Страница 34 из 42
«Где мы?» спросил я, так как не узнав местности, где мы находились.
«Далеко от твоего дома, но в одно мгновение мы можем быть там».
«Как?.. Я опять должен тебе довериться?»
«Я не делаю тебе ничего дурного!» — прошептала моя спутница и нежным, просительным тоном звучали эти слова. «Мы будем лишь вместе летать до рассвета. Повсюду, куда только поведет тебя твоя мысль, я смогу тебя унести, во все страны земли… Отдайся мне… и скажи только: “Возьми меня!”».
«Хорошо же! Возьми меня!»
Руки ее снова обвились вокруг меня; я потерял почву под ногами и мы снова начали свой полет.
«Куда вести тебя?» — спросила моя спутница.
«Прямо, вперед!»
«Но, ведь, это лес!»
«Так полетим через него; только не так быстро».
Тотчас мы вихрем взлетели вверх, затем опять полетели в прямом направлении. Не было больше травы; повсюду верхушки высоких деревьев, которые, казалось, скользили под нашими ногами. Замечательная картина, смотреть сверху на этот лес, с бесчисленными, темными, тянувшимися к небу деревьями, сломанные верхушки которых освещала бледная луна, с его низкими курчавыми кустарниками, прильнувшими, казалось, к самой земле. — Мы пролетали порой над прогалинами и я изумлялся зубчатым теням, которые деревья бросали на пространства освещенные луной. — От времени до времени слышался жалобный крик зайца; а затем сильный, широко разносившийся среди тихой ночи, голос совы, перемешанный с каркающими и щелкающими воронами.
В воздухе чувствовался запах почек, грибов и сырой травы. Месяц лил на нас свои холодные лучи, а над нашими головами мерцая, блестели звезды. — Скоро лес исчез за нами. — Мы увидели широкую равнину, на которой виднелась серая линия тумана; это было русло реки. Мы летели вдоль берега, над травой и кустарниками, пригнувшимися от росы. Вода то сверкала голубым блеском, то бурлила глухо и громко. То там, то здесь носились над рекой клубы тумана. Водяные лилии разинули свои белые, неясные лепестки; как молодые женщины, не боявшиеся ни подслушивания, ни подсматривания, раскрыли они свои сокровища. Я хотел сорвать один цветок и уже почти коснулся водяного зеркала, как вдруг в тот самый момент, когда я хотел схватить цветок, какая-то противная жидкость брызнула мне в лицо.
Я начинал привыкать к ощущению полета и даже находить в этом удовольствие. Кто видел во сне, как он летит, тот поймет меня.
Совершенно успокоившись, я занялся теперь рассматриванием удивительного существа, которому я был обязан ролью в этом невероятном приключении.
Это была молодая женщина, черты которой ничуть не напоминали русский тип. Ее фигура сероватая, полупрозрачная, с чуть явственными очертаниями напоминала те легкие, прозрачные фигурки на освещенных внутри алебастровых вазах, которые мы видим в каждом салоне. — И опять мне почудилось, как будто эти черты были мне не совсем чужими.
«Могу я с тобой говорить?» — спросил я.
«Говори!»
«Я вижу на твоем пальце кольцо? Ты жила на земле? Была ты замужем?»
Она не отвечала.
«Как ты зовешь себя? Или как зовут тебя?»
«Зови меня — Элли!»
«Элли? Это английское имя. Ты англичанка?.. Знала ты меня раньше?»
— «Нет».
«Зачем ты явилась мне?»
— «Я люблю тебя!»
«Ты счастлива?»
— «Да… витать, летать с тобой в свежем, свободном воздухе!..»
«Элли!» — воскликнул я вдруг. «Ты проклята? Или твоя душа осуждена на страдания?»
— «Я не понимаю тебя», — пробормотала она, опустив голову.
«Именем Бога заклинаю тебя…» — начал я опять. Она прерывисто прервала меня.
— «Что ты говоришь мне», — воскликнула она. — «Я не знаю, что ты хочешь сказать». — Мне казалось, что холодная рука, которой она поддерживала меня, слегка задрожала.
«Не бойся!» продолжала она. — «Не бойся, мой друг». — Ее лицо склонилось к моему. На своих губах я почувствовал особенное ощущение, как будто укол сухого жала… как бы прикосновение еще не присосавшейся пиявки.
Мы витали на значительной высоте. Я смотрел вниз. Мы летели над незнакомым мне городом, построенным по склону высокого холма. Церковные башни высоко воздымались из темной массы домов. Золотые купола и металлические шпицы сверкали в призрачном освещении. Через реку тянулся длинный мост. — Беловатая, тихая улица казалась узким каналом, прорезывающим город из конца в конец и терялась в черной, широкой равнине за городом.
«Что это за город?» — спросил я Элли.
— «N».
«В N… губернии?»
— «Да».
«Мы далеко от моей родины?»
— «Для нас нет расстояния».
«Правда?» Я почувствовал в себе внезапную смелость. «Тогда унеси меня в Южную Америку».
— «Невозможно. Скоро наступит день».
— «А! мы ночные птицы!.. Тогда унеси меня куда хочешь, только подальше».
— «Закрой глаза и не дыши», — отвечала Элли, «мы полетим быстро, как вихрь».
Тотчас же воздух с оглушительным грохотом загремел в моих ушах. Мы скоро остановились, но грохот не прекращался; он удвоился. Точно ужасный вой, страшный треск.
— «Теперь открой глаза», сказала мне Элли.
Я повиновался. — «Праведный Боже, где я?»
Над нами низкие, тяжелые, непроницаемые тучи, толпясь, перегоняя друг друга, как яростные чудовища; под нами — бурлившее, дико-взбунтовавшееся море. Конвульсивно, внезапно вздымались белые волны в пенистые горы, оторвавшиеся валы с ужасным громом хлестали черные скалы. Вой, рев расходившейся бури, ледяное дыхание, подымавшееся с самой глубины пучины, отголосок стремительных волн, разбивающихся о крутой берег, тут покинутый небом, борющийся с волнами корабль, — там, разбитый челнок… несущиеся по воде обломки, тонущие люди… Повсюду смерть, смерть и ужас… У меня закружилась голова и объятый ужасом я закрыл глаза.
«Что это? Где мы?»
«На южном берегу острова Вайт[43], у скалы Блэкганг, где так часто разбиваются суда!» отвечала Элли, как мне показалось, с злобно-радостным выражением.
«Унеси меня прочь, прочь отсюда! Домой!»
Мне казалось, что мы полетели с еще большей быстротой, чем раньше. Ветер улегся, однако я чувствовал на своем платье, на своих волосах, суровое веяние воздуха. Я не мог дышать.
Я почувствовал землю под своими ногами. Не слышалось более ни малейшего шума. Я сделал огромное усилие, чтобы собраться с мыслями. Все вокруг, казалось мне, умерло; но кровь бурно стучала у меня в висках, в голове же я чувствовал какой-то своеобразный звон. Мало-помалу это оцепенение прекратилось; я опять пришел в себя и открыл глаза.
Мы находились на улице моей деревни. Прямо перед нами сквозь ряд узловатых ив, виднелось большое пространство воды, над которой носился туман; — направо, тусклая зелень хлебного поля; налево из-за тумана, виднелся мой фруктовый сад с его неподвижными сероватыми деревьями. Начало уже рассветать. По бледному небу растянулись в косых лучах два или три легких облачка, которые, под прикосновением первого, тихого вздоха утренней зари, казались точно позолоченными. Звезды исчезли одна за другой.
Еще ничто не шелохнулось, еще не раздавалось никакого шума… глубокая, святая тишина могилы… и однако, казалось, что вся природа в волшебном розоватом освещении рассвета готовилась к пробуждению.
— «Уже день!» — прошептала Элли у меня над ухом. — «Прощай, до завтра!»
Я обернулся к ней; она уже отделилась от земли и поднялась передо мной в воздух… я увидел на минуту, как она подняла руки над своей головой… Эта голова… Эти руки… плечи, казалось, приняли телесный оттенок… глубокие глаза блестели… загадочная улыбка играла на ее слегка порозовевших губах… она мне казалась прелестной молодой девушкой… — Но только на один момент. — Словно ослепленная, она вдруг откинулась назад и затем исчезла как дым. Несколько времени я оставался точно оглушенный; я не мог двинуться. Когда я опять был в состоянии смотреть, что вокруг меня происходило, мне почудилось, будто эта телесная красота в неясных красках бледной розы не совсем еще исчезла, и будто моя удивительная фея все еще витала надо мной и вокруг меня. Быть может утренняя заря румянила ее?
43
…острова Вайт — т. е. остров Уайт (Isle of Wight), расположен у побережья Англии в проливе проливе Ла-Манш. Тургенев жил на этом острове в 1860 г.