Страница 27 из 134
- Там... - испуганно прошептала фрау Фетге. Подошел отец. Он старался казаться спокойным.
- Ничего страшного, фрау Фетге, - хрипло произнес он, - там, впереди, всего лишь мумии. Мы попали в египетский зал.
- Как тут и написано, - сказал Эхнатон, поправляя колпак.
- Спокойствие! - Пауль на мгновение перестал стучать зубами.
Но мы успели расслышать: из соседнего зала предательски приближались чьи-то тяжелые шаги.
- Быстро! Разбредитесь по залу! - шепнул отец. - Притворитесь экспонатами!
В ряду мумий прямо передо мной слабо поблескивала капитанская фуражка Пауля, я схоронился за статуей.
Какое-то мгновение все было спокойно, так что мы отчетливо слышали, как на рождественской ярмарке играют шарманки. Затем опять раздались шаги, и теперь уже можно было различить даже пыхтение Эде. Казалось, и с ним творится что-то неладное, он подолгу задерживал дыхание, чтобы лучше слышать.
- Ирод! - прогремел вдруг загробно раскатистый голос, в котором лишь тонкий знаток мог бы узнать отца"
- Ирод! - из другого конца зала приглушенно, эхом отозвался Эхнатон.
- Ирод, - точно привидения, наперебой закричали мы.
В мягком мерцающем снежном свете, падавшем из окна, Эде несколько раз повернулся вокруг свой оси, как будто над ним кружился невидимый пчелиный рой, и застонал.
Но мы уже снова как воды в рот набрали.
Ничто не шелохнулось, лишь фуражка Пауля на секунду слабо взблеснула, точно здорово потертый нимб. Однако этого было достаточно, чтобы Эде рухнул на колени перед призраком.
- Я ничего дурного не сделал, - прохрипел он. - Я ничего дурного не сделал!
- Однако, - произнес отец загробным голосом (очевидно, он говорил в какой-то большой сосуд), - ты терпеть не можешь детей!
- И нас ты преследовал не только до Иордана, но до самого Египта! раздался из ряда мумий безукоризненно неузнаваемый голос Пауля.
- Где я? - застонал Эде, кулаками сжимая виски.
- В Египте! - торжествующе завопил из своего угла Эхнатон.
- Довольно! - произнес отец своим обычным голосом. - Он преклонил колена, этого покаяния достаточно. - Отец щелкнул зажигалкой и помог Эде подняться.
Как ни смешно это звучит, но Эде пришлось воспользоваться его помощью. Он дрожал всем телом, и даже в колеблющемся свете зажигалки его лицо было белым, как у снеговика.
- Я хочу выйти отсюда, - слабым голосом пролепетал он.
Отец дал Эхнатону подержать зажигалку и медленно повел Эде к лестнице. Тот беспомощно спотыкался, идя рядом с отцом.
- Мы немножко, пожалуй, пересолили, - дружелюбно обратился к нему отец, - ведь за стенами течет не Иордан, а Шпрее.
- Иосиф! - послышался вдруг где-то в темноте испуганный голос фрау Фетге. - Иосиф, где ты? Пауль кинулся назад.
- Здесь! - крикнул он, помахивая фуражкой. - Мария, ты видишь меня?
Прошло несколько минут, покуда фрау Фетге удалось ощупью пробраться между статуями, кувшинами и камнями.
- Он ушел? - испуганно спросила она.
- Да, - ответил Пауль. - Отто повел его вниз.
- Я чуть не разревелась, - сказала фрау Фетге, - когда увидела, как он падает на колени. Пауль обстоятельно высморкался.
- Я тоже, - лицемерно, сказал он.
Она взяла его под руку, и мы стали спускаться с лестницы. Внизу стоял отец, он вежливо спорил с музейным сторожем.
- Прекрасно, - говорил тот, уже вконец измученный, - вы, значит, полагали, что египетские залы еще открыты?
- Именно так оно и было, - сказал отец.
- А как же тогда, - с горечью проговорил сторож, - вы объясните вот это?
Он рывком открыл дверь комнаты администратора, где в озерцах талой воды, натекших с его облепленных снегом копыт, стоял Франц, который радостно поднял нам навстречу свою седую морду страстотерпца.
- Осел, - невозмутимо констатировал отец, - как это мило со стороны дирекции позволить вам держать его здесь.
- Не притворяйтесь! - возмутился сторож. - Он прибежал вслед за вами. Если б я его сюда не отбуксировал, он бы теперь блуждал в египетских залах.
- Чудо! - сказал отец. - Это библейское животное привел сюда инстинкт.
- Никак вы еще намерены насмехаться надо мной? - сказал сторож.
Отец ответил, что ничего подобного у него и в мыслях не было, наоборот, если сторож позволит, он спокойно расскажет ему по порядку всю эту рождественскую историю, дабы тот смог сам судить об уме и надежности осла.
Сторож возвел глаза к небу.
- Ладно, - простонал он, - забирайте своего библейского осла и чтоб духу вашего тут не было.
- Премного благодарен, - сказал Пауль, слегка коснулся, как бы отдавая честь, своей капитанской фуражки, отвязал Франца от батареи и вывел его из комнаты, в сопровождении фрау Фетге осторожно свел вниз по ступеням к обычному его окружению: к дымящемуся, мерцающему морю ярмарочных огней,
- Погоди, - сказал мне отец, - Бруно, а где же Эхнатон?
- Господи помилуй, - сказал я, - он остался наверху.
На губах сторожа мелькнула безумная улыбка.
- Прекрасно, - пробормотал он, - вам угодно еще что-нибудь захватить с собой?
- Пауль! - крикнул отец в направлении выхода. Пауль как раз подсаживал фрау Фетге на спину Франца.
- Отто, - закричал он в ответ, - в чем дело? Отец сложил руки рупором.
- Как насчет того, чтобы немножко помочь Эде-пагоде в приготовлении к празднику?
- Это еще зачем? - воскликнул Пауль.
Отец закричал еще громче:
- Затем, что праздник мы проведем с ним и его людьми.
- Аминь! - крикнула фрау Фетге и легонько наподдала Франца пятками.
- Нам еще надо забрать Эхнатона! - заорал я ей вслед.
- Вы что, рехнулись? Да ведь эта статуя весит добрых три центнера.
Напрасно мы пытались втолковать ему, о ком в действительности идет речь, он нам не верил. И конце концов мы решительно оттеснили его и ринулись наверх.
К счастью, сторож страдал подагрой, и беготня доставляла ему мало радости. Лишь через несколько минут мы услышали, как он, отдуваясь, взбирается по лестнице. Но мы уже успели обнаружить крошечный огонек.
Это был огонек отцовой зажигалки. Эхнатон держал ее в высоко поднятой руке, освещая бюст одного из египетских фараонов.
- Эхнатон разглядывает Эхнатона, - шепотом восхитился отец.
И верно: оба они были невероятно похожи друг на друга; поскольку Эхнатон Фетге так и не снял свой картонный колпак, а у его тезки был точь-в-точь такой же, только каменный. Собственно говоря, единственным отличием являлись никелированные очки, причем это отличие явно было в пользу Эхнатона Фетге, он в своих очках казался много интеллигентнее египтянина.