Реквием

От резкого крика из ближайшей ко мне палаты, я вздрогнула и отшатнулась от стены. Девушка, шедшая впереди лишь едва слышно усмехнулась и продолжила вести меня по тёмным коридорам.

Скоро палаты кончились, и мы вышли в просторный, но всё такой же тёмный вестибюль. Лечебница по всей видимости не пользовалась популярностью, так как главный зал был пуст и стояла мертвецкая тишина.

Меня наконец выпустили на улицу, свежий воздух настолько одурманил меня, что я едва ли не свалилась с ног при первом же вдохе. Стояла поздняя осень, на деревьях уже не было листьев, трава жёлтая, а небо выглядело ровно как и потолок в больнице — такое же серое и низкое.

— Наше лето должно было быть бесконечным, — тихо прошептала я.

— Ничего не бывает вечным, — усмехнулась Мария. — Всё когда-нибудь кончается.

— Почему мне не дали умереть? — Я взглянула на руки, на которых всё ещё виднелись следы порезов. — Что мне теперь делать? Как жить?

— Как все девочки, — девушка усмехнулась. — Плести косички, читать книжки, мерить платья, влюбиться в мальчика в конце концов.

— Я уже полюбила однажды, — я улыбнулась, но моя улыбка вызвала лёгкий испуг у Марии. — Теперь я тут.

Мы стояли напротив металлических ворот во внутренний двор, они были слегка приоткрыты, а за ними раскинулось огромное голое дерево, ветки его склонились к земле, кора потрескалась и в общем выглядело оно словно спалённое пожаром.

Даже вороны, которые парили над зданием не осмеливались кричать, кроме ветра шумевшего в проёмах больницы, между ветками деревьев и в моих ушах, тишину этого места не нарушало ничего.

У ворот я увидела силуэт — слегка сутулый, непричёсанный, одетый в шорты и рубашку, он медленно кивал мне, но стоило моргнуть и призрак исчез, как будто его и не было никогда. Кажется, я и вправду схожу с ума.

— Ладно, идём, — Мария потянула меня за руку. — Немного поброди по больнице, пока твою палату проветрят.

Я не хотела возвращаться в здание, но сопротивляться девушке не хватало сил, приходилось послушно идти за ней, в надежде, что я рано или поздно уберусь из этого места. Темнота залы снова поглотила меня, обвивая своими чёрными лапами.

Когда Мария пропала из виду, я углядела странного мужчину, сидевшего на лавочке около окна, удивительное было то, что на нём надета белая ряса пациента, а потому он мог быть потенциально опасен, хотя прямых признаков агрессии пока не подавал.

Человек оторвался от созерцания мира за окном и обратив на меня внимание подозвал взмахом руки. Я долго не решалась подойти, но всё же двинулась, медленно и осторожно. Когда же я достигла его он долго молчал, после чего прохрипел:

— Красиво, правда? — Он кивнул в сторону мёртвого дерева за окном.

— Наверное, — неуверенно ответила я.

— Я бы тоже хотел быть деревом, — усмехнулся мужчина. — Птички бы свили гнёзда у меня в голове, а всякие жуки жили бы внутри и размножались. Я бы принёс столько добра.

— Возможно, — человек меня пугал.

— Ты вот знаешь, почему нас тут держат?

— Понятия не имею, — я пожала плечами.

— Потому что мы все ангелы, — изрёк он. — Ты вот точно.

— Мне кажется — это не так, — я уселась на скамейку рядом с ним.

— Они не хотят нас отпускать потому что, они бесы, — он продолжал смотреть в окно. — Да-да, они прячут свои хвосты под халатами. Знаешь, что они нам крылья обрезали?

— Ничего я не знаю, — я опустила безучастный взгляд в пол.

— Я помню, как они резали их ножом, — мужчина сжал кулаки. — Я бы сейчас улетел! И ты бы тоже улетела! Мы бы все вспорхнули как маленькие птички и никогда бы сюда не вернулись.

Я молчала, мне было всё равно что говорит этот человек. Какой толк от бредней умалишённого? Пускай он считает себя кем угодно, хоть птичкой, хоть ангелом. Тем временем больной не прекращал:

— Ты просто не помнишь, как ты жила на небесах, — он отвернулся от окна и сел на ровне со мной. — Как твой смех разносился по облакам.

Я подняла на него глаза, отчего он резко замолчал и начал таращится на меня, долго и пристально. Возможно он изучил каждую неровность у меня на лице, глаза его были широко раскрыты, а губы шептали что-то.

Неожиданно он соскочил с лавочки, упал на колени и принялся хватать меня за ноги, отчего я вскрикнула, и начала от него отпираться. Мужчина судорожно что-то говорил, дёргал меня и чуть ли не плакал.

— Прости! — Закричал он. — Пожалуйста прости! Я молился тебе, я молился!

К счастью к нам вовремя подбежали два санитара, скрутили человека, потащили в сторону лестницы и вскоре скрылись наверху. Я осталась стоять в ступоре, меня парализовало.

Через несколько минут с верхнего этажа спустилась Мария, она всё так же холодно улыбнулась мне и снова взяла за руку, потащив обратно в палату. Мне нужно было отсюда выбираться, убежать в конце концов!

Мы вновь вернулись в мою комнату с болезненно белыми стенами и звуком вечно качающейся лампы. Лекарствами тут уже не пахло, да и духоты поубавилось, но уютнее это место не стало, даже наоборот — похолодело.

Мария усадила меня на кушетку, потрепала по волосам и сообщила:

— Скоро подойдут твои друзья, — она направилась к выходу. — Ох и повезло тебе с ними.

Я вновь осталась одна в этой пустой комнате, наедине со своими мыслями, страхами и желанием уйти отсюда поскорее. В голову лезли воспоминания, которые я старалась задавить, чтобы не было так больно, но с каждым разом, они становились всё ярче, всё больнее.

Особенно ярко стояла сцена первой встречи с Семёном, тот самый момент, когда я выходила из кружка кибернетики и пересеклась с ним взглядом: сумасшедшим, ошарашенным и испуганным. Его зимняя одежда смотрелась так нелепо и странно, а бледное тощее лицо почему-то привлекало меня.

Он появился именно в тот момент, когда мне так нужна была поддержка, так нужен был кто-то с кем можно поговорить. Но появившись в такое время, он и пропал именно тогда, когда я уже поверила, что моя жизнь не бессмысленный круговорот неудач.

***

Дверь в палату слегка приоткрылась и на пороге я увидела Славю, она, как и все сейчас, слегка улыбалась, но было заметно, что она боится, видно по её робким шажкам и аккуратным, боязливым движениям рук.

— Привет, Лен, — она села рядом. — А я вот, принесла тебе поесть.

Девочка поставила на тумбочку небольшой пакет с какой-то стряпнёй, но я даже не взглянула на содержимое, а лишь уныло пялилась на раскачивающуюся лампу под потолком.

— Привет, — вяло ответвила я. — Спасибо, что заглянула.

— Да, не за что, — она снова улыбнулась. — Мы все, когда узнали, что случилось, приехали тебя навестить.

— Не стоило так беспокоиться, — я невесело усмехнулась. — Как будто кому-то есть до меня дело.

— Ты что такое говоришь?! — Славя схватила меня за руку. — Мы все тебя очень любим!

— Ну да, — мне была противна такая дружелюбность. — Я верю.

— Если бы вы тогда не убежали, — Славя помрачнела. — Всё сложилось бы иначе.

— Всё сложилось иначе, только если я бы не встретила Семёна.

— Семён, — Славя пригладила косу. — Как же всё это ужасно.

— Действительно, — я снова уставилась в потолок.

Время шло, а мы молчали, говорить нам было не о чем. Славя не поднимала взгляда на меня, а я всё также смотрела в одну точку на потолке. В итоге, девочка горестно вздохнула и попрощавшись, вышла из палаты.

Ждать, когда во второй раз дверь со скрипом откроется, долго не пришлось. Передо мной предстала Алиса. Вот уж кого увидеть я не ожидала, так это Двачевскую. Она так же медленно и аккуратно села напротив и молча уставилась на меня.

— Ну, привет, — начала я первой.

— Привет, — тихо проговорила она. — Как тебе тут?

— Что, не заметно? — Я перевела на неё взгляд. — Замечательно. Ведь в психушке всем весело.

— Извини, — она тяжело сглотнула. — Я… я не думала, что всё так будет.

— Да что ты, — я тихо засмеялась. — Если бы ты поддержала нас тогда, Семён мог бы быть сейчас с нами.