Страница 3 из 8
Утром следующего дня я сидел в лётной столовой и ждал, когда официантка Люда принесёт мне завтрак. Мой лёгкий роман с ней закончился еще полгода назад, но женщина прониклась ко мне чувством и это оказалось для меня сюрпризом. Я и не думал, что она строила свои жизненные планы в расчете на меня. Мало ли с кем я спал за последние четыре года. Не на всех же из них я должен был жениться. И уж конечно не на Сальниковой....
Она имела фигуру гитары. Широкая грудная клетка, узкая талия и очень широкая тазобедренная кость. В постели с ней было очень здорово, но приглашать её в дом офицеров на танцы или в ресторан я стеснялся. А уж о женитьбе на ней я никогда и не думал. Боже меня упаси. Я постепенно свёл наши встречи к нулю и постарался остаться с ней в дружеских отношениях. Она не зная истинной причины моего охлаждения оставалась приветливой и доброй. Когда же по гарнизону прокатился слух о моей женитьбе, её отношение ко мне резко изменилось.
Мало кто знал почему убежденный холостяк отважился на такой шаг как женитьба. Вернувшись из отпуска, я доложил командиру эскадрильи о выполнении одного из условий нашего договора. К моему сожалению он не стал делать из этого тайны. Как следствие его невыдержанности обслуживание моего экипажа в лётной столовой резко ухудшилось. Эскадрильские юмористы не упускали случая пошутить по этому поводу:
- С тобой, Валера, за один стол лучше теперь не садиться, - говорили они.
Или:
- Всё, Григорьев, твоё время прошло. Раз ты женился, то есть будешь последним.
В любой другой день я, может быть, и просидел бы до самого конца завтрака, пропуская мимо ушей насмешки товарищей. А дождавшись, когда все лётчики уйдут, постарался бы поговорить с Людой по душам. Но тот день был для меня особенным. Я торопился на предполётные указания и мне некогда было утирать слёзы своей бывшей любовницы.
Стараясь привлечь внимание официантки, я, как прилежный ученик, сначала поднял одну руку. Затем другую. Летчики стали поворачиваться и смотреть в мою сторону. Многие перестали работать вилками в ожидании, что же будет дальше. И когда Люда, проходя в очередной раз мимо моего стола, презрительно сказала:
- Григорьев, ты можешь хоть ноги над столом поднять, а есть все равно будешь последним.
Я ответил достаточно громко, отделяя слово от слова, стараясь вложить в свои слова весь сарказм, на какой только был способен:
- Люда, ноги над столом поднимать, а особенно раздвинутые, это по твоей части.
Эскадрилья содрогнулась от хохота. Попавшаяся на злую шутку девушка бросила на пол поднос с тарелками и, разрыдавшись, убежала в комнату для персонала.
Через несколько минут дежурный по столовой прислал в наш зал другую официантку. Вера сразу подошла к нашему столу, и пока мы выбирали себе завтрак, она успела мне сказать:
- Я ей всегда говорила, что кроме гадостей она от тебя нечего не дождется.
Глава 3
В тот день мой экипаж взлетел первым. После набора высоты маршрутного полёта я развернул самолёт курсом на Командорские острова. Оставив далеко внизу последний участок суши, принадлежащий Советскому Союзу, мы направились к американской границе. В моё полётное задание входила проверка противовоздушной обороны вероятного противника. Это был сложный комплекс упражнений который я должен был отработать. Условия его выполнения были максимально приближены к боевым. Мне предписывалось войти в зону досягаемости крылатой ракеты К-10. Произвести её учебный пуск, затем дождаться когда наш самолёт будет перехвачен истребителями противника, пролететь с ними вдоль островов и вернуться на родной аэродром. На удалении триста километров от острова Атту, я перевёл самолёт на пикирование. Снизившись до пятидесяти метров и разогнав свой ракетоносец до девятисот километров в час, мы устремились на вражеские острова. Через три минуты после снижения второй пилот запустил нашу ракету по вражеской авиабазе. Трёхтонный миниатюрный самолёт, сорвался с подкрыльевого пилона моего самолёта, взлетел на высоту двадцать километров и оттуда, почти вертикально обрушился на американцев, разбросав бетонные плиты их взлётно-посадочной полосы на сотню метров вокруг...
Конечно же у нас не было с собой никакой ракеты. Ни учебной, ни боевой. Все они лежали на нашей базе в бетонном укрытии глубоко под землёй, и были очень похожи на уменьшенную копию истребителя МИГ-15, успешно воевавшего в Корее лет тридцать назад.
Пролетев полсотни километров над водой я увидел пару истребителей-перехватчиков, стремительно приближавшихся к нам. Маленькая военная игра закончилась. Наш самолет был обнаружен и теоретически сбит. Штурман отметил на полётной карте место где мы увидели американцев, я перевел обороты двигателей на максимальный режим, набрал высоту маршрутного полёта и включил автопилот.
Самолёты-истребители пронеслись мимо нас, круто развернулись, и зависли над левым и правым крылом нашего ракетоносца. Пилот ведущего истребителя поприветствовал меня отданием воинской чести и знаком попросил открыть наш бомболюк. Я уменьшил скорость полета и передал по внутренней связи его просьбу штурману. Когда загорелась зелёная лампочка "Бомболюк открыт", я показал американцу поднятый вверх большой палец левой ладони сжатой в кулак. Этот международный жест он понял правильно. Соскользнул под фюзеляж нашего самолёта и, убедившись, что в бомболюке у нас как всегда пусто, занял свое место над левым крылом.
Сопровождаемые американскими самолётами мы набрали высоту маршрутного полёта и примерно час пролетели вместе. Затем я помахал лётчикам-истребителям рукой и взял курс в сторону Камчатки. Пара Ф-15-х ускорилась, обогнала нас и с разворотом ушла вниз.
"Всё, - с облегчением подумал я. - Первое боевое задание выполнил успешно".
Летим домой. Нервное напряжение спало. Я окунулся в воспоминания о только что проведенном отпуске.
Два месяца назад, получив отпускные билеты из рук начальника штаба, мы всем экипажем в тот же день вылетели во Владивосток. Дальше наши дороги разошлись. Ребята разъехались по родственникам, а я поселился в гостинице с романтическим названием "Заря Востока". Объектом моего пристального внимания стала дискотека местного медицинского института. После двух недель пьянок со студентками, переспав почти со всем терапевтическим факультетом, я неожиданно натолкнулся на абсолютно твёрдый отказ одной будущей врачихи провести очаровательную ночь любви где-нибудь в удобном месте. Это настолько обескуражило меня, что я больше не мог думать ни о ком другом, кроме как об отказчице.
"Как это так, - рассуждал я, - мне, боевому морскому лётчику говорят: "Нет". Я этого слова от женщин еще не слышал и, самое главное, слышать не хочу".
Но красавица оказалась упрямее и умнее меня, в результате чего к середине моего отпуска мы официально поженились. Было еще одно обстоятельство, повлиявшее на мое поспешное решение. Ее отец был начальником береговой обороны Тихоокеанского флота и, хоть к авиации он не имел никакого отношения, носил гордое звание контр-адмирала, а их на флоте не так уж и много.
До сознания дошел голос штурмана:
- Командир, рубеж снижения.
Коротко ответил ему:
- Понял.
Отклонил штурвал от себя. Опуская нос самолёта, одновременно уменьшил обороты двигателей до положения "Малый газ". В кабине сразу стало намного тише. Взглянул на второго пилота. Тот как смотрел на океанские льдины в боковую форточку, так и остался безучастным к полёту.
"Тоже о чем-то вспоминает или уснул упершись лбом в стекло", - подумал я и мысленно вернулся во Владивосток.
Вторая половина отпуска совпала с нашим медовым месяцем. Ехать в свадебное путешествие мы не собирались. Приближающаяся зимняя сессия не давала моей молодой жене даже недели свободного времени. Тесть и тёща переехали в свой загородный дом, предоставив нам полную свободу. Почти всё время мы проводили в постели, чередуя чтение Олиных лекций с практическими занятиями по более глубокому и всестороннему изучению человеческого организма. Особое внимание мы уделили разнице строения тел мужчины и женщины. И хоть великих открытий сделать нам не удалось, удовольствие от процесса учёбы было получено обеими сторонами.