Молот и наковальня

Стрелок низко поклонился своему начальнику, и за спиной показались стройные очертания синаптического дезинтегратора, отличительной винтовки самых опасных некронских ассасинов. Хайгис передал Смертоуказателю прозрачную бусину, драгоценный инфокамень, содержащий сведения о жертве. Бусина активировалась и показала ДНК-след и энергетическую сигнатуру, которые, как сразу установил криптек, принадлежали его подопытной.

— При всем уважении, — осмелился вмешаться Оссуар, — не эффективнее ли дать Смертоуказателю задание устранить командира армии людей?

Снайпер молча скачал данные и вернул инфокамень немесору.

— Нет, — отрезал генерал. — Меня раздражает созданный тобою гибрид. Но есть и другая причина.

— Какая?

— Он нужен тебе, — ответил Хайгис, бросив на криптека беглый взгляд, а после отпустил ассасина.

Смертоуказатель снова поклонился, и пространственная матрица в его броне ярко засияла. Убийца стал иллюзорным и прозрачным, а после исчез целиком. Покинув материальный мир, он перешел в гиперпространственный ублиет, микроизмерение, существующее отдельно от остальной Вселенной. Выжидая в этой пустоте, ассасин мог выслеживать цель до тех пор, пока не был бы готов исполнить приговор.

Хайгис вернулся к Оссуару.

— Я преподам урок не только людям, но и тебе, Предвестник. Я напомню о твоем месте. — Его мрачная тень нависла над ученым интеллигентом. — Мы некроны. Мы вознеслись над тварным миром, когда времена Плоти остались в прошлом и забылись. Но ты до сих пор развлекаешься с этими кусками мяса, что вызывает у меня отвращение. Я отобью у тебя это желание.

— Вы не понимаете, — ответил Оссуар. — Человеческие органики — не угроза. Они не несут опасности проведению ремонта дольменных врат.

Манера генерала держаться переменилась, а глаза вспыхнули. Хайгис напрягся. Он был не из тех, чьи приказы принято обсуждать. Когда он снова заговорил, в его словах отчетливо угадывался сильный гнев:

— Высокомерие завело тебя сюда, психомант. Не будь твои навыки столь редки и ценны, я рассеял бы твое сознание по команде Повелителя Бурь еще до Безвременной грезы! Если бы ты в точности придерживался повеления Имотеха, а не мечтал о власти, люди ни за что бы не ступили на поверхность планеты! Твои жалкие потуги скрыть занятие недозволенным были тщетны. Я хорошо знаю обо всем, что ты натворил, и за свои поступки тебе придется отвечать, Оссуар. Знай это.

Немесор отвернулся, тем самым давая команду на активацию порталов.

— Но сначала я исправлю твои ошибки.

Зара принесла все необходимое из медицинских шатров во дворе монастыря, и, когда взгляд сестры-милитантки развеял их всяческие сомнения, Верити и вторая госпитальерка расставили мониторы.

В центральном донжоне Имогена нашла для них помещение, где раньше хранились молитвенники; высокие щелевые окна, до которых было не достать, покрывали густые слои грязи, из-за чего в комнате царил полумрак. Сестры Елена и Даная с оружием наготове стояли в коридоре за единственной дверью в комнату; Мирия и Кассандра в качестве телохранительниц находились внутри вместе с канониссой, ястребиным взором наблюдая за происходящим.

Децима бездвижно сидела в кресле для чтения из старого потертого дуба и едва дышала. Убедить ее отдать оружие, спрятанное под плащом, было непросто, и только настойчивые и осторожные уговоры Верити заставили неумершую согласиться, однако лишь при условии, что Имогена уйдет.

Типично грубоватая манера поведения старшей сестры вновь вышла на передний план, и в конце концов канонисса Сеферина отправила ее найти подходящее место заключения для Тегаса и его свиты. Если бы она осталась, Децима явно не смогла бы успокоиться. Она боялась старшую сестру, и не зря. Верити не сомневалась, что Децима уже присоединилась бы к своим давно погибшим соратницам, если бы здесь командовала Имогена. К счастью, в настоящий момент ей поручили отвести под стражу квестора и подготовить монастырь к обороне.

— Что это за клинок? — спросила Сеферина, крутя в руках черный, как ночь, меч Децимы. — Металл, из которого сделан эфес, не похож ни на что мною виденное.

— Лезвие рассекает сталь, словно дым, — кивая, поведала Кассандра. — Я видела, как она использовала его на некронах. Это какой-то продукт инопланетной науки.

— И практически ничего не весит. — Канонисса медленно взмахнула оружием и услышала, как воздух слабо потрескивает следом за ним. — Откуда он?

Децима заморгала.

— Не помню. Думаю, я стащила его у них. Давным-давно, когда сбежала.

Сеферина отдала меч Кассандре, взявшей его так, будто он был смочен ядом, и снова заговорила.

— Очень важно, чтобы ты вспомнила, — сказала она женщине в лохмотьях. — От этого зависит твоя жизнь.

— И наши, полагаю, — заметила Мирия.

— Не бойся, — успокаивающе прошептала Верити, подсоединив один конец тонкого провода к ауспику, а второй — к дисковидному датчику, который прикрепила к горлу Децимы. — Ты в безопасности.

— Нет, — заявила та с пугающей уверенностью. — Никто здесь не в безопасности. Они уже приходили однажды, придут и снова. В этот раз ошибок не будет. Они все усвоили.

Оглядевшись, канонисса заметила лежащее на полу кресло, подняла его и поставила на расстоянии вытянутой руки от неумершей.

— Децима, если это действительно ты… Ты должна кое-что вспомнить для нас. — Сеферина показала на стены. — В наших записях о произошедшем здесь полно пробелов и пропусков, часть фактов не подтверждена, а целостная картина не составлена.

— Да, — вздохнула женщина. — Я знаю.

— Мне надо кое-что понять, — продолжила старшая. — Я должна быть уверена, без тени сомнения, кто ты есть. Ты и вправду та, за кого тебя принимает сестра Верити, или просто хитроумная копия, говорящая ее голосом и имитирующая ее характер?

— Мне нечего вам ответить, — призналась загадочная гостья.

— Ради твоего же блага, надеюсь, что это не так.

Сеферина подала сигнал Мирии и Кассандре, и обе боевые сестры приставили к плечу болтеры и прицелились. Одно мгновение Мирия сопротивлялась, но затем взяла себя в руки. Приказ есть приказ. Если доказательство, которое ищет Верити, не обнаружится, тогда Мирия пустит болт в сердце Децимы, а Кассандра — в череп.

— Закрой глаза, — посоветовала Верити, вводя иглу инъектора в горло Децимы. — Так ты легче погрузишься в воспоминания.

Когда игла коснулась ее плоти, Дециму скрутил спазм, члены затвердели.

— Не говори со мной! — зашипела она, глядя не на сестер, а вдаль. — Я не собираюсь молчать ради тебя! Не собираюсь!

— Она обращается к призракам, — с тревогой предположила Зара. — К голосам, что слышит только она.

— Может, нам тоже нужно их услышать, — мягко сказала Верити, чтобы унять волнение сестры.

Когда введенный ей лекарственный препарат разошелся по организму, Децима осела, как мертвая. Глаза закатились, руки обмякли и легли на колени.

— Всё? — спросила канонисса.

Верити кивнула:

— Она в полутрансе и не навредит себе.

Сеферина нагнулась ближе:

— Слушай меня. Ты расскажешь, что здесь случилось, в мельчайших подробностях. Как ты пережила нападение на Святилище-сто один? Как ты выживала в дикой пустыне более десяти лет? Что ксенос сделал с тобой? Отвечай.

— Давай, сознайся им, — сказал Наблюдатель. — Расскажи им, как всех подвела. И они тут же тебя казнят.

В тесноте помещения голос словно гремел, отражаясь от стен. Неумершая сморгнула и уставилась на лица боевых сестер. Слышали ли они его? Ведь голос был такой громкий, такой резкий. Его нельзя было не заметить. Почему они строили из себя глухих?

— Ты потерпела неудачу. А ты ведь знаешь, как они наказывают за это.

— Я не справилась… — Слова слетели с губ.

Канонисса посмотрела ей прямо в глаза:

— Объясни.

— Поведаешь им правду — и умрешь, — кричал голос. — Но ты еще можешь спастись. Убей их и беги, прячься в пустыне, там безопасно.

Рука предательски дернулась от рефлекса. Наблюдатель захватил инициативу.