хорошо, будем плясать от печки: допустим, я хочу подставить бывшего рецидивиста. Для этого я должен знать его прошлое и нынешнее положение, график работы, чтобы всё спланировать, вызвать в нужное время. Это единственная зацепка и возможность выйти на настоящего убийцу. Итак, надо искать того, кто вызвал слесаря.

После обеда был запланирован обыск в доме и гараже Крюгера, поэтому я решил заглянуть в домоуправление и узнать всё, что можно о заказчике.

Через полчаса мой старичок «Опель», продравшись сквозь городские пробки, доставил меня в нужное место. Коридоры домоуправления блистали только что сделанным евроремонтом, как бы напоминая пришедшим жильцам, что их денежки в надёжных руках, и если они будут платить вовремя за свои квартиры, в их домах коридоры будут такими же красивыми. Узнав у секретаря, кто может мне помочь, я оказался в кабинете главного техника.

Это была женщина лет сорока, довольно привлекательной наружности, в облегающей розовой кофточке и коротенькой юбочке. Увидев меня, она всем своим видом показала, что на посетителей у неё хроническая аллергия, а когда я представился и показал удостоверение, лицо её и подавно приняло вид бультерьера, готового вступить в смертельную схватку.

– Мне сказали, что вы, Анна Алексеевна, можете помочь мне узнать, кто вызывал сантехника в воскресенье по адресу Нахичеванская 105, квартира 10.

– Так вы не из-за горячей воды?

Когда она поняла, что я не просить и не жаловаться пришёл, то её вид бультерьера преобразился в образ милой болонки.

– Вообще-то мы по воскресеньям не работаем, но в эти выходные, действительно, была моя очередь дежурить в аварийной службе, я помню этот вызов, как вы говорите? Нахичеванская 105 -10? Да, точно. – она полистала журнал и нашла нужную запись. – Вот в девять часов утра поступил запрос на сантехника, прорыв трубы на кухне, я сразу же направила туда Попкова (он у них эти трубы устанавливал). Тот сразу выехал, они бонусы за каждый такой вызов получают, поэтому сейчас оперативно работают. Через час Попков вернулся, Юра всегда хорошо делает свою работу, я ещё удивилась, когда узнала, что его трубы прорвались.

– Скажите, Анна Алексеевна, в голосе заказчика не было чего-нибудь запоминающегося?

– Запоминающегося? Да вроде, голос, как голос: приятный голос зрелого мужчины. Хотя нет, было – картавил он слегка, я ещё подумала, что прямо, как Ленин говорит. Даже когда Юру отправляла, пошутила, что Смольный вызывает, сам Владимир Ильич позвонил.

– Спасибо вам, Анна Алексеевна, за полезные сведения!

Когда я вышел из домоуправления, жара и духота после вчерашнего дождя, приняли в липкие объятия. День набирал силу. Я решил вернуться в управление и узнать, что нового у экспертов, заодно оформить документы на обыск.

Муромцев Иван Павлович, наш патологоанатом, встретил меня хмурым взглядом из под широких, лохматых бровей а-ля Брежнев.

– Привет, Палыч! Чем порадуешь?

– Вам бы только радоваться, – буркнул старичок. Палыч уже не первый год на пенсии, но без дела сидеть не может, поэтому остался на службе, благо таких спецов ещё поискать надо.

– А что нам молодым и неженатым грустить?

– В общем, ничего нового я тебе не скажу. Смерть наступила в районе 10 часов, женщина умерла от яда, а мужчина от выстрела в голову, хотя тоже был отравлен, но доза поменьше, поэтому был ещё жив, когда в него стреляли.

– Что за яд?

– Судя по действию, довольно редкий. Знаю, что спец. службы таким пользуются. У экспертов спроси, они точно скажут.

– Ещё что-нибудь интересное есть?

– Нет, я же говорю, что без вскрытия можно было догадаться, что и как, так что давай катись отсюда, не мешай работать, у меня ещё три трупа дожидаются.

– Спасибо, Палыч!

Из морга я зашёл к экспертам. Павлов отдыхал после дежурства, в кабинете сидела только Шурочка – высокая брюнетка, с орлиным носом и большими карими глазами. Белый короткий халат обтягивал красивую фигуру и выставлял на показ длинные стройные ноги. Она приветливо улыбнулась и кокетливо спросила:

– Андрей Игоревич, уж, не по мне ли вы соскучились, что лично заглянули в нашу скромную обитель?

– Конечно, Шурочка, разве от вас что-то скроешь!

– Ай, ай, яй, Андрей Игоревич, не хорошо девушку обманывать, вы ведь по вчерашнему убийству ко мне пожаловали.

– Я же говорю, Шурочка, что от вас ничего не скроешь.

– Вот отчёт. Пальчики на бокалах Львовых и ещё третьего, яд был в двух бокалах из трёх, так что выводы делайте сами.

– Значит, третий и есть отравитель.

– И, как вы об этом догадались, – опять игриво сказала Шурочка, а потом серьёзно продолжила, – в сейфе лежали какие-то документы, возможно деньги и что-то ещё золотое, потому как есть частицы и этого благородного металла. Причём, могу сказать точно, что золото лежало там давно, да и бумаги достали из сейфа, как минимум неделю тому назад.

– Откуда такая уверенность, Шурочка?

– Пыль, уважаемый Андрей Игоревич, есть везде, и у неё есть дурная привычка – оседать, так вот в сейфе неделю, как минимум, её не вытирали.