Страница 4 из 7
Все обитатели сада, затаив дыхание, замерли.
– Какую музыку ты услышал? – спросило Солнце.
– Я услышал ровное звучание, которое проникало в меня и уходило куда-то далеко-далеко, пронизывая все вокруг и включая звук каждого в общую ткань оркестра. Ощущение единства и гармонии.
– Услышал ли ты какие-нибудь угрожающие звуки? Почувствовал ли исходящую от мира опасность?
Неизвестный помолчал и затем растерянно ответил:
– Нет…
– А что ты почувствовал?
Тот снова помедлил и затем произнес:
– Покой, … умиротворение, … – он нерешительно подбирал слова. – Согласие всего со всем, – уже твердо сказал он.
– Тебе нравится такое звучание Вселенной?
– Да, нравится.
– А теперь скажи ей это, – предложило ему Солнце.
– Что сказать? – не понял неизвестный.
– Скажи ей о чувствах, которые она в тебе вызывает, – пояснило Солнце.
Он некоторое время молчал; видно, слова давались ему с трудом. Наконец, заговорил:
– Мир, я – часть тебя. Я хочу звучать в гармонии с тобой.
– И что ты услышал в ответ?
Тот прислушался.
– Эхо, – с недоумением ответил неизвестный. Теперь его голос раздавался еще ближе. – Почему – эхо?
– Подумай сам, – предложило Солнце.
– Эхо повторило мои слова, – рассуждал он. – Значит, мы звучим одинаково? Значит, мы – в согласии?
Солнце улыбнулось и кивнуло.
– А теперь вспомни: что ты сейчас делал?
Голос задумчиво ответил:
– Сначала я хотел узнать, как звучит Вселенная. А потом мне захотелось звучать с ней вместе.
– И что ты получил в ответ?
– Эхо… То есть то, что послал сам.
– И что это значит?
– И это значит: что посылаешь, то и получаешь. Теперь я понял это, – и из травы показался Дождевой Червь. Он помолчал, а затем продолжил: – И это значит, что мне нечего опасаться: мне не будет больно – ведь я не жду боли. И это значит, что теперь я свободен от нее. И теперь я – как камертон, – с восторгом сказал он, – я управляю всем в своей жизни: на какой тон настраиваю оркестр, такую музыку и слышу. Уфф! Вот это да!… Спасибо тебе за этот удивительный урок! – воскликнул он и уполз обратно под землю.
Подсолнух, увлеченный беседой, не заметил, что Солнце уже собиралось садиться за горизонт.
– Пора спать, – зевнув, сказал он и свернул свои лепестки.
Смерклось. Наступила тишина: мир готовился ко сну – завтра новый день. Завтра оркестр Вселенной снова будет играть свою музыку. Но теперь в нее вплетутся и согласованно зазвучат партии Подсолнуха и Дождевого Червя, добавляя новые звуки, новые краски и создавая круговорот любви – Всеобщий Обмен Любовью.
Оковы запретов
«Эх, как хочется поехать в путешествие …», – мечтательно и в то же время обреченно подумала Сандрин. «Вот так все время: мне та-ак хочется, а поехать не могу – то нет денег, то еще что-нибудь… Почему так устроено: кто-то имеет все, а мне – дается по крохам?… Ну, вот что будет плохого, если у меня будет много денег и я смогу исполнить все свои желания?!», – воскликнула в сердцах она и тут же почувствовала, как сжался страхом живот и одновременно какой-то голос запел внутри нее: «О-о-о! Как здОрово! Я смогу купить, что хочу, поехать путешествовать, наконец, почувствовать себя свободной…!».
– Стоп-сто-оп. Разогналась, – охладил ее пыл какой-то другой голос. – С чего это ты решила, что это будет?
– Ну, как же – ведь с деньгами столько возможностей! – ликовал первый голос, а Сандрин от предвкушения чуть не затанцевала.
– Ну-ка, подожди. Каких возможностей? Почему ты решила, что они будут?
– Ну, как же – деньги дают возможность оплатить мои желания! Без денег это невозможно.
– А кто тебе разрешит тратить деньги на свои желания? С чего это ты решила? – как будто холодным душем обдало Сандрин.
– А что – нельзя?
– Нет, конечно. Допустим даже, что деньги тебе дали. Но это еще не значит, что ты можешь их тратить.
– А что с ними делать? – с недоумением спросила Сандрин.
– Ну, можешь пока посчитать их, подержать в руках… Можешь даже порадоваться тому, что они у тебя есть, – с насмешкой сказал голос.
– А потом?
– А потом отдать их мне, – прозвучал обескураживающий ответ.
И тут Сандрин узнала этот голос; вернее, человека, и это окунуло ее в детство…
… Девочка помолчала и потом робко возразила:
– Но ведь это МОИ деньги – мне отец дал их. Почему я должна отдать их тебе? – спросила она и прижала деньги к груди, словно защищая их от посягательств.
– Потому что деньги – не игрушка, с ними нужно уметь обращаться. А ты не умеешь. Поэтому отдай их мне, а я тебе куплю то, что ты хочешь, – зло ответила ее мать.
Девочка нерешительно протянула деньги матери:
– Как это – я не умею обращаться с деньгами?
– Так: купишь не то, что нужно – зря потратишь их. Ты же не понимаешь, что нужна, а что – нет. Купишь всякую ерунду – выбросишь деньги на ветер. А я – взрослый человек, я лучше знаю, поэтому я и решу, на что их потратить.
И они продолжили путь.
– Ой, смотри, какая красивая кофточка! – воскликнула мать, указывая на витрину магазина. – Зайдем, посмотрим – я такую давно хотела! – И она повела девочку к дверям магазина.
А Сандрин тащилась за ней и пыталась понять: ведь деньги принадлежали ей и она так радовалась, что сможет исполнить свои желания… А теперь получается, что ее мечты у нее отобрали… Все разрушено. «Это мир такой плохой, несправедливый, или она недостойна?.. Почему кто-то за нее решает – купить или не купить то, что она хочет; что ей делать и как? Что-то здесь неправильно: мои деньги у меня отобрали, как будто руки отрезали – они тебе не нужны, обойдешься и так».
А в это время мать думала: «Кто она такая, что муж деньги дал ей? Она всего лишь девчонка, ребенок. У меня ощущение, словно он обокрал меня, отдав ей то, что, по праву, должно принадлежать мне!». Она стиснула зубы и решила: «Нет, я не позволю обкрадывать себя!».
В ее голове мелькнула предательская мысль: «А дочь?». И женщина тут же отрезала: «Обойдется. Маленькая еще. Вот вырастет, начнет сама зарабатывать, тогда пусть и покупает себе все, что захочет. А пока – нет. Пока я буду покупать ей, и только то, без чего уже обойтись нельзя». Она решительно выдохнула, крепче взяла девочку за руку и повела ее в отдел женской одежды.
А девочка подумала: «Вот и все. Мечты разбиты, и мне не стоит мечтать – все равно не сбываются. Вот вырасту и сама буду их исполнять!».
Так Сандрин и продолжала жить с этой мыслью: нечего желать, все равно желания не исполняются. Ну, кроме тех, которые зависят исключительно от нее. А подарков от жизни ждать не приходится.
… Сандрин вздохнула, бросив взгляд в окно. «Так я и осталась и без подаренных мне отцом денег, и без исполненных желаний – мать не купила мне то, что я просила…», – с грустью подумала она. – «Как обычно, обманула». На душе было горько и обидно. «Что-то здесь неправильно. Почему так: у меня отнимают самое дорогое – мои мечты? И я так продолжаю делать и сейчас: стоит помечтать о чем-либо, тут же с себя пресекаю – а, все равно не сбудется. И руки опускаются».
И тут же снова услышала фразы из детства: «А кто ты такая?! Почему твои мечты должны сбываться? Запомни: ты никто и поэтому у тебя не может быть желаний. И точка. А то вообразила себе, что имеешь право на желания! Хм! Еще чего!». Сандрин словно полоснуло этими воспоминаниями и она снова сжалась, как тогда, в детстве. «Нет, что-то тут не так, неправильно, – повторила она снова. – Ну, не должно быть так: я – никто. Я – человек и имею право на свою жизнь, на исполнение своих желаний». «А-а-а!…», – прокричало что-то внутри нее.
– Что – а-а-а? – обратилась она мысленно к этому голосу.
– Тихо, тихо, – прошептал он. – Не буди лихо.
– Какое лихо? – спросила она.
– Тебе нельзя желать, – уверенно и как-то механически прозвучал голос.