Страница 24 из 156
– Ни капли.
– Так, стало быть, магия измеряется? – полюбопытствовал Келтэн. – Ее считают галлонами?
– Как дешевое вино, ты хотел сказать? – ядовито осведомилась Флейта.
– Ну не совсем, но…
– Это было очень важно, – поспешил вмешаться Спархок. – Спасибо тебе, Афраэль.
– Моя жизнь в служении вам, – насмешливо улыбнулась она.
– Прекрати.
– Я что-то ничего не понял, Спархок, – сказал Келтэн.
– Мы только что обнаружили, что не все, о чем сообщалось в Материон, было сотворено настоящей магией. В этих делах замешана изрядная доля мошенничества. О чем это говорит?
– Что наши противники ленятся, – пожал плечами Келтэн.
– Я бы так не сказал, – возразил Улаф. – Они не стесняются потрудиться в действительно важных делах.
– Двое, – сказала Сефрения. – Самое большее – трое.
– Прошу прощения?.. – озадаченно отозвался Улаф.
– Теперь понимаешь, как это может раздражать? – осведомилась она. – Представление, которое мы видели нынче ночью, говорит о том, что у наших противников есть два, от силы три человека, которые владеют настоящей магией. Я бы сказала, что им приходится разрываться на части. То, что происходит в Эдоме – а также, вероятно, в Астеле и Даконии, – не имеет особого значения, а потому они не считают нужным тратить на эти пустяки магию.
– Пустяки или нет, а они могут значительно замедлить продвижение Тиниена, когда он поведет рыцарей церкви через Дарезию к Материону, – сказал Спархок. – Если Ребалу удастся поднять все королевство, как он проделал это с сегодняшними крестьянами, Тиниену придется прорубать себе дорогу через орды воющих фанатиков. Эдомские крестьяне будут убеждены, что наши братья идут сюда, дабы силой вернуть их в истинную веру, и затаятся за каждым кустом с косами и вилами.
– Однако у нас все же есть некоторое преимущество, – глубокомысленно заметил Бевьер. – Наши враги никоим образом не могут знать, что мы в Эдоме и что мы видели сегодня эту милую сценку. Даже если б им было известно, что мы собираемся поднять со дна моря Беллиом – а это вряд ли, – они не знают, где это море, а потому понятия не имеют, куда мы направляемся. Собственно, даже мы не имеем об этом ни малейшего понятия.
– А если бы они и знали, куда им догадаться, что мы могли добраться сюда так скоро, – прибавил Халэд. – Думаю, господа, что мы их изрядно опередили. Если они применяют дешевые трюки, значит, поблизости нет магов, которые могли бы нас вынюхать. Если мы прикинемся обычными путешественниками, мы сможем ехать дальше без помех – а заодно выведаем по пути немало интересного.
– Мы здесь для того, чтобы вернуть Беллиом, Халэд, – напомнила ему Флейта.
– Конечно, но не проходить же из-за этого мимо мелких ценностей, верно?
– Афраэль, – сказал Вэнион, – мы видели и слышали все, что нужно было увидеть и услышать? Она кивнула.
– Тогда нам стоило бы поспешить в Джорсан. Если Халэд прав и нам удалось опередить врага, продолжим и дальше в том же духе. Какая взятка понадобится, чтобы убедить тебя ускорить наше путешествие?
– Мы могли бы поторговаться, лорд Вэнион, – улыбнулась она, – Уверена, что ты можешь предложить мне нечто вполне убедительное.
Они осыпали Богиню-Дитя поцелуями и прибыли в Джорсан вечером следующего дня. Джорсан оказался типичным эленийским портом, прикорнувшим у оконечности залива. Во время путешествия заговорили о подходящей маскировке. Бевьер склонялся к тому, чтобы изобразить паломников, Келтэн предпочитал переодеться компанией гуляк, которая ищет, где бы пошуметь и повеселиться, а Телэн, вероятно под влиянием устроенного Ребалом представления, считал, что забавнее всего будет притвориться бродячими актерами. Они все еще спорили об этом, когда впереди показался Джорсан.
– Зачем попусту тратить время? – осведомился у них Улаф. – С какой стати нам переодеваться? Кому, в конце концов, дело до того, кто мы такие? Если на нас не будет доспехов, джорсанцы не узнают, кто мы такие, и им на нас будет наплевать. К чему все эти ненужные хлопоты?
– Нам придется оставить на себе кольчуги, сэр Улаф, – напомнил Берит.
– Как мы объясним это?
– А никак. Мало ли кто носит кольчуги и оружие, такое случается сплошь и рядом. Если кто-то в городе будет чересчур любопытствовать насчет того, кто мы такие и куда направляемся, я очень быстро излечу его от любопытства. – С этими словами Улаф продемонстрировал свой внушительный кулак.
– Стало быть, расчистить себе дорогу силой? – спросил Келтэн.
– Почему бы и нет? Разве нас не для этого обучали?
Трактир оказался неприглядным, но чистым и удаленным от портовых кварталов, так что по округе не шатались горластые хмельные матросы, дрейфуя из пивной в пивную. Внизу располагался общий зал, на втором этаже – спальни, а конюшни – на заднем дворе.
– Оставь это мне, – шепнул Улаф Спархоку, когда они направились к трактирщику, взъерошенному детине с длинным острым носом.
– Валяй, – отозвался Спархок.
– Эй, ты, – бесцеремонно обратился Улаф к трактирщику, – нам нужны пять комнат для ночлега, корм для десяти лошадей и приличный ужин.
– У меня найдется все что вам нужно, добрый господин, – заверил его трактирщик.
– Вот и славно. Сколько?
– Э-э… – остроносый потер подбородок, оценивающе оглядев одежду и внешний вид рослого талесийца. – Полкроны, добрый господин, – объявил он наконец. По всей видимости, цены в его трактире колебались в зависимости от оценки посетителя.
Улаф развернулся и кратко сказал Спархоку:
– Пошли отсюда.
– Где была моя голова? – Трактирщик звонко хлопнул себя по лбу. – Пять комнат и корм для десяти коней? У меня почему-то перепутались цифры, и я решил, что вам нужно десять комнат. Конечно, за пять комнат полкроны – это слишком много. Два серебряных империала – это будет в самый раз.
– Я рад, что ты справился с устным счетом, – проворчал Улаф. – Пойдем, взглянем на комнаты.
– Конечно-конечно, добрый господин. – И трактирщик, обогнав их, поспешил вверх по лестнице.
– Ты обошелся с ним довольно круто, – со смешком заметил Спархок.
– Я никогда не считал трактирщиков интересными собеседниками.