Родина против бесов

Единственный шанс восстановить позиции «Родины» состоял в том, чтобы собрать ядро фракции и продемонстрировать готовность выполнять соглашения и в дальнейшем вести диалог с властью. Этому способствовало подготовленное мной заявление, под которым собралось достаточно подписей. Сколько их было, я не знаю, но заявление в какой-то мере смягчило отношение к «Родине» со стороны Кремля.

Пояснительная записка, которую я передал Рогозину, не распространялась. И верно, она слишком жестко оценивала ситуацию, и могла вызвать разные трактовки. Но она сыграла свою роль, поскольку формировала аргументы при дальнейших дискуссиях во фракции и в коридорах власти.

26 января 2004 состоялся Высший Совет блока, посвященный в основном разбору ситуации с заявлением Рогозина и реакцией Глазьева. Снова обсуждали, было ли решение о поддержке Глазьева. Скоков предложил посмотреть, что получилось по протоколу. Всем протокол не понравился. Действительно, в нем было много оговорок, приближающих протокол к стенограмме. Я убедился, что смысл моих выступлений искажен, но не стал развивать по поводу этой мелочи в полемику. Ситуация и без того была разогрета.

Глазьев не понимает Рогозина

Юрий Скоков, услышав нарекания по поводу протокола, развернул ситуацию так: «Вот я и хотел, чтобы вы убедились, до чего мы дошли». В конце концов, решили, что протокол надо собрать и изничтожить, чтобы не давать повода журналистам мусолить его. Впредь решено было протокол оформлять очень скупой, фиксируя только выступавших и принятые решения. Кроме того, подтвердили, что прежнее решение Совета по выдвижению Геращенко остается в силе, и мы ожидаем результата иска в Верховный Суд. Затем Скоков поднял вопрос о том, что среди четырех сопредседателей блока необходимо определить координатора, который готовил бы заседания, и тут же предложил себя на эту роль. Сразу бурно высказался Бабурин, сказавший, что Скоков провалил работу ВС во время избирательной кампании. Потом Глазьев сказал, что у нас уже есть ответственный секретарь. Что же касается технической работы по ВС, то им мог бы заняться аппарат фракции. На это я возразил, что аппарат фракции пока никак не работает с фракцией. Когда он превратится в дееспособную структуру, неизвестно. Поэтому пусть занимается фракцией. Вопрос о координаторе отложили, не придя к общему мнению. Было очевидно, что на контроль за ВС претендовали Скоков и Глазьев, а Бабурин пытался найти в этом столкновении собственный интерес.

Тогда же обсудили ситуацию с самопорождением в регионах отделений блока «Родина». Сергей Глотов сказал, что мы теряем время, когда нужно реагировать на уже идущий процесс. Если мы в него не включимся, то его возглавит кто-нибудь другой. Тем не менее, решение ВС было следующим: пока ВС не принял решения о признании того или иного объединения родственным «Родине», считать все инициативы самозваными. Глазьев голосовал за это решение, но не прошло и недели, как он созвал самозваное собрание учредителей общественно-политической организации «Народно-патриотический союз “Родина”», назначив себя единоличным лидером и закрепив в уставе жесткую «вертикаль» и индивидуальное членство. Последнее означало, что блоковые партии должны остаться на обочине.

Попасть на учредительную конференцию «глазьевской Родины» мне удалось случайно. Поздно вечером кто-то позвонил мне и сообщил весть об инициативе Глазьева. Утром я приехал в кинотеатр «Родина», где застал полноценную конференцию с регистрацией, учредительными документами, президиумом и полным залом. Всё это надо было готовить загодя.

Сразу стало понятно, что мероприятие было тайной для большинства наших соратников по блоку и актива, который работал на блок в регионах. Рогозин в Страсбурге на последнем для себя заседании ПАСЕ в статусе председателя российской делегации. На конференции присутствовало всего три члена ВС из 21 (Глазьев, Павлов и я). В зале я не увидел и большинства депутатов свежеиспеченной фракции. Высший Совет и блоковые партии никак не представлены. Я с трудом дозвонился Рогозину и сообщил о ситуации. Для него проведение сепаратной конференции было неожиданностью, и он предложил действовать по обстановке и противодействовать расколу, если это потребуется.

Как только я зарегистрировался, сразу стал смотреть, что за документы раздают. Это был многостраничный устав (его никто не читал, как обычно), а также страничка с проектом решения по составу руководящих органов движения. Там не было ни Рогозина, ни тех, кто пришел в блок вместе с ним. Перед началом собрания я подошел к Глазьеву и спросил его: «Сергей Юрьевич, это что, раскол? Почему в списках руководства нет Рогозина?» Глазьев ответил: «Дмитрий Олегович сам не изъявил желания участвовать в движении. Все, кто захотел, сегодня пришли». «Но тогда это раскол! Включите его в список!» «А если он потом откажется и скажет, что это авантюра?» «Пусть отказывается! А сегодня я готов быть виновником авантюры». Глазьев согласился, и мы расстались.

Собрание началось с выступления Глазьева, в котором я с удивлением не услышал никаких заявлений о единстве «Родины», обсужденных несколько минут назад в приватной беседе. Не знал, что делать. Но тут Глазьев поставил на голосование вопрос о создании движения. Зал проголосовал «за», я понял руку «воздерживаясь». Глазьева это смутило, он снова поставил вопрос на голосование. Я снова поднял руку как «воздержавшийся». Глазьев сказал со сцены: «Андрей Львович (он ошибся в отчестве), зачем вы нам портите картину? Нам нужно единогласное голосование». Я предложил объяснить, и был приглашен на сцену, где сказал примерно такой текст: «Я не могу проголосовать за создание движения, потому что не понимаю, что здесь происходит. Если это мероприятие, направленное на раскол блока, то я его покину. Если оно направлено на консолидацию сил, обеспечивших успех на выборах, – замечательно! Меня очень удивляет отсутствие в проектах решений по руководящим органам Рогозина и его близких соратников. Сергей Юрьевич! Хотелось бы, чтобы вы взяли на себя ответственность и заявили, что это не раскол, что мы продолжаем идти вместе. Предлагаю включить в проекты решений фамилию Рогозина, а также фамилии членов Высшего Совета блока».

Вслед за моим выступлением Глазьев произнес мирную речь о том, что мы открыты для всех, всех включим в руководство. Формально я должен был считать, что вопрос снят. Поэтому присоединился к голосованию «за» создание движения.

Потом выступил Николай Павлов, сказавший, что нам нечего раскалывать, потому что у нас отняли Родину. И что-то еще из обычных страшилок. Вслед за ним Валентин Варенников бросил камень в мой огород, предложив не обсуждать публично наши внутренние проблемы и не говорить о расколе. А потом Глазьев совершил грубый манипуляционный ход: «Если замечаний к Уставу нет, то я ставлю на голосование. Кто за?» Весь зал «за». Только Савельев «против». Но на этот раз Глазьев не спросил, почему. И заявил, что решение принято. Мне оставалось только подняться и выйти из зала, потому что через несколько минут Глазьев будет избран единоличным председателем движения. Двоевластия, как это было в блоке, в этой организации уже не будет.

В фойе меня догнали журналисты, и я дал короткое интервью РЕН-ТВ и НТВ, а также газетчикам. Порицал Глазьева за сепаратизм, за попытку бросить блок ради приватизации полученного на выборах политического капитала. Это ошибка Глазьева, который не заметил, что времена изменились, и лидеры, окруженные паркетными шаркунами, обречены на провал. Теперь надо уметь работать в команде. А еще – не ходить на авантюры. Если Глазьев прицеливается на №2 в этих выборах, то после ухода Путина в 2008 году он претендует на №1. Значит, заранее вызывает огонь на себя и подставляет соратников.

Я несколько волновался, полагая, что взял на себя слишком много, заявляя о расколе. Но скоро мне позвонил Рогозин и полностью поддержал мои действия. Потом я связался с Бабуриным, и он тоже выразил свое возмущение действиями Глазьева. Вечером, когда я сидел за ужином с набитым ртом, позвонил Глазьев. Он мирным тоном пытался убедить меня, что никакого раскола нет, и не нужно давать пищу для журналистских скандалов. Я тоже был мирным, но сказал, что раскол есть, и он выражен в открытом организационном действии. Что касается оценки прошедшего собрания, я предложил все обсуждать на ВС. Напомнил также, что на ВС мы уже приняли решение, что все несогласованные действия по созданию структур блока «Родина» будут оцениваться как самодеятельность.