Страница 52 из 64
Свирепые взгляды, бросаемые на них с другого конца стола Фредом и Артуром Керлинами, ничуть не волновали Джека. Он просто старался игнорировать их, чем распалял братьев все больше. Рейчел блистала и была королевой бала: ослепительно расточая улыбки направо и налево, она буквально свела с ума всех гостей. Длинное белое платье, с глубоким декольте приковывало взгляды, а белокурые волосы, уложенные в красивую прическу, манили прикоснуться к ним. Джек сам не заметил, как залюбовался ее красотой.
– Да и девчонки у вас, что надо, – услышал он Грега. – Такой красотки я, пожалуй, еще не встречал, хотя, должен признать, поездил по стране немало и много чего повидал. Джек, можешь представить меня той куколке?
– Конечно.
Они поднялись из-за стола и направились к диванчику на веранде, где отдыхала Рейчел, слушая очередные басни Генри Керлина. Дэнни, сидевший рядом с Луисом, икнул, перевернув на стол бокал вина. К нему тут же бросился официант, и Дэн предпочел мгновенно удалиться, незаметно прошмыгнув на улицу.
– Рейчел, позволь представить Грега Мэтьюсона. Грег – это Рейчел Скайокер, – представил их друг другу Джек.
– Очень приятно.
– Взаимно, Грег. Это вы сломали руку моему парню? – Томно ответила девушка, обдав жаром выразительных глаз и окончательно смутив гостя.
«Рейчел может сбить с ног, просто посмотрев в твои глаза. Берегись, Грег»! – Подумал Джек, решив благоразумно промолчать. Генри Керлин постепенно наливался краской: кажется, его здесь вообще не замечают.
– Видит Бог, не хотел. Прошу прощения! Но, Джек, так это твоя девушка, почему же ты ничего не сказал? Да ты просто счастливчик! Иметь такой бриллиант… Рейчел, как я могу загладить свою вину?
– Просто пригласи меня на танец! Джека не допросишься, а некоторые только и умеют, что болтать без толку, – она глянула на Генри, который от злости готов был провалиться сквозь землю.
– Джек, ты позволишь? – Спросил Грег. Джек кивнул головой.
– По крайней мере, Рейчел тебя простит, – пошутил он, оставляя их одних.
Джек достал сотовый. Ребята из его команды: Хайман, вместе с Джо Лероем и Бобби Рейтом находились в госпитале «Святого Павла». Он звонил каждые полчаса удостовериться, что с ними все в порядке. Травмы не серьезные, но Джек волновался.
Он не переставал думать о трагедии на шоссе двести сорок шесть. Теперь Джек беспокоился за ребят, будто они находились не на попечении доктора Снейка, а в святой инквизиции семнадцатого века, беспощадно ссылавшей всех, кто замечен в ереси или просто оказался не в том месте и не в то время, на костер.
В истории Пола Хьюстона Джек точку не поставил, вопреки многим мнениям, в том числе и мнению Луиса и Дэнна, но пришел к окончательному выводу: Керлины не имеют к аварии отношение. Они не могли придумать и провернуть столь хитроумный план. К этому приложил руки хитрый и жестокий человек, знающий Пола достаточно хорошо. Парня настолько уравновешенного, что его невозможно было вывести на эмоции, а тем более подбить на рискованное предприятие вроде этого.
Убийца должен был знать о его складе характера, о жизни, об его слабостях, и тот, кто задумал преступление, знал обо всем не хуже Джека. Пол был честолюбивым и порядочным до мозга костей. Он не мог сбежать, не поставив кого-либо в известность.
Выяснилось, что пленки с камер наблюдения в госпитале в тот роковой вечер безнадежно испорчены. Джек предполагал, что это могло произойти не без участия Гордона, который пытался как можно скорее закрыть дело, опасаясь огласки и неизбежных последствий.
Спросить шерифа напрямую Джек не мог, да и не хотел, прекрасно представляя реакцию и, якобы, оскорбленное самолюбие. Маска обиженного праведника: «Да как же ты мог об этом подумать, Джек»! – всякий раз появлялась на его пастозном лице, стоило только намекнуть, что в деле-то не все так понятно, как говорит достопочтимый сэр Гордон.
Джека съедало недоверие к людям – эта липкая трясина лжи, засасывающая город и его жителей, погребая под собой то лучшее, что когда-то жило в нем. Он представлял себе ложь сгорбленным грязным карликом, сидящим на плече и скрипящим отвратительным голосом шепча на ухо гадости. Существо тяжело дышало, словно астматик, источая зловоние и мерзость, и маленькими проворными пальчиками с длинными грязными ногтями дергало за волосы всякий раз, когда он начинал забывать о его существовании.
Джек с презрением наблюдал, как мэр и шериф на другом конце стола притворно – сочувствующе улыбались бывшему другу Джереми Хьюстону, напивающемуся на банкете. Шепча с двух сторон, словно змеи искусители, о том, что Тине лучше жить в монастыре, что там она исцелится, что душа обретет покой в служении Богу, что матушка Афении возвратит ей разум.
«Никто не виноват в произошедшем, но он просто обязан думать о будущем, даже, несмотря на страшное горе, постигшее семью. С их стороны можно рассчитывать на любую поддержку и помощь, пусть Джереми только намекнет, и они сделают все, что в их силах и даже больше».
Джек наблюдал за их счастливыми покрасневшими лицами, слушая громкий хохот шерифа, и карлик – неверие шептало на ухо тихим скрипучим голосом:
«Как же остальные смогли так безропотно проглотить наживку, поверив в нелепый несчастный случай? Как они смотрят друг другу в глаза после этого?»
Джек автоматически достал телефон, собираясь позвонить, когда почувствовал, как чья-то рука опустилась на плечо. Луис внимательно смотрел прямо в глаза:
– Джек, с ребятами все нормально. Ты звонил в госпиталь пять минут назад! – Луис знал, чувствовал, что твориться в его душе. – Расслабься, у тебя такой вид, будто ты собрался перебить всех жителей города.
– Прости, долгожданная победа, но вопреки обыкновению, я не ощущаю той радости, которую должен испытывать сейчас, – вздохнул Джек. Друг в ответ лишь кивнул, похоже, и ему не было весело.
– Похоже, старина Фредди сейчас кинется на нашего прославленного квотербекера! – Заметил он.
– Не кинется. Он всего лишь жалкий трус, как и его братья, зато Рейчел просто счастлива. Одно радует – хоть кому-то хорошо, – Джек погладил травмированную кисть, которую начинало дергать все сильнее, словно по ней временами пропускали электрический заряд. Он наотрез отказался от обезболивающего, на что доктор Снейк заметил: он вовсе не собирается его отравить, а просто хочет помочь. Джек подумал, что вы уже помогли Полу, но вслух не сказал. Снейк не поймет и обидится, а ведь он вовсе не его профессионализм имеет ввиду.
– Ты ее совсем не ревнуешь, свою Рейчел?
– Нет, Луис, совсем не ревную.
– Понятно! Тогда зачем… впрочем, не отвечай, это не мое дело. Тебе не кажется, что пора отсюда уходить. Ну, на свою вечеринку. Кстати, нас давно ждут «У Босса». А где Дэн? Я его не вижу.
– Минут пять назад пошел подышать свежим воздухом.
– Ага! Понятно. Майки кажется лучше…
– Приходит в себя, Кети постарается.
– Мальчики…
К ним все время подходили с поздравлениями, и это порядком утомило. Лили Стофф подсела рядом, держа изящными тонкими пальчиками бокал красного вина. Глубокое декольте темно бардового платья выгодно подчеркивало высокую грудь, а красный рубин на золотой цепочке бросал тысячи отблесков, колыхаясь в такт ее дыханию.
В последнюю встречу с Джеком они расстались более чем холодно, но от былой обиды не осталось и следа. Джек посмотрел в зал. Майкл танцевал медленный танец с Кети, чьи глаза блестели от счастья, а рядом Грег кружил Рейчел, забывшую, казалось, все на свете. Их безудержное веселье остановил подошедший к ним Фред Керлин.
Он выглядел элегантно: в строгом черном костюме и галстуке бабочкой. Светлые волосы тщательно причесаны и блестят от лака. Самодовольный важный, как всегда, с кривой ухмылкой на губах он что-то сказал Грегу, и Джек заметил, как у гостя под скулой тут же заходили желваки. Зная вспыльчивый характер Мэтьюсона можно было предугадать – дело обернется дракой. Наблюдения прервала директор, склонившаяся к Джеку и заглядывая в глаза.