Страница 9 из 21
Почти все расспросные речи (кроме док. № 7 и 12) находятся в отписках астраханских воевод в Москву и являются (за исключением док. № 7) неопубликованными[95].
Особо хотелось бы выделить ряд неопубликованных архивных документов, сведения из которых не были задействованы в нашей прежней статье по Азовскому осадному сидению. К этим источникам относятся (продолжаем начатую выше нумерацию документальных материалов): 14) список, сделанный в Посольском приказе с отписки из г. Сучавы (Молдавия) русских гонцов переводчика Богдана Лыкова и толмача Афанасия Букалова, отправленных из Москвы в Стамбул с грамотой к турецкому султану Ибрагиму незадолго до осады турками Азова; 15) список, сделанный в Москве с их же отписки в русскую столицу из Стамбула со сведениями о положении дел под Азовом; 16) список с еще одной отписки Б. Лыкова и А. Букалова в Москву из турецкой столицы с информацией о том же; 17) отписка в Тулу ко кн. Я.К. Черкасскому елецкого воеводы кн. Ф. Волконского, представляющая собой по преимуществу пересказ отписки от 5 сентября 1641 г. в Елец воеводы г. Валуек Ф. Голенищева. Последняя содержит расспросные речи приехавших того же числа в этот город с Дона из Черкасского городка белгородцев Г. Лихачева «с товарыщи» и «черкашенина» Степана Емельянова.
Следует отметить, что отписки посольских гонцов Б. Лыкова и А, Букалова в Москву из Сучавы и Стамбула, содержащие важнейшие и малоизвестные сведения о ходе боев за Азов, требуют краткого предварительного комментария касательно времени фиксации упоминающихся в них событий. Отписку «из Молдавские земли» следует датировать 1 июля, когда гонцы выехали из Сучавы в Стамбул, поскольку сообщением об этом практически заканчивается текст данного документа, полученного в Москве уже 7 августа (в Сучаву, где Б. Лыков и А. Букалов услышали первые сведения о борьбе под Азовом, они прибыли 23 июня). Этот источник примыкает к документам о начале обороны Азова. Следующая отписка была составлена гонцами в Стамбуле, где почерпнутые ими сведения о боях за Азов имеют нижней временной границей 9 августа, когда в «Царьград» из-под Азова пришло прошение о дополнительной присылке туда боеприпасов и «прибавочных людей» (в Стамбул Б. Лыков и А. Букалов прибыли 20 июля). Наконец, последняя отписка русских гонцов из турецкой столицы больше похожа на итоговый и достаточно пространный отчет о полученных ими в Стамбуле и связанных с азовскими событиями сведениях, который включает в себя и значительно дополненную информацию из предыдущей отписки; при этом последние сведения были получены гонцами 15 сентября[96].
К документам, подводящим своеобразный итог событиям Азовского осадного сидения, относится московская приказная документация, возникшая уже значительно позже завершения обороны Азова казаками. Это: 18) государева грамота на Дон от 2 декабря 1641 г., отчасти передающая содержание войсковой отписки донских казаков в Москву от конца сентября — начала октября 1641 г.[97]; 19) выписка из дела об отправлении на Дон (в декабре 1641 г.) с государевым жалованием и заданием составить чертеж азовских укреплений дворянина Афанасия Желябужского и подьячего Арефы Башмакова; содержит также часть упомянутой войсковой отписки.
Глава 2
Первый период обороны Азова
(до падения Топракова города 2 августа 1641 года)
Изложение событий начала осады неизбежно связано с вопросом, какого числа турки и татары пришли под Азов и когда был произведен первый приступ к городу. Но прежде всего посмотрим, какую информацию по этому поводу дает нам Поэтическая повесть. В последней говорится, что турки и татары подошли к Азову 24 июня, в первой половине дня («в ранней самой обед»)[98]. Вечером того же дня, согласно данной Повести, между казаками и турками прошли переговоры, красочно представленные ее автором. А уже на следующий день с утра (то есть 25 июня) состоялся первый приступ к крепости всеми силами осаждающих, к которому, по сообщению Поэтической повести, турки готовились всю ночь с 24 на 25 число («…разбирались оне в полках своих и строилися»)[99]. Надо сказать, что начало осады Азова представлено в Поэтической повести хоть и кратко, но довольно логично и емко, однако эти сведения не находят подтверждения в документальных материалах.
Султан Ибрагим I (1640–1648) («Theatrum Europeum», Frankfurt am Main, 1670).
По архивным свидетельствам начало обороны крепости прослеживается достаточно хорошо. Точную, без всяких сомнений, дату начала осады Азова дает нам войсковая отписка донских казаков, отправленная в Москву с атаманом Беляем Лукьяновым и казаками его станицы в самом начале борьбы за крепость. Документ сообщает, что 24 июня город был обложен крымцами, турками «и иных земель людьми» во главе с крымским ханом. В целом отписка, писавшаяся, по-видимому, наскоро, довольно коротка. Согласно содержанию документа, он был отправлен в Москву из Азова со станицей Б. Лукьянова в день прихода «6усурман» под город (то есть 24 июня). Тогда же открылись и военные действия под городом: в конце отписки лаконично говорится, что уже в этот день у казаков с подошедшим под Азов неприятелем «бои… были великие»[100]. Что следует понимать под данными словами[101] — не вполне ясно. Возможно, это была серия вылазок казаков из города, либо же ряд боев на подступах к нему.
Расспросные речи казаков, доставивших упомянутую отписку, значительно уточняют картину. Так, Б. Лукьянов с казаками показывали во время расспроса на Валуйках (от 3 июля 1641 г.), что 24 июня в 7-м часу дня к Азову подошли только крымские татары, которые и осадили город, а турки прибыли к устью Дона лишь 25 июня, малыми судами подойдя к Азову[102]. В этот же день (25 июня), согласно расспросным речам Б. Лукьянова с казаками уже в Москве, состоялась вылазка казаков из города против «крымских людей», которую возглавил войсковой атаман Наум Васильев[103], однако подробности нам не известны. Сам Б. Лукьянов с казаками отправился из Азова 25 числа ночью[104]. Интересно, что станице Б. Лукьянова пришлось пробираться в темноте «сквозь крымские полки тайно», при этом один из казаков свалился вместе с конем в хлебную яму, один казак пропал без вести[105].
Еще одна войсковая отписка тогда же была отправлена из Азова со станицей во главе с атаманом Романом Родионовым в Астрахань. Сведения о приезде казаков в этот город находим в одной из отписок астраханских воевод в Москву примерно от этого же времени. Как писали астраханские воеводы, в казачьей отписке сообщалось о приходе 24 июня под Азов турок, крымцев, а также представителей «многих» иных земель; казаки просили астраханских воевод прислать к ним на помощь «государевых ратных людей». Таким образом, сведения двух войсковых отписок, фиксирующих данные о начале Азовского осадного сидения, сходны. Временем прихода турок и татар под крепость они называют 24 июня.
Один из типов турецких грузовых судов, возможно, приходивших в составе турецкого флота под Азов (из указ. книги X. Йылдыза).
Роман Родионов с казаками во время расспроса в Астрахани также сообщали некоторые подробности о ситуации под Азовом. Они, в частности, показывали, что татары пришли к городу 24 июня степью, турки же 25 июня, только подтягиваясь морем к устью Дона, стали за мелью на расстоянии менее чем в полдня пути от города. Р. Родионов с казаками показывали также, что в этот день, 25 июня, уже «в ночи» казаки сделали вылазку, отправив из Азова одновременно три станицы — в Москву, Астрахань и Запорожье, из них две последние — с просьбой военной помощи. По-видимому, речь здесь идет о той самой вылазке, которую возглавил войсковой атаман Наум Васильев. Из Астрахани Р. Родионов с казаками вскоре были отправлены обратно на Дон, им было сказано, что относительно присылки к казакам ратных людей нет государева указа (то есть в просьбе было отказано)[106].
95
Документы расположены здесь нами в соответствии с очередностью по времени прибытия в место расспроса носителя информации. В ряде случаев данный момент (иначе — время приезда с Дона) позволяет проследить нижние хронологические рубежи по отношению к некоторым событиям осады (как правило, расспрос и фиксация информации на бумаге производились в день прибытия на место ее носителя). Поскольку используемый нами материал является весьма отрывочным, а также в значительной степени неоднородным и отчасти противоречивым, то в дальнейшем представляется целесообразным по возможности оговаривать происхождение сведений при рассмотрении тех или иных событий осады.
96
РГАДА. Ф. 89. Сношения России с Турцией. Оп. 1. Стб. 1640 г. № 1. Л. 87, 92, 97–98, 107, 146.
97
Пересказ данной войсковой отписки сохранился, как видим, также в государевой грамоте из Москвы на Дон от 2 декабря 1641 г., опубликованной в издании «Донские дела». В случаях, когда интересующая нас информация будет иметься и в упоминавшейся выше неопубликованной выписке, и в грамоте на Дон от 2 декабря, цитироваться будет второй, опубликованный документ.
98
Воинские повести, 1985. С. 431. — Согласно изданию 1949 г., турецко-татарское войско пришло под город «в первом часу дни»: Воинские повести, 1949. С. 61.
99
Воинские повести, 1985. С. 439.
100
Донские дела. Кн. 2. Стб. 217.
101
Дословно конец войсковой отписки звучит так: «А бои, государь, у нас с ними были великие в то число, как к нам они пришли, и того, государь, числа мы, холопи твои, послали с сею отпискою к тобе, праведному государю, к Москве».
102
Отписка воеводы г. Валуек (в рассматриваемое время таковым являлся Ф. И. Голенищев-Кутузов) в Москву о прибытии в этот город атамана Б. Лукьянова с казаками, отправленных из Азова с войсковой отпиской к Москве: Донские дела. Кн. 2. Стб. 213–214.
103
Там же. — Расспрос Б. Лукьянова с казаками его станицы в Москве состоялся 11 июля.
104
Там же. Стб. 219.
105
Там же. Стб. 219–220, 215.
106
РГАДА. Ф. 127. Сношения России с ногайскими татарами. Оп. 1. Стб. 1641 г. № 1. Л. 34–36.