Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 9 из 18



Здесь обнаруживается богатство живописных средств, но то, что раз встречено у И. Северянина, – можем гораздо чаще встретить у Брюсова и Сологуба, так что и это нельзя поставить в заслугу поэту, от которого ждешь чего то ослепительно нового, небывалого и ликвидирующего окончательно с прошлым. И опять с грустью отмечаешь безумную мысль футуризма о строительстве из ничего, оказывается, мы видим это на примере И. Северянина, параллельно стихам которого можно поставить стихи других поэтов, оказывается, что как ни презирай это ненавистное прошлое, a строить приходится из его обломков, заимствуя и пользуясь наследством предшественников, или же, если не боишься насмешек и скандалов – выдумывать свой собственный, ни на что не похожий язык…

Стремление к примитиву и первобытности – другие оригинальные свойства Северянина. Футуристы вообще ухватились за примитив, как за одно из средств спасения, в этом они находят свой стиль, но нужно же знать, что и в этом ничего нет нового, примитивы уже давно нашли себе культ у Блока, еще в первой книге его стихов, правда – у футуристов примитив нашел более богатую разработку, японского пошиба, но все же это старая погудка на новый лад… Что же касается первобытности, то эта основная черта футуризма, развитая не Северянином, а его поздними последователями – для самого Северянина послужила якорем спасения не только от литературщины, но также от самого эгофутуризма, с которым он после недолгого союзничества, распрощался такими словами:

V

После выхода Северянина из ассоциации эгофутуристов, последняя чуть не погибла естественной смертью, но ей поспешили на помощь другие смельчаки и рыцари безумия, – и вот вместо распавшегося, возникает новый союз эгофутуризма, объединенный вокруг альманахов «Петербургский Глашатай»[32]. Во главе этой ассоциации стоят: Ив. Игнатьев, Павел Широков, Василиск Гнедов и Димитрий Крючков… Они издают новую грамоту эгофутуризма, которая гласит:

I. Эгофутуризм – непрестанное устремление каждого эгоиста к достижению возможностей будущего в настоящем.

II. Эгоизм есть индивидуализация, осознание, преклонение и восхваление «я».

III. Человек-сущность. Божество – тень человека в зеркале вселенной.

Бог – природа. Природа – гипноз. Интуит-медиум.

IV. Созидание ритма и Слова.

Эта ассоциация эгофутуристов, возникшая в начале 1913 года, отличалась довольно плодотворной деятельностью. Она выпустила девять альманахов, а также издала сборники произведений отдельных поэтов, вообще из всех футуристских организаций, эгофутуристы, объединенные вокруг издательства «Петербургский глашатай» проявляли особенную кипучесть творчества… В то время, как Игорь Северянин в своих стихах мало чем приблизился к программе бунтарской деятельности эгофутуризма, ассоциация «Петербургский глашатай» взяла на себя непосильное бремя осуществления всей этой программы полностью… Мы знаем, какие результаты дало это безумное дерзание, ставящее целью достижение будущего в настоящем и созидание новых форм в искусстве. Многое из этих достижений послужило темой для всевозможных злостных выходок со стороны критиков и фельетонистов, над футуристами смеялись что называется в волю, их не щадили, и повторилось приблизительно то же самое, что и в 1895 году, когда появление первых русских декадентов вызвало злобную и уничтожающую критику Михайловского[33] и Влад. Соловьева… Замечательно, что метод этой критики и ее приемы до того усвоились нашими журнальными ценителями искусства, что они ни на йоту от него не отступают, и их отношение к футуристам точно такое же, как и их учителей по отношению к первым декадентам… Но что всего замечательнее – те же самые декаденты, получившие ныне силу и власть и почивающие на лаврах академизма, так же презрительно отнеслись к молодым бунтарям, как когда-то к ним их противники, ничуть не подозревая, что футуристы – плоть от плоти их, их так сказать произведение, дальнейшая формация. A ведь футуризм, как это признают теперь сами его апологеты, это возрожденное декадентство, футуристы стремятся снова осуществить то, что только было начато декадентами, но мне кажется, что их задачи, как это видно из вышеизложенной грамоты эгофутуризма, гораздо шире и радикальнее… И вот, в этой же ссылке на декадентство, как на первообраз, снова обнаруживается противоречие в теории футуристов: ведь они должны сжечь за собой все мосты, презрение к прошлому этого требует, а они, вместо этого – ссылаются на декадентство, сданное в архив, то есть сами стремятся к ненавистному и столь презираемому ими музею… Но футуризм вообще состоит из противоречий, в этом, впрочем, не только его слабость, но и сила: это признак брожения молодой крови…

Принцип эгофутуристов, по словам их главы – И. Игнатьева – есть «борьба». Борьба против чего? Против «застывших форм искусства, против “конюшен” реализма», безличности и измельчания творчества, а главное – борьба как таковая, то есть бунт ради самого бунта… Вот именно это бурное кипение в крови рыцарей безумия важнее и значительнее всех программ, лозунгов и грамот, оно должно вызвать творчество, огонь, пожар и взрыв, оно встряхнет литературой, оно пойдет напролом сквозь сонную одурь пошлости и мещанства, a это ведь самое главное и самое нужное… Все это доказывает, что мы у порога новой эпохи в искусстве…



Крайний индивидуализм петербургской школы эгофутуристов отличает их от западного первоисточника. В России вообще легко прививается всякая анархия духа и всякие крайние направления… У эгофутуристов есть свой предтеча – Достоевский, но они не хотят признать этого, а ведь весь эгофутуризм пронизан Достоевским. И если эгофутуризм не замкнется в узкие рамки искусства, а выйдет на широкую дорогу духа – то тут уж не избежать пути, проложенного Достоевским. Вне этого пути и мимо его для анархистов духа нет исхода, и они должны вступить именно на этот путь, путь, в котором погибают все возможные пути и начинается строительство из хаоса и безумия. Ведь Достоевский тоже строил из ничего, не разумом строил и не из человеческих понятий, и путь Достоевского есть та же самая интуиция, которую футуристы так превозносят, как единственную форму творчества и познания, и он был, как они – нигилистичен по существу, и в нем Люцифер господствовал над богом добра и света, Ив. Карамазов и Кириллов дошли тридцать лет тому назад до эгофутуристской истины, что «божество – тень человека в зеркале вселенной», только разница в том, что у Достоевского страницы о Кириллове и Ив. Карамазове сама жизнь, само гениальное мученическое творчество, а у современных его наследников больше рекламы и книжной изобретательности, чем истинного, страдальческого горения… То, что эгофутуристами выдается за открытие, давно уже было выражено у Достоевского в следующих словах:

«свое собственное вольное и свободное хотение, свой собственный, хотя бы самый дикий каприз, своя фантазия, раздраженная иногда хотя бы даже до сумасшествия – вот это-то все и есть та самая, пропущенная, самая выгодная выгода, которая ни под какую классификацию не подходит и от которой все системы и теории постоянно разлетаются к черту»…[34]

Дерзость футуристов, приглашающих столкнуть с паровоза современности Достоевского, есть дерзость, конечно, неслыханная, но в ней нет ничего гениального, это просто безумное желание избавиться от всякой тени прошлого, но эта тень почиет на современности, несмотря на все бешенство новых «дерзателей», и не будь Достоевского, не было бы и эгофутуристских грамот, не было бы и русского декадентства вообще… Я этим не желаю поддерживать культа прошлого и музейную атмосферу архаизма, мне только приходится констатировать тот факт, что каждый шаг эгофутуристов, который считается ими шагом вперед, вызывает невольно ту тень прошлого, от которой они желали бы отделаться, и при каждой торжественно изрекаемой истине, за спиной «эгофутуриста» незримо стоят то Ницше, то Достоевский, то Малларме, или кто-нибудь другой из современников… Впрочем, дело то вовсе не в этом, а в той внутренней, незримой, может быть, еще не совсем выраженной огненной волне бури, которая бьется внутри этого нового течения, делая его, что бы ни говорили – все-таки реформаторским по существу. Но об этом я скажу подробнее после. Теперь же проследим достижением эгофутуристов.

32

«Петербургский глашатай» – издательство, основанное Иваном Игнатьевым для выпуска книг и альманахов эгофутуристов, а также одноименной газеты.

33

Николай Константинович Михайловский (1842–1904) – русский публицист, социолог, литературный критик, литературовед, переводчик; теоретик народничества. В начале XX века в кругах демократической, особенно народнической, интеллигенции фигура Михайловского была окружена культом, его ставили в один ряд с крупнейшими фигурами освободительного движения, такими, как А. И. Герцен или Н. Г. Чернышевский. Однако после 1917 года его слава померкла: он был оппонентом марксизма и сторонником критиковавшейся марксистами теории героев и толпы, в эмиграции к его наследию также обращались редко.

34

Ф. Достоевский. «Записки из подполья».