Молот и наковальня

— Там ты не умрешь, а будешь свободна. Сможешь лицезреть из укромного места, как все они сгинут, когда начнется атака. Снова окажешься единственной выжившей.

В груди возникло противное чувство.

— Я выжила, — выдавила она.

От жуткой и неотвратимой истинности этого утверждения в голове помутнело.

Женщина, называвшаяся Децимой, стала аккуратно вдавливать острые ногти в ладони, пока не проткнула плоть и не вызвала струйки крови. Боль помогла ей сосредоточиться и немного заглушила голос.

Поначалу ее речь звучала неуверенно и осторожно. Неумершая предостерегала себя и тщательно обдумывала каждое слово, однако время от времени ей это не удавалось. Боль от жжения крошечных порезов на руках усиливалась многократно, проходя сквозь эхокамеру памяти. Воспоминания давались мучительно; ужасы, связанные с похищением и заключением, с побегом и выживанием, возвращались к ней по капле, пока Децима в итоге сама не позволила им прорвать плотину ее разума.

Остальные женщины притихли, пока она рассказывала им о первой атаке.

— Без всякого предупреждения они явились перед самым рассветом. Разрушили силовую установку, а после в сумраке принялись охотиться на сестер в каждом коридоре и проходе.

— Некроны, — подсказала канонисса.

Неумершая кивнула:

— Скелеты из стали… Я видела…

— Слабое зеленоватое свечение, сопровождавшее их всюду, где бы они ни появлялись. Серебристые режущие лезвия. — Услышав последнее предложение, она не смогла понять, кто его произнес: она или Наблюдатель? Вдруг ей вспомнилось лицо, которое она не видела долгие годы. Лицо Элспет. Ее дорогой сестры, наперсницы и близкой подруги.

— Умная Элспет, которая хорошо умела играть в регицид и карточные игры. — Наблюдатель находился очень далеко, но не настолько, чтобы не быть услышанным. — Благочестивая Элспет, которая иногда бормотала катехизисы во сне.

Живой призрак тряхнул головой и потер возле глазницы нижней частью окровавленной ладони.

— Железные черепа, — через всхлипывания сказала она. — Зловещий взор, словно горящие изумруды. Никогда прежде мы не видели ничего подобного.

Присутствовавшие ловили каждое ее слово. На одно мгновение лицо канониссы, слушавшей эту исповедь очень внимательно, расплылось, словно восковое, когда рассказчица упомянула собственную начальницу, умершую более десятилетия назад. Децима услышала, как из глубин памяти поднимаются на поверхность последние слова командира, и на короткий, но блаженный миг Наблюдатель отступил.

— Артефакт ни за что не должен попасть в руки ксеносов. — Она вслух повторила приказ, данный ей в тот роковой день.

Сеферина отреагировала так, будто ее ударили наотмашь. Она отпрянула назад так сильно, что ножки кресла под ней заскрипели о каменный пол.

— Что ты сказала?

— Это мое последнее задание для тебя, — с отсутствующим видом произнесла неумершая, с трудом сдерживая эмоции. — Отправляйся прямо сейчас. Возьми это и иди.

— Возьми что? — уголком рта прошептала Кассандра. — О чем она?

Мирия могла лишь строить догадки, но затем она поймала на себе взгляд Верити и поняла, что та отчасти догадалась, о чем речь.

Канонисса выставила перед собой клинок, чтобы утихомирить сестер, прежде чем кто-либо из них сказал что-то еще.

— Кто тебе это сказал? — потребовала она ответа.

— Вы, — покорно отозвалась женщина в изодранной одежде. — Она. Агнеса. Канонисса. — Неумершая подняла и сложила руки, словно держит младенца, а после продолжила: — Я унесла его. Укрывала от бури и огня, как заботливая мать. Защитница. — Руки задрожали и свободно повисли. Лицо женщины потемнело. Она всем телом подалась вперед, и Мирия заметила очередную перемену в поведении неумершей: ее захлестнуло чувство стыда.

— Где… — Сеферина замолчала и посмотрела на окружающих. Она боялась озвучивать вопрос при всех, но когда она встретилась глазами с Верити, ее тон снова приобрел строгость. — Где оно сейчас?

Прежде чем женщина-загадка ответила слабым печальным голосом, прошла, наверное, целая вечность.

— Я навсегда покрыла себя страшным позором. Тот, что на Троне, подтвердит. Мне ни за что не смыть это пятно.

Разочарованная, Сеферина тряхнула головой.

— Где?! — настойчиво повторила она, не заботясь о душевных муках рассказчицы.

— У меня не вышло выполнить задачу. Они пришли и забрали нас обоих. Я думала, умру… — Дрожь прошла по всему ее хрупкому телу. — Но криптек имел другие планы на мою плоть.

Хотя в книгохранилище было тепло и душно, внезапно ее словно пробрал озноб, и она стала хныкать и еле слышно бормотать.

— Чужак сломал ее разум, — объяснила Верити и посмотрела на Зару, поднявшую на нее взгляд от ауспика и с мрачным видом покачавшую головой. — Но не уничтожил.

— Сила веры способна на многое, — заявила Мирия. — Император оберегает в ней что-то.

— Как ты спаслась? — нахмурив брови, спросила канонисса.

— Мне подсказывал Наблюдатель, — призналась неумершая, но смысл ее слов ускользнул от остальных. — Я сбежала в пустыню и выживала там. Наедине с голосом. — При этом она постучала острым ногтем по виску.

— Она и впрямь слышит голоса, — тихо повторила Кассандра.

— Разве это удивительно? — заступилась Верити. — Представь, каково ей было одной среди бескрайних барханов. Как она отходила от пыток и экспериментов. — Госпитальерка бережно взяла живого призрака за руки и перевязала раны. — Ее личность, должно быть, треснула и разлетелась на куски, пока она старалась выжить и найти… — Верити повернулась к канониссе, — то, что потеряла.

— Будь осторожнее, няня, — холодно предупредила ее Сеферина.

— Но она ведь права, верно? — Мирия позволила себе убрать от плеча болтер. — С того дня, как мы высадились на этот пыльный шар, вы вместе с сестрой Имогеной что-то здесь ищете. И это никак не связано с некронами или погибшими, Хотом или Тегасом и их тайными соглашениями, какие бы они ни заключили между собой. Вы что-то скрываете от нас, миледи. Ручаюсь, аж с самого начала паломничества сюда.

Верити кивком поддержала заявление сестры.

— Что может быть таким важным? — спросила она. Она не требовала и не настаивала, чтобы Сеферина ответила ей, однако воздух все равно искрил от напряжения.

Канонисса медленно встала во весь рост и по очереди посмотрела женщинам в лицо. Ее рука непроизвольно потянулась к закрытой кобуре с пистолетом, а ее каменное нечитаемое выражение вернулось.

Верити охватила необыкновенная грусть, когда она впервые хотя бы отчасти прочувствовала тяжесть ноши, которую молча взвалила на себя канонисса.

— Прежде звучала неправда, — начала длинный рассказ Сеферина. — Великий дар украли у нас отсюда тринадцать с лишним лет назад. Артефакт невероятной значимости, бесценный и незаменимый. Он пропал по чистой случайности из-за нападения ксеносов. — Она взглянула сверху вниз на Дециму, что, опустив голову, читала молитву.

— Реликвия? — Кассандра подняла бровь.

— Верно, — кивнула старшая. — Об этом секрете знали только несколько высокопоставленных аббатис и некоторые члены сестринства. Я несу бремя правды с того момента, как Хот впервые оповестил нас о случившемся на Святилище-сто один. С тех самых пор на мне лежит ответственность, а теперь и вы дадите ту же клятву неразглашения под страхом смерти.

Прежде чем продолжить, Сеферина подождала, пока все кивнут в знак согласия.

— Предполагалось, что реликвия будет путешествовать по всей галактике, посетит каждый монастырь, сторожевую заставу и цитадель ордена Пресвятой Девы-Мученицы, вне зависимости от того, насколько они труднодоступны и далеки от Центральных миров. Таково было предписание: привнести толику света во все наши владения.

Верити слышала о подобном; тогда как паломничество к большей части имперских артефактов и святых мощей требовало от верующих преодоления огромных космических расстояний, существовали храмы и раки, постоянно перевозимые на борту кораблей под присмотром контингента проповедников и миссионерских солдат.