Молот и наковальня

— Уйди в сторону, нянька! — выпалила старшая сестра. — Правда должна выйти на свет, и грубая сила в этом поможет. Сначала гибрид, затем адепт.

— Нет! — на всю часовню снова воскликнула Верити. — Ненависть к ней до того вас съедает, что вы не хотите задуматься даже на секунду! Разве вас не интересует, откуда она здесь и кто она такая? — Девушка показала на грустную изнуренную фигуру позади нее. По перепачканным щекам неумершей текли слезы. — Вы должны взглянуть на нее внимательнее!

— Они это сделали с ней, — вмешалась Мирия, — некроны… криптек.

Верити прошла к великому алтарю, стараясь держаться на виду у Имогены, и среди свечей, недавно поставленных по обету или с молитвой, нашла, что искала, — планшет. Она взяла его и направилась обратно.

— С того самого момента, как я впервые взглянула ей в лицо две ночи назад, — начала она, просматривая содержимое карманного компьютера, — я все поняла. Когда я столкнулась с ней прямо здесь, я поняла, что эта женщина — родственная душа.

— Я… — неумершая опустила голову. — Я не знаю, зачем приходила сюда.

— Зато я знаю, — ответила Верити. — В данном планшете есть мемориальный список с записью о каждой сестре, пропавшей на Святилище-сто один, здесь приведены имена и пиктографии всех погибших, которых мы почтили в «саду» снаружи. — Госпитальерка сделала паузу, и у нее вырвался вздох облегчения, когда она наконец обнаружила, что хотела. — Раньше я сомневалась… но теперь нет.

Она вложила устройство в потрескавшиеся и испачканные руки разбитой женщины.

— Что… что это? — робко спросила та и уронила на сияющий экран слезу.

— Это ты, — объяснила ей Верити, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. После она повернулась лицом к канониссе. — Ее зовут…

— Децима, — закончила за нее неумершая. Слетевший с губ звук скорее походил на всхлип. — Меня зовут Децима.

С экрана планшета на неумершую смотрело ее безупречное зеркальное отражение более чем двенадцатилетней давности.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

На одно мгновение Мирия отвлеклась от выполнения своего задания и кинула взгляд на живого мертвеца. По Великой часовне эхом разносились тихие всхлипы рыдающей женщины, что некогда, вероятно, была ее сестрой по оружию.

У присутствующих пропал дар речи. Явленное им откровение оказалось настолько немыслимым, что утихомирило всех, отняв силы на споры.

В конце концов первой нарушила молчание Имогена: — Сестра Децима мертва. Исчезла, как и все остальные. На Святилище-сто один выживших не было, — командным тоном сказала она.

— Позволю себе не согласиться, — снова вступила в обсуждение Верити.

Умелыми движениями госпитальерка раскрыла нартециумный комплект на поясе и извлекла шприц. Она сделала укол в оголенную кожу неумершей, а затем вставила иглу в специальный разъем ауспика и прочитала литанию функционирования. Когда когитатор завершил проверку, то зазвенел, и Верити подняла устройство так, чтобы его видели все.

— Кровь совпадает. Я готова поклясться Золотым Троном, что она — Децима.

— Я… Децима, — пробормотала сломленная женщина. — Кем она была, не имеет значения, — настаивал Тегас. — Теперь она… игрушка некронов. — Он пристально посмотрел на канониссу. — Спросите ее о чем-нибудь, миледи. Давайте же. Задайте ей вопрос, на который сможет ответить только Адепта Сороритас из данного монастыря.

Настроение Сеферины переменилось, и она посмотрела в глаза плачущей.

— Успокойся и назови мне имя аббатисы, что заведовала здесь.

Мирия увидела, как Децима с искаженным от напряжения лицом пытается выудить из памяти нужную информацию, что, казалось, причиняет ей нестерпимую боль.

— Ее… — Она сделала паузу, чтобы отдышаться. — Я не… — Неожиданно для всех она дико дернулась, словно отмахиваясь от невидимого насекомого. — Заткнись! — злобно прошипела она.

— С кем ты разговариваешь? — мягко спросила Верити.

— Не знаю! — закричала женщина. А после взглянула на Сеферину и с глубокой печалью повторила: — Я не знаю. Ее имя… потеряно для меня. Потеряно, как и многое другое. Только я и осталась.

— Как удобно, — проворчал Тегас.

— Они вырезали из нее эти воспоминания, — Верити не теряла надежды убедить остальных. Она показала на страшные шрамы на черепе неумершей. — Нам неизвестно, что они забрали.

— А что оставили, — мрачно добавил квестор.

Теряя терпение, Мирия толкнула его дулом болтера.

— Вякнешь еще хоть слово, и тебе несдобровать.

Сеферина шагнула вперед, проигнорировав неодобрительный взгляд сестры Имогены, и провела рукой по лицу таинственной незнакомки.

— Разве такое возможно? — удивилась она вслух. — Единственная выжившая? Спустя столько лет?

— Он не хотел убивать всех нас сразу, миледи, — прозвучало в ответ.

— Кто?

— Криптек. Оссуар. Тот, кто пытал меня.

Стоявшая рядом сестра Пандора понимающе кивнула:

— Опыты над людьми. Ксеносы терзали ее плоть, чтобы узнать, как лучше убивать нас.

— Мне… мне так жаль… — вздохнула женщина, дрожа от прикосновения канониссы.

Она едва сдерживалась, чтобы снова не разрыдаться, и Мирия заметила, как на глазах Верити проступили слезы сострадания.

— Децима. — Канонисса наконец произнесла это имя. — Откуда нам знать, что ты — это она? Адепт, будь он неладен, прав. — Сеферина поднесла к ее горлу венчик с выкидным кинжалом. — Безопаснее избавиться от тебя.

— Теперь это не важно, — голосом, полным скорби, прошептала неумершая. — Я оплакиваю всех нас. Все мы уже мертвы.

— Она спятила, — вмешалась Имогена. — Госпожа, позвольте мне закончить с ней. Я сделаю все быстро. Милосердно.

Не прерывая зрительного контакта с неумершей, Сеферина подняла руку, как бы призывая старшую сестру не вмешиваться.

— Ты вздумала угрожать нам?

Женщина слегка мотнула головой.

— Я хочу поведать вам правду, — начала она. — Раньше… раньше машины спали. Пока однажды не пробудились и не вступили друг с другом в схватку, а нас не зажали с двух сторон и не перебили.

Она сделала паузу и неспешно перевела взгляд на квестора Тегаса.

— Вина лежит на его соратниках. Я видела, как они прибывают. Наблюдала, как они раскапывают пустыню и режут скалы, словно беззаботные дети в песочнице.

Тегас молчал. Его искусственное лицо было непроницаемым.

— Такие, как он, потревожили машины. — Неумершая показала на квестора костлявым пальцем. — Те, что в каньоне, его слуги… Я следила за ними, хотела остановить. Убила одного или двух… И все равно не смогла помешать неизбежному. Они привлекли внимание некронтир, разбудили их, вывели из себя… Как и сестринство до этого. — Она содрогнулась. — Тогда мы заплатили кровью. Та же цена будет и сейчас.

— Если это и впрямь так, — не сдержался Тегас, отказываясь сохранять молчание, — тогда почему именно сейчас, гибрид? Чем ты их побеспокоила?

— Не я, — отмахнулась она. — Ты. Вам следовало держаться подальше. Криптек… Он не обращал внимания на ваше копошение в песке, пока это ничему не грозило. Но теперь не станет.

Женщина снова повернулась к канониссе:

— Послушайте меня. Машины восстанут из своих стазисных гробниц. Много. Очень много. И они не лягут обратно спать, пока не очистят этот мир от пришельцев.

— Это они пришельцы! — огрызнулась Имогена. — Не мы!

— Не совсем, — сказала неумершая, качая головой. — По крайней мере, не здесь.

За ее словами снова наступила затяжная тишина. В какой-то момент Сеферина отвернулась, сложила нож внутрь венчика и обратилась к сестре Имогене:

— Отправь сообщение на «Тибальт». Скажи капитану, пусть немедленно возвращается.

— Корабль вот уже несколько дней как отбыл, — подметила старшая сестра. — Они, возможно, уже вошли в варп-пространство.

— Даже если они до сих пор в Кавирской системе, вокс-сигнал вряд ли дойдет до них вовремя, — дополнила Пандора. Среди персонала экспедиции не было ни одного астропата, так как сестринство, славящееся своей нелюбовью даже к санкционированным псайкерам Адептус Терра, не допустило бы, чтобы подобное «существо» присутствовало при таком важном событии, как переосвящение монастыря.