Страница 55 из 99
— Спасибо, я постараюсь не мешать вам!
— Так вот, — обратился к своему офицеру Нагорный, — капитану нет никакого дела до наших орудий, но он видел все, что нужно. Наблюдательность военного человека. Вот и тебе нужно так же ко всему присматриваться, во все вникать.
— Учту, — пробормотал смущенный офицер.
— Для того и говорю. Твоя служба вся еще впереди, — сказал Нагорный и, опять удивительно легко повернувшись, прошел в блиндаж.
Крутов последовал за ним.
В блиндаже он осмотрелся. За небольшим столиком сидел Нагорный; против него, согнувшись у рации, настраивался на волну радист. Здесь же было полно офицеров, телефонистов, занятых каждый своим делом. Крутов прислушался к разговорам. Положение наступающих было тяжелое. Батальоны, оказавшись без поддержки, залегли в Бондарях по огородам. Разрывы тяжелых снарядов сотрясали блиндаж, и мелкий песок сыпался через накатник. Воспользовавшись тем, что Нагорный вышел, Крутов попросил телефониста соединить его с Черняковым.
— У него Савчук отстал, — сказал он, подразумевая под Савчуком, пушкарем-сослуживцем, артиллерию. Черняков понял намек.
— Смотри, от Нагорного ни на шаг, докладывай мне обо всем почаще, — сказал он Крутову.
Командир гвардейского полка приказал своим офицерам следовать за ним в Бондари, к батальонам, так как в Скиндеровку уже вышел Квашин. В Бондарях для Нагорного был найден большой блиндаж, оставленный немцами. В нем и разместился весь командный пункт Нагорного.
Остро встал вопрос: как поднять полк в атаку?
— Я говорил, не надо всю артиллерию сводить в огневые группы, — сказал майор-артиллерист. — Теперь у меня ничего нет!
— Задним умом мы все сильны. «Говорил, говорил», — передразнил его Нагорный. — Что-то я не помню, когда вы мне об этом докладывали. Враг засел в роще, надо атаковать, а с чем? Вот вопрос!
Он всей пятерней яростно поскреб затылок, сдвинув шапку на самые глаза.
— Квашин! — телефонист сунул трубку в руки Нагорному.
Разговор был большой и, видимо, неприятный для подполковника, так как, несмотря на молчание, лицо его приняло гневное выражение, а глаза засверкали из-под нахмуренных темных бровей. Люди в блиндаже притихли, насторожились.
— Под личную ответственность? — вдруг вскричал он. — Так дайте мне в руки мою артиллерию!..
Он еще что-то слушал, пытался возражать, потом в сердцах произнес:
— Хорошо, я атакую! Посмотрим, что из этого получится!
Он так бухнул трубкой телефона по столу, что казалось удивительным, почему она не разлетелась вдребезги.
Телефонист, проверяя слышимость, принялся свирепо продувать микрофон.
— Приказано немедленно атаковать! — сказал Нагорный и стал передавать команду в батальоны. Видимо, командиры батальонов восприняли приказ несколько недоверчиво. Нагорный вдруг рассердился и заорал: — Да, да, да, лично поднимайте людей в атаку! — Он отер разгоряченное лицо и уже спокойно приказал: — Капитан, идите сюда!
Офицеры посмотрели друг на друга, недоумевая, кого подзывает подполковник.
— Вы, офицер связи!
Крутов подошел.
— Где ваши батареи, можете указать точно? — спросил его Нагорный и подвинул ему карту.
— Могу. Вот минометная, — Крутов поставил карандашом точку, — вот полковая семидесяти шести, а здесь — позиции поддерживающего гаубичного дивизиона.
— Значит, достанут! Вы золотой человек, капитан, — благодарно произнес Нагорный. — Ну-ка, вызывайте Чернякова! Товарищ полковник, — заговорил он, когда к телефону подошел Черняков. — Ради дружбы и общего дела окажите помощь своими большими «трубами». Небольшой налет, — он посмотрел на часы, — минут через двадцать. Я прикажу немедленно возместить вам расход «огурцов». Сейчас же отправляю подводы. Можно? Вот и спасибо. Как и куда, мои артиллеристы с твоими сами столкуются.
Гвардия поднялась в атаку. Раздался треск выстрелов батальонных минометов, шипели и стонали летевшие со стороны полка Чернякова тяжелые мины. Роща окуталась рыжим дымом разрывов... Но тотчас с ревом и свистом встала перед атакующими стена заградительного огня противника. Закипел пулеметный огонь. Бросок пехоты захлебнулся в самом начале. Падали убитые и раненые, живые, отыскивая защиту от пуль и осколков, залегали в воронках. На почерневшем поле уже не видно было бегущих в атаку бойцов, но артиллерийский огонь противника продолжал бушевать с прежней яростью. Даже привычный к обстрелам Крутов ежился, когда весь блиндаж встряхивал падавший близко снаряд. Связисты выбегали сращивать перебитые провода, и грохот врывался через раскрытую настежь дверь.
Нагорный разговаривал с командирами батальонов, не отрываясь от телефона даже тогда, когда накатник встряхивало. Выяснилась неприглядная картина. Батальоны понесли большие потери в офицерском составе. Нагорный доложил обстановку Квашину.
— Атака отбита. У меня «хозяйствами» командуют адъютанты. Без артиллерии не смогу противника выбить из рощи!
Квашин рассвирепел:
— Вы не знаете, что делается в вашем полку! Разве так поднимают людей? Я лично наблюдал, как проводилась атака, — без настойчивости, неорганизованно, а вы засели в своем блиндаже, вместо того чтобы возглавить... Поднимайте полк в атаку!
Генерал бросил трубку.
Лицо Нагорного побледнело от незаслуженной обиды. Черные косматые брови сошлись над переносьем.
— Поднять полк в атаку лично? Что ж — подниму!
Сурово окинув взглядом своих офицеров, он встал, надвинул шапку на лоб и сказал:
— Передайте в батальоны, пусть готовятся повторить атаку. Я сам поведу полк!
Не говоря больше ни слова, он твердым стремительным шагом вышел из блиндажа. Молча, торопливо хлопнув дверью, выскочил за ним адъютант.
«Куда же это они?» — подумал Крутов. Он уже хотел отворить дверь, но замешкался и тут услышал, как снаружи кто-то незнакомый негромко, но властно говорил:
— ...без артиллерии равносильно самоубийству. Вы просто не отдаете себе отчета, что собираетесь делать...
— Я не трус, товарищ генерал, — глухо произнес кто-то другой, и Крутов узнал голос Нагорного.
— Вы непринципиально к этому относитесь. Вы — командир полка и хотите повести за собой сотни. Но людей в бой ведет надежда и вера в победу! А здесь?!
— Я иначе не могу.
Крутову стало неудобно, что он невольно подслушивал чужой разговор, и он решительно толкнул дверь. Круглолицый, плотный генерал бросил на него быстрый взгляд и, желая закончить разговор, повысил голос:
— Нет, можете! Обязаны суметь иначе, надо только думать не о себе, а прежде всего о выполнении боевой задачи. Идемте!
Твердым шагом он прошел мимо посторонившегося Крутова в блиндаж. За ним молча, с угрюмым выражением лица, проследовал Нагорный Крутов тоже вернулся на свое место.
Генерал прошел к столу с телефонами, стряхнул с папахи песок и спросил Нагорного:
— Чем вы располагаете?
Нагорный доложил: артиллерия на подходе.
— Вас в первой атаке кто-то поддерживал?
— Сосед!
— Вызовите его, — приказал генерал телефонисту и взял трубку. — Черняков? С вами говорит Бойченко! Знаете такого? Ну вот и добре. По сигналу повторите работу всеми своими трубами и поддерживающими. Расход — половина боекомплекта. Поняли? В деталях договоритесь между собой сами. Дыбачевский? Передайте ему, что это мое распоряжение, этого будет достаточно. Готовьтесь!
«Так вот какой Бойченко!» — думал Крутов, с любопытством разглядывая члена Военного совета, о котором много слышал до этого. А Бойченко, обернувшись к Нагорному и прихлопывая ладонью по столу, раздельно сказал:
— Роща должна быть взята во что бы то ни стало! Ясно?
— Ясно, товарищ генерал!
— Если необходимо, возьмите с собой знамя!
Нагорный гордо вскинул голову и распрямил плечи:
— Не нужно. Еще не время его развертывать. Гвардия и без знамени поднимется в атаку и вышибет гитлеровцев из рощи! Разрешите начинать.
— Готовьтесь!
Вбежал артиллерист и доложил, что прибыло пять орудий.