Служанка его сиятельства

— Значит, так, — остановил всех Натан Виару. — Мои пушки остаются у меня. И никто, кроме меня, не имеет никакого права ими распоряжаться. Все другие изобретения остаются также в собственности герцогства. Но, вице-канцлер Мариса Перлионси, герцогство Виару всегда готово будет предложить свою помощь королю. И, конечно, у вас будет право первыми приобретать мои изобретения. Я думаю, в течение месяца мы сможем достичь договоренностей, которые устроят обе стороны.

Мари ненадолго задумалась. Сейчас было не самое лучшее время, чтобы обсуждать подобное. Свое дело она выполнила: решение короля сообщила, герцога и его дядю из петли вытащила, -на этом ее полномочия заканчиваются, и она уже не вправе принимать или не принимать выдвинутое герцогом предложение. Если они не смогут договориться с королем, то Натана Виару всегда можно за что-нибудь повесить — он уж точно не безгрешен.

— Я не совсем понимаю, — возмутился старший викарий. — Что это значит? Канцелярия не давала своего согласия…

— Да, — обратился к Мари Натан. — А что по поводу моего второго кузена? Что вы собираетесь предложить Лерану?

Мари перевела взгляд с герцога на викариев. Все смотрели на нее с ожиданием.

— Ничего, — сказала она. — Ваш брат виновен перед Канцелярией. И если королевский двор и готов дать подтверждение, что никто из вашей семьи не занимается колдовством и черной магией, то шпионаж… тут уж простите. Граф действительно отправлял своих шпионов в епископат, подкупал викариев, и мы ничего не можем сделать с обвинениями Канцелярии. Это полномочия епископа.

Викарии довольно заулыбались. Пусть это не такая победа, как если бы земли герцога достались им, но они хотя бы смогут наказать человека, который наделал слишком много шума и нашел слишком много неприятных вещей, бросающих тень на всю Канцелярию.

— Вот он, — растянул слова младший викарий.

В библиотеку ввели Лерана. Он не был связан, а его руки и ноги никто не заковывал в кандалы, но тем не менее граф еле передвигался. Его лицо еще сильнее осунулось, а под глазами появились черные круги. Создавалось впечатление, что он провел в тюрьме около года, не меньше. Самостоятельно стоять Леран не мог, поэтому его посадили в кресло. Марк заметил, что Навира едва сдерживает слезы и даже ее отец неохотно смотрит в сторону, где сидит Леран.

— Отец, запричитала Навира, — сделай же что-нибудь.

Император был всесилен, но только не здесь, не в этой комнате и не против приговора Канцелярии за деяния против нее. Что же касается короля Антуана, была бы ему хоть какая-нибудь выгода отпускать кузена герцога, он бы непременно это сделал. Но, видимо, кузен пошел как разменная монета — чтобы епископ не сильно возмущался потерей Натана. Это понимали все, да и большинству до этого не было никакого дела.

Старший викарий довольно потер руки, с особой радостью и цинизмом зачитал Лерану обвинение Канцелярии, но все-таки смилостивился и не требовал надеть на графа цепи. Марк еще пытался возразить, Навира требовала защиты у отца, даже Змера вбежала в библиотеку и кинулась к Лерану, желая хоть немного задержать его отъезд в тюрьму. Только сам граф, казалось, нисколько не переживал по этому поводу. Он безразлично смотрел на всех собравшихся, пошатываясь и держась за подлокотники, встал с кресла. Император не раз такое видел. Сильные и крепкие мужчины изводили себя до истощения и безумия, всего за каких-то несколько дней они могли потерять всю свою силу и стать безвольными куклами. Но для этого нужны были пытки, а этого мужчину не пытали, в этом император был полностью уверен.

— Я сам его отведу, — громко обратился Натан к викариям. — Ваше преосвященство, он не сможет сбежать, вы своего добились. Но дайте мне возможность сопроводить его хотя бы до выезда из Таршаина.

Младший викарий недовольно поглядывал на герцога — в нем кипела жажда мести и желание сделать еще больнее тем, кто так незаслуженно получил свободу. Зато старший был более благосклонен. Он давно понял, что сила не в приказах, а в милости, которую можешь оказать с высоты своего положения. И если сам герцог Виару, хозяин земель, которые могли спокойно отделиться и стать новым государством, просит о такой незначительной вещи, как сопроводить своего брата, викарию не стоит отказывать в этом. Он согласился.

Натан взял кузена под руку, с другой стороны встал Эльдевир. К этому времени Леран уже немного пришел в себя. Теперь его взгляд казался осознанным, но все еще безразличным.

— За что ты наказываешь себя? — прошептал Эльдевир, когда они прошли первый портал рядом с библиотекой. — Мальчик мой, зачем?

— Мы найдем способ тебя вытащить, — уверенно произнес Натан. — А до этого они ничего не смогут с тобой сделать. Слышишь?

Леран не отвечал. Ни Эльдевир, ни герцог не могли точно знать, что происходит с лордом. Его нашли в то утро в комнате Эниинг, на полу, пьяным. Единственное, что он мог произнести, так это признание в организации побега дочери епископа и убийствах. Натан отправил его в тюрьму, подальше от замка, больше для охраны, чем для наказания. Герцог понимал, что его брат ошибся, пошел на поводу своих чувств и эмоций. В конце концов, они с Эльдевиром именно этого и добивались, но даже представить не могли, что все зайдет так далеко.

Но графу было все равно. Подойдя к выходу, он убрал руки отца и брата и самостоятельно забрался в тюремную повозку, даже не взглянув в сторону тех, кто остался во дворе. А посмотреть, как увозят Лерана, собрался, казалось, весь замок, и еще немного людей из города.

Кто-то плакал, но большинство все-таки с интересом и недоверием разглядывало безучастного заключенного. Послышался шепот, интересовались, что он задумал, хотели знать, что будет дальше, внимательно следили за викариями.