Молот и наковальня

И именно благодаря махинациям Оссуара ситуация разрешилась. Чтобы тень подозрения на него не пала, но в итоге только он владел инициативой, криптек воспользовался личным положением и косвенно передал фаэрону свое предложение. Заключалось оно в следующем: Повелитель Бурь может собрать флот и спокойно отчалить, но кому-то придется остаться здесь в качестве хранителя Обсидиановой Луны на тот период, что идет ремонт. Оссуар, разумеется, благородно предложил свою кандидатуру, чтобы следить за тем, как продвигается реконструкция дольменных врат, и присматривать за спящей армией, пока военная армада выполняет другие важные задачи. Когда же работа подойдет к концу, звездолеты вернутся за свежими силами.

А если, пока он выполняет обязанности, ему позволят заниматься вскрытием органиков и проведением над ними экспериментов, что составляло для него большой интерес, будет еще лучше. В полном одиночестве и освобожденный от участия в битвах, он найдет чем заняться.

Однако добиться доверия Имотеха так просто не вышло; только круглый дурак, а не властный роярх, мог разрешить криптеку остаться фактическим хозяином столь значимого, пусть пока и малопригодного, ресурса. Из-за таких ошибок случались мятежи, тем более что Предвестники вроде Оссуара имели склонность возвеличивать себя.

По этой причине надзирать за ним назначили Хайгиса, отправившегося во временную отставку, пока его механические солдаты следили за каждым шагом криптека. В том случае, если бы Оссуар пошел против воли своего хозяина, его бы тут же обнулили — энграммы биотипа стерли, а механическую оболочку перенастроили бы, превратив его в обычного роботизированного солдата.

— Все это я и так знаю, — сказал немесор. — Я был там. Покажи, что произошло, пока я спал.

— Как пожелаете. — Оссуар открыл другие архивы памяти и приготовился выслушивать потоки обвинений и ругательств, которые, он не сомневался, неизбежно прозвучат.

После отлета флотилии Хайгис быстро устал наблюдать за криптеком, который только и делал, что бродил по пыльным залам лунной базы и до смерти пытал горстку выживших колонистов. В конце концов он решил погрузиться в гибернацию до того момента, как дольменные врата будут готовы. С тех пор прошло девять солнечных циклов по местному календарю, и сейчас Хайгис изучал хронику событий за весь этот период.

Он видел, как Оссуар ставит опыты над выжившими, вызывая у них агонию. Видел прибытие кораблей органиков, привлеченных предсмертными криками колонии; люди свободно копались в грязи и трогали реликвии, подтверждающие величие некронтир.

Тяжелая клешня генерала скользнула ниже и вцепилась в железную шею криптека.

— Что ты наделал, болван? — прогромыхал он. — Ты дал паразитам вернуться на планету и не разобрался с ними? — Нечто сродни замешательству проявилось в его интонации, когда Хайгис просмотрел остальные сводки. — А потом были еще? Почему, Оссуар? Из каких соображений ты позволил этим низшим тварям сбежать?

Незримый обмен данными между ними резко оборвался, когда генерал отключился.

— Они восхищают меня, — признался криптек, так как отрицать это особого смысла не было. — Вреда от них я не видел, поскольку они не догадывались о нас. — Он склонил голову набок. — Когда-то мы были такими же. Цикличность эволюционных шаблонов крайне интригует. Я столько узнал, препарируя их.

Хайгис издал раздраженное жужжание и оттащил Оссуара к пристройке.

— Теперь я вижу, что мне не следовало погружаться в сон даже на такой короткий срок. Ты расцениваешь возложенный на тебя долг как сугубо личный научный эксперимент. — Военачальник вперил в него немигающий взгляд. — Вы, Предвестники, вечно думаете, будто вам закон не писан!

— Лишь мое безграничное любопытство…

Немесор надел богато украшенную огненную перчатку и вспышкой зеленого огня между пальцев заставил Оссуара замолчать.

— Любопытство? — повторил он, доставая метатель тахионной стрелы и прикрепляя на другое запястье. — Я ведь прекрасно понимаю, что это не более чем банальная отговорка, чтобы скрыть желание обрести власть, недоступную в твоем нынешнем положении. — Хайгис показал на криптека пальцем-ножом. — Ты всех нас поставил в рискованное положение. Что, если сюда прибудут еще органики с целым флотом кораблей, достаточным, чтобы уничтожить нас?

— Они всего-навсего люди. — Оссуар не сумел скрыть свой насмешливый тон. — Паразиты, так вы сказали. Что они могут?

— Раз они не представляют опасности, зачем ты поднял меня? — пророкотал Хайгис. — Ты заблуждаешься и сам об этом знаешь! Натворил дел, запаниковал, а теперь прибежал ко мне, чтобы я исправил твои ошибки!

— Паника — состояние непродуктивное, и я его не эмулирую, — возразил Оссуар. — Оно давно вытравлено из моего сознания.

Когда позади раздались шаги двух подошедших личей-стражей, он обернулся и понял, что Хайгис вызвал их с помощью сигнального луча.

Громадные охранники угрожающе наставили на него темные клинки боевых кос, выполняя беззвучную команду немесора.

— Давно надо было тебя разобрать, — бросил Хайгис.

— И что бы вы сказали Повелителю Бурь по его возвращении? — посредством голосового вокодера хмыкнул Оссуар. — Что у меня вдруг отказали сервоприводы и я случайно напоролся на непонятно откуда взявшийся клинок? — Он показал на боевые косы. — Роярх многого ожидает. Без моего руководства ремонт дольмена никогда не завершить!

Когда он закончил, Хайгис кивнул.

— Знай, что ты цел и невредим лишь потому, что это действительно так.

Оссуар слегка поклонился:

— Молю простить меня за самонадеянность. Я полностью осознал свою ошибку и прошу помощи в ликвидации органиков.

— Наконец-таки задание по мне. — Хайгис отпустил стражу и вплотную подошел к криптеку. — До чего же тебе, наверное, непросто изображать покорность. Какие процессы, аналогичные возмущению, ты воспроизводишь в настоящий момент, а, Оссуар?

— Я существую, лишь чтобы служить воле роярха, — ответил криптек.

— Тогда беспрекословно выполняй каждый мой приказ, как если бы тебе его дал лично Повелитель Бурь, — протрещал немесор. — И обуздай свои мелкие страсти, пока работа не завершится. Когда врата будут восстановлены, а армия пробудится, тебе вполне хватит людей, чтобы утолить свое любопытство, выпотрошив каждого.

Капюшон спал, и Верити услышала коллективный вздох, когда сестры в часовне узрели сломанное лицо неумершей.

Бережно и неторопливо женщина сбросила с себя изорванные лохмотья и взялась за тканевые полоски, настолько старые и грязные, что они сходили с рук и горла, словно сухие слои эпидермиса. При этом она, не переставая, что-то бубнила, так тихо и глухо, что Верити не могла разобрать ни слова.

Это в самом деле была женщина, но изуродованная каким-то извергом. Имплантаты инопланетного происхождения — одни из стали, другие из зеленого кристалла или металлизированного камня — выступали наружу на участках загорелой плоти или просвечивали под полупрозрачной кожей. То, что с ней сделали, не носило ритуальный характер, как в случае вживления улучшенных органов в тела Адептус Астартес, и не имело практических целей, как среди соратников Тегаса, заменявших биологические конечности на механические. То была по-настоящему измученная женщина со следами пыток как снаружи, так и внутри.

— Пресвятые Трон и Кровь, — шепнула сестра Пандора. — Как она до сих пор жива?

— Действительно, как? — обвиняющим тоном сказал Тегас. — Шрамы, канонисса. Видите на ней шрамы?

Верити пригляделась и тоже их различила. Умышленно нанесенные отметины тянулись вдоль отощавших конечностей и обнаженного тела, линии и круги, копировавшие стиль некронских глифов, которые она видела в инопланетном комплексе.

— Выходит, все-таки шпионка ксеносов… — задумчиво произнесла Имогена, — как я и подозревала!

Когда она нацелила дуло болтера, госпитальерка внезапно вышла вперед и закрыла собой неумершую.

— Нет! — крикнула она. — Нет, вы этого не сделаете!