Страница 3 из 5
Смотрю, а он, похоже, и правда молится. Вытянулся весь в струнку, голову к небу задрал и ручкой невидимые чётки перебирает (его собственные у него в санитарном корпусе отобрали – в Зону всякий хлам не положено таскать). Захотелось мне его поддеть побольнее, за «ёжиков» расквитаться. Ну такой вот я подлец! Все мы, артемьевские блогеры, подлецы. У каждого, у кого больше десяти «скачков», на глазах хоть один товарищ погиб, или свихнулся, или калекой сделался. Поодиночке-то мы в Зону почти не ходим. Мобилы и рация тут не работают, так что напарник очень даже нужен. Если не вытащит, то хоть маме весточку подаст: мол, напрасно старушка ждёт сына домой…
Короче, я взял и сказал батьку́ одну гадость. Не буду себя цитировать, одним словом, на Бога его наехал и на молитву. Наехал с нецензурщиной, каюсь. Думал, он разозлится и продемонстрирует, что ничем не отличается от меня, подлеца, что такой же урод, как и все люди на земле.
А монашек открыл забрало, с любовью на меня посмотрел и ласково-ласково, гад, говорит:
– Душа у тебя добрая, Василий. Значит, Господь помилует и скоро тебя к Себе привлечёт. Знаешь, как я ругал Бога и Церковь до двадцати пяти лет? Был у меня в молодости такой стих: «крадутся сквозь сумрак ко мне людоеды, кресты и кадила зажав в кулаках»… Иаков тоже с Богом боролся… Чем сильнее борешься, тем быстрее станешь христианином. Главное, не будь теплохладным, а борцов Господь очень любит.
«Болтай, болтай, – думаю. – Всё равно ещё как минимум час стоять – быстрей время пролетит».
Тут я глянул на «зелёнку» и глазам не поверил – мои сапоги она сантиметров на пятнадцать вверх облепила, в вокруг сапогов Ермогена – чистый островок. Но я сделал вид, что не заметил. Он, кажись, тоже ничего не просёк.
А минут через пятнадцать подул ветерок и «зелёнка» улетучилась, не причинив никакого вреда нашему с Ермогеном здоровью. Порычала бешеная собачка, да не укусила в этот раз.
Веселье клеща
Опустили забрала, двинулись. Обошли ещё одну «комариную плешь» – дозиметр, как всегда, не подвёл. Впереди – старое городское кладбище. Очень гнусное место, но по-другому не пройдёшь. Я на этом кладбище был два раза, оба раза чуть не скопытился, но фотки сделал офигительные. Может, и в третий раз пронесёт? Особенно, если этот помолится.
Достаю ультразвуковой излучатель. На кладбище главная беда – «весёлые призраки». Ультразвук их, конечно, успокаивает чуток, но ненадолго. Убивать они не убивают – просто с катушек на время съезжаешь, чутьё теряешь, ориентацию. А потом уж Зона тебя добивает другими аномалиями. Хорошо, если напарник влиянию «призрака» не поддастся и тебя потом выведет под ручку, как пьяненького. И хорошо, если мозги потом на место встанут, а то ведь можно всю оставшуюся жизнь в дурке провести.
Обычно «призраки» являются стайками по три-четыре штуки. Ещё ворюги-сталкеры советской поры пустили байку, будто это – души наших усопших сограждан. А «весёлые» – потому что с ума сводят… Как по мне, так это инопланетная подделка под наши стереотипы – настоящих привидений не бывает и быть не может. Как и ангелов плачущих, и Царства Небесного, и Боженьки всеблагого. А тот, кто верит во всю эту хрень, – пускай верит, ему же хуже.
Вам интересно, во что же верю я? Ещё вчера бы я ответил, что верю в себя. Верю, что сдохну в Зоне, как и подобает настоящему блогеру. Верю, что камеру мою ребята найдут и выложат мои предсмертные фотки в Сети. А больше мне ничего и не надо. Как говорят святоши, остальное – от лукавого.
Маленькими шажками идём по кладбищу. Ермоген успевает вертеть башкой из стороны в сторону – видно, читает имена на надгробьях и молится за покойничков. Забрало опущено, и лица́ его я не вижу.
Ну всё, нарвались! Кто бы сомневался! Целых пять «призраков» выруливают из-за массивной ограды. Мы с монашком замираем, и я неистово жму на кнопку излучателя.
Выглядят наши ду́хи как полупрозрачные коконы. Внутри – бешено вращается воздух, снаружи – слабое фиолетовое сияние. Но всегда кажется, будто изнутри «призрака» на тебя кто-то смотрит… Когда я отбил мою Светку у другого блогера, мы ещё долго все вместе тусовались. И я часто ловил на себе презрительный надменный взгляд её «бывшего». Вот такой же взгляд и у призрака, даже пострашнее. Кроме гордости и презрения в нём сквозит что-то холодное, нечеловеческое, а потом рождается какое-то буйное веселье клеща, напившегося до отвала человеческой крови. И ты сам становишься таким же клещом, хочется прыгать и безумно хохотать, пить кровь и обниматься с другими клещами, и хохотать, и пить кровь, и хохотать…
Вдруг я понимаю, что стою́ на коленях, а между мной и ближайшим «призраком», лицом ко мне, стоит на коленях Ермоген. Оба мы – с поднятыми забралами.
– Повторяй, родненький, пожалуйста, за мной! – с силой в голосе говорит монах. – Собери волю в кулак и повторяй. Господи! Иисусе Христе! Сыне Божий! Помилуй мя грешного!
Мой язык с трудом шевелится во рту. Я хочу сказать: «зачем?», но вместо этого делаю то, что хочет от меня напарник. Раз за разом повторяю его молитву, и мерзкое видение покидает душу. Нет больше ни надменного взгляда, ни клещей, ни крови, ни безумного хохота. Все пять «весёлых призраков» стоят выдохшиеся, воздух внутри них вертится медленно. Надо уходить, пока они не очухались. Но я всё-таки привычным жестом выхватываю камеру и фотографирую группу мозговых паразитов. Ермоген укоризненно смотрит на меня.
Кладбище прошли. У меня в душе пустота после общения с «призраком», но и какое-то спокойствие. Я сегодня в шесть утра со Светой прощался – как всегда, навсегда. Тоже был спокоен. Но то было спокойствие расчётливого самоубийцы. А сейчас другое спокойствие…
«Блин, да я за этого монашка уже держусь! – приходит вдруг злая мысль. – Как будто это я – щенок недозрелый, первый раз попавший в Зону, а он – прожжённый блогер на двадцатом "скачке". Надо перехватывать инициативу!»
Дальше городского кладбища я никогда не совался. Дорогу к разрушенной церкви знаю приблизительно, по карте и по рассказам. Чует моё сердце, ждут нас впереди незабываемые приключения.
Ну, предположим, дойдём мы до этой развалюшки, щёлкнемся разок-другой. А дальше-то что? Я ведь не спрашивал этого у монашка, потому что был уверен, что мы раньше повернём оглобли. Что ему надо-то, в натуре?
– Слышь, Ермоген. Чё ты со своей церковью будешь делать, если дойдём? Камни лобызать?
– Там посмотрим, – говорит напарник. Чувствую – улыбается, гад, под забралом.
– Слушай, впереди ещё одно кладбище, церковное. Все могилы разрыты, покойнички гуляют. Высоколобые говорят, что это не покойники, а их муляжи. Типа, кто-то взял из костей генотип и создал безмозглую болванку, сходную по виду с умершим. Не страшно?
– «Не бойтесь убивающих тело», – цитирует батяня.
Кстати, я Библию-то ихнюю читал! Ну, не всю Библию, конечно, а Новый Завет (протестант мне один всучил). Ну, не весь Новый Завет, правда, а примерно половину – Евангелие, Деяния и Апокалипсис. Книжка и правда ништяк – забойная. Только что они из неё навыводили – мама ро́дная! Иисус им говорит аллегориями, а они всё буквально, бараны, восприняли! Он им говорит: «Царство Божье внутри вас», а они рай загробный выдумали. Он им говорит: «будьте сильными и мудрыми», а они стали бесхребетными нытиками, не могущими постоять за себя. Он им говорит: «любите ближних», а они попрятались в монастыри и отгородились от тех, кого нужно любить. До невозможности всё извратили!..
Дальше надо идти по петляющей выжженной тропке. Очень неприятная на вид тропочка, но в сторону соваться ещё опаснее. В этой местности водится штука похуже «комариных плешей» – «гулящая топь». Идёшь по твёрдой почве, и вдруг тебя начинает засасывать под землю. Минута – и дело сделано. Ни тебе блогера, ни его фотоаппарата. Опять ровнёхонькое место, как будто ничего и не было… И ни одним прибором она, падла, не вычисляется. Одно про неё известно: любит прятаться под травой и сторонится дорог и тропок.