Дикое море(ЛП)

Она машет в сторону океана.

— Делает то, что наш народ умеет лучше всего. И если ты не возражаешь, я бы пораньше легла. Такой старухе как я хватит волнений на десять лет вперед. Только не вздумайте сбежать сегодня куда-нибудь. Я хочу приготовить сыну и его жене праздничный завтрак, — она встает и целует меня в щеку. — Прости, что скрывала все от тебя всю жизнь. Я просто хотела тебя защитить.

— Я знаю, мам. Я благодарен тебе за это. Я тебя люблю, ты же знаешь это, да?

— Я знаю, я чувствую твою любовь каждый день. Я тоже люблю тебя, Мэдди, — слезы наворачиваются ей на глаза.

Она уходит, а я выхожу наружу. Спешу через пляж к океану, и в лунном свете вижу бледную фигурку, качающуюся на волнах. Волосы — смесь рыжего и белого — прекрасное сочетание. Мне так отчаянно хочется прикоснуться к ней. Я срываю с себя одежду так быстро, как только могу. Едва я стягиваю боксеры, как две прохладные руки обвиваются вокруг меня. Развернувшись, прижимаю ее к себе в крепком объятии.

— Святой ад, я так рад что ты в порядке, красотка. Боже, я так скучал по тебе сегодня.

Она хихикает и смотрит на меня зелеными глазами, полными любви.

— Я тоже скучала по тебе. Твоя мама классная. Думаю, я уже люблю ее.

— Она — лучшая, — соглашаюсь я и прижимаюсь к ее губам поцелуем. — И именно поэтому я тут подумал…После того, как все закончилось, мы могли бы…

— Да! Я тоже хочу остаться тут, ближе к Констанс.

Мое сердце переполняется. Я запутываюсь пальцами в ее волосах. Наши губы сливаются в отчаянном поцелуе. Она хватает меня за плечи и вскарабкивается по мне, как по дереву. Я подсаживаю ее, придерживая за задницу. Она скользит вниз, на мой член.

— Да, — стонет она, когда я полностью погружаюсь в нее, — займись со мной любовью!

Я шагаю в дюны, на мягкий песок. Я кладу ее на спину, и не сбиваясь с ритма, продолжаю трахать свою женщину. Ее стоны такие громкие, что могут перебудить соседней, к счастью, поющие ветры моей матери заглушают ее стоны.

— Ты — моя королева, — шепчу я, она улыбается мне в губы.

— Да, Констанс так и сказала мне. Ты должен мне поклоняться теперь.

Я покусываю ее ухо и шею с утробным рычанием, а она впивается в мои плечи ногтями. Я вонзаюсь в нее все глубже. Кажется, я никогда не смогу быть достаточно близко к ней. Или достаточно глубоко. Наш физический союз должен продлится вечно. Я буду счастлив, если умру в таком положении — на ней.

— Мэдден, — выдыхает она, когда мои пальцы находят ее клитор. Я массирую его, мну и леплю из него фигуры. Ее киска сжимается вокруг моего члена, и я кончаю. Я и она — все что есть в этом мира, вся вселенная сжалась до крошечного пятнышка. Хэли потная, скользкая и чертовски горячая. Черт, эта женщина — мой рай.

— Мы превратимся в бедняков, — смеюсь я. — Я не смогу расставаться с тобой так надолго, чтобы удержаться на любой приличной работе.

Она усмехается.

— Мы с этим разберемся. До сих пор нам это удавалось.

Я выхожу из нее, и сгребаю в охапку ее задницу, перепачканную в песке, прижимаю к груди. Она визжит, пока я несу ее к океану. Мы еще не закончили. Кажется, я заметил двух дельфинов-вуаеристов. И мы все знаем, что это значит.

Эпилог

Хэли

Полтора года спустя…

— Хэли!!!

Этот ужасный вопль Мэддена сверху велит мне все бросить и мчаться к нему. Бекки, моя помощница в магазине, уже ушла домой, поэтому я перевернула табличку на двери на «закрыто», задвинула щеколду и побежала к мужу, который, не умолкая, выкрикивал мое имя. Мое сердце бешено колотится — что-то случилось! С каждым шагом моя кровь, кажется остывает все больше и больше.

Я врываюсь в ванную, и мчусь прямо к ним.

— Мэд, — кричу я, — с Лене все в порядке?

Первое, что я замечаю при входе в ванную — вода везде. Я перевожу взгляд на свою малышку с зелеными-презелеными глазами и сумасшедшими черными кудрями. Довольная девчушка весело скалит зубки:

— Мама.

Мэдден, да благословят его сердце, вымок. Его черная футболка «Metallica» прилипла к мускулистому мужскому телу, и я закусываю губу, чтобы не сорваться и не напасть на него здесь и сейчас. Беременность, как мы оба поняли, превращает меня в очень похотливую особу. И эта крошка, растущая у меня в животе, вызывает ровно те же ощущения, что и предыдущая. И я седлаю мужа при любой возможности.

— Что происходи… О!

Лене плещет воду. Хвостом.

— Рыбка!

Наши взгляды с Мэдденом пересекаются. В его глазах читается ужас. Наша малышка впервые обратилась. Ее маленькие пухленькие ножки прячутся под милым сверкающим зеленью хвостиком.

— Рыбка! — Всплеск. — Рыбка! — Всплеск. — Рыбка! — И мило хихикает.

Я склоняюсь над ванной и глажу ее по кудрям.

— Все верно, детка. Ты русалка. Можешь сказать «русалка»?

— Руса-ла!

— Именно так!

— Ну началось, — говорит Мэдден, напряжено. — А что, если люди узнают? Как нам защитить ее? Если кто-то попытается забрать ее, да помоги мне бог, не пустить пули в их чертов…

— Мы защитим ее, хорош психовать. Закончи внизу, а я приберусь здесь, — велю я.

На что в ответ я слышу рычание и отхватываю шлепок по заднице.

*

Несколько часов спустя, после того, как Лене легла спать, я сижу на коленях у Мэддена на заднем дворе. Раздвижная стеклянная дверь открыта, чтобы мы могли слышать нашу дочь. Сегодня ночью небо чистое и океан довольно спокойный. Я вдыхаю соленый морской воздух, потягивая медовый чай из чашки.

— Может стоит закрыть «Розового пеликана»? И переехать? — Его рука обнимает меня за бедра. Все его тело напряжено.

Я себе не могу представить, как это закрыть наш магазин и переехать в другое место. Мои открытки и ветроловки довольно популярны в сувенирной лавке, но именно замороженный йогурт позволяет нам оплачивать счета. Это наша жизнь. Наш дом. В другом месте нам не будет так хорошо.

— Люди есть всюду, мой байкер. Мы не должны всякий раз убегать, да и не нужно это. Мы просто объясним ей, что она не может обращаться всякий раз, как пожелает. С ней все будет в порядке. Кроме того, мне казалось, тебе нравится здесь, мистер Фройо.

Он усмехается, и я вместе с ним.

— Замороженный йогурт — это твоя фишка, не моя. Лично я продаю те ветроловки, что делаю с мамой, — говорит он мне глубоким голосом, словно пытается выставить себя в моих глазах в еще более мужественном свете. — Так что по факту — это ты у нас девушка-фройо.

Я смеюсь.

— Вот еще. Это не я в одиночку имею дело с галлоном розовой жижи в неделю. Так что, совершенно определенно, ты у нас мистер Фройо.

— Да, да, — наконец соглашается он и чокается своей бутылкой с моей кружкой. — Только парням не говори.

Моя голова покоится у него на плече. А потом я склоняюсь и целую его в твердую шею.

— Не думаю, что у Касса о чем-то таком уже не пошли разговоры. В последний раз, когда он был у нас, он позволил Лене нацепить ему на волосы девчачьи заколки. Так что, думаю, у тебя не будет проблем.

— Ну значит, Джаггер начнет стебать меня.

И тут я заливаюсь смехом.

— Насколько я помню, у Джаггера скидочная карта «Розового пеликана». Вообще-то, мне кажется, что он приходит сюда, чтобы увидится с Бекки. Гммм, — говорю я это с улыбкой, а потом провожу кончиком языка возле его уха. — Ничего не напоминает?

Он стонет, и я чувствую, как его тело откликается подо мной. Поэтому я ставлю кружку и вцепляюсь в него. В его глазах в лунном свете мерцает любовь и наслаждение. Это такое красивое зрелище. Мне никогда не надоест на это смотреть.

— Готов продемонстрировать мне насколько ты крут, мистер Фройо? — мурлычу я, елозя на его члене, который отчаянно пытается вырваться из шорт.

Он ставит свое пиво и встает вместе со мной, держа меня в объятьях. Его полные губы растягиваются в самодовольной улыбке.

— Ты просто хочешь, чтобы я облизывал тебя каждый день, как ложку с йогуртом. Ты ревнуешь.

— Может и ревную, — соглашаюсь я с хитрой ухмылкой. — Но я хочу, чтобы меня ты облизывал изощренней.