Страница 2 из 28
– Тебе никто не говорил, что нет греха тяжелее предательства? – осведомилась Марианна, разглядывая Хьюберта с откровенной брезгливостью.
– Тебе, моя госпожа, сегодня представится возможность доказать свою преданность вольному Шервуду! – оскалился он в ответ.
– На этом обмен любезностями будем считать законченным, – холодно сказал Гай и обернулся к командиру своей дружины. Тот все это время стоял поодаль, наблюдая за происходящим с каменно-неподвижным лицом. – Джеффри, подведи к лорду Уильяму Рочестеру его коня. Леди Марианну я повезу сам.
– Может быть, следует оставить засаду, милорд? – осторожно спросил Хьюберт, бросив опасливый взгляд на Джеффри, хранившего молчание, как и все остальные ратники.
– Нет нужды, – ответил Гай. – Если он не угодил в ту, что была приготовлена для него, то теперь сам придет ко мне.
Джеффри подвел к Виллу его коня, и Вилл негромко и коротко свистнул. Эмбер подломил под себя ноги и лег брюхом на снег. Вилл сел в седло, и жеребец, скользя копытами по мокрой земле, поднялся. Гай вскочил на подведенную к нему лошадь и, подхватив Марианну, посадил ее перед собой. Руки Гая сковали ее так, что она едва могла дышать. Она вспомнила, как еще год назад он спешил исполнить любое ее желание, и невольно тряхнула головой, отгоняя наваждение. «Ты и не узнаешь его – так он переменится!» – вспомнилось ей предупреждение отца Тука.
– Да, принцесса, – услышала она над ухом холодный и равнодушный голос. – Все мы изменились – и ты, и я.
У арки городских ворот ратники перестроились так, чтобы Гай, который до города ехал во главе отряда, оказался вместе с Виллом внутри конного строя, в ограждении щитов и копий. Два ратника поехали впереди, расчищая путь и колотя древками копий зазевавшихся горожан. На полном скаку всадники въехали в просторный двор Ноттингемского замка и стали спешиваться. Гай небрежно бросил поводья подбежавшему к нему слуге и, спрыгнув с коня, снял с седла Марианну. Потеряв равновесие из-за связанных рук, она пошатнулась, но Вилл успел поддержать ее и не дал упасть, подставив свое плечо.
– Перестало укачивать и тошнить в седле? – спросил он.
Она оглянулась и встретилась с ним взглядом. В глазах Вилла не мелькнуло и тени иронии: они были мрачнее ночи, и Вилл, казалось, едва видел Марианну.
– Где сэр Рейнолд? – осведомился Гай у пажа.
– Милорд шериф занят беседой с лордом епископом.
– Иди к ним и скажи, что я прошу их спуститься вниз, в подземелье, – приказал Гай, стягивая с рук перчатки.
Он быстро пошел по длинной галерее, на ходу сбросив плащ на руки слуг. Четыре ратника повели следом за ним Вилла и Марианну. Они спустились по крутой лестнице в темный коридор, освещенный несколькими факелами, потом еще по одной лестнице и оказались в большой зале с низкими сводами и маленькими забранными решетками окнами под самым потолком. Свет, проникавший из окон, был скуден, и Гай распорядился зажечь свечи и принести факелы. Вынув из-за пояса нож, он разрезал веревки на запястьях Марианны и указал ей на стул. Она медленно села, растирая онемевшие руки. Остановившись перед Виллом, Гай долго смотрел на него, что-то обдумывая.
– Ты решил, что твой взгляд обладает волшебной силой? – с усмешкой спросил Вилл.
– Нет, конечно, – отозвался Гай, – я размышляю, каким образом твое неожиданное присутствие здесь меняет мои планы. Ты ведь сегодня оказался незваным гостем. Я был уверен, что ты будешь сопровождать брата, а он, выходит, оставил тебя из-за раны. Всегда-то я упускаю из виду вмешательство случая!
По лестнице торопливо спустился Джеффри и что-то сказал Гаю на ухо. Тот с досадой поморщился и вздохнул:
– Вот как! Но я не очень-то и надеялся. У него чутье на опасность, как у волка, – полностью оправдывает свое прозвище!
– Что, план поимки Робина не удался? – рассмеялся Вилл.
– Удался, Вилл, удался! – почти дружелюбно рассмеялся в ответ Гай, но его темные глаза зло сверкнули, и он тут же отплатил Виллу за ироничный смех, сокрушенно покачав головой: – Как же ты подвел своего брата! Хотел бы я понять, почему. Ну, может быть, еще получится! – Придя наконец к какому-то решению, Гай оживился и добродушно сказал: – Я и вправду рад тебя видеть, Вилл! Располагайся удобнее.
Он сказал несколько слов ратникам, и те, разрезав веревки на руках Вилла, подтащили его к креслу, стоявшему поодаль, и, усадив, прикрутили его руки к подлокотникам. Гай, наблюдая за выполнением своего приказа, довольно кивнул и, уже отвернувшись от Вилла, небрежно бросил ему:
– Кстати, Вилл, если наш разговор тебя вдруг заинтересует, ты можешь вступить в него без всякого стеснения!
Вилл бросил на него быстрый взгляд и посмотрел на Марианну.
Она сидела с ровной спиной, не прикасаясь ею к высокой спинке стула, сложив руки на коленях, расправив плечи и подняв голову, глядя перед собой спокойным бесстрастным взглядом. Когда наверху скрипнула дверь – пришли шериф и епископ, она не вздрогнула, не пошевелилась, не оглянулась.
Заметив Марианну, шериф и епископ переглянулись. Окинув взглядом залу и не увидев лорда Шервуда, сэр Рейнолд удивленно спросил:
– Гай, а где же наш гость, ради которого ты просил спуститься сюда меня и святого отца?
– Запаздывает, – ответил Гай и движением подбородка указал на Марианну, – зато я привез гостью. Предложите ей оказать нам всем любезность и пригласить сюда, наконец, того, кого мы ждем с таким нетерпением!
Марианна повела глазами в сторону Гая, и он, поймав ее взгляд, улыбнулся ей и едва заметно склонил голову в поклоне. Спустившись по лестнице, сэр Рейнолд немного постоял, ожидая, что Марианна обернется, но так и не дождался ее внимания. Тогда шериф со вздохом сам подошел к ней и опустился в кресло, придвинутое к столу, напротив Марианны. В такое же кресло по левую руку сэра Рейнолда сел епископ. Гай остался стоять за спиной Марианны, не спуская с нее внимательных глаз.
– Вот мы и встретились, леди Марианна! – наконец сказал шериф, не выдержав тягостного молчания, посмотрел на пленницу и грустно усмехнулся: – Ты по-прежнему красавица, каких мало! Помню, я часто говорил твоему отцу, что будь у меня сын, я бы не задумываясь молил Гилберта о твоей руке для него! Ты еще в детстве обещала стать дивно хороша, как и твоя мать леди Рианнон, но ты выросла даже краше нее. Твой отец очень любил тебя и гордился тобой!
– К чему эти пустые разговоры? – резко спросила Марианна, оборвав поток воспоминаний сэра Рейнолда.
– А ты торопишься перейти к делу, – усмехнулся епископ и согласно склонил голову. – Что ж, изволь! Но прежде ответь на один вопрос: был бы твой отец доволен тобой, узнав, что ты живешь среди разбойников, от которых стонут все Средние земли?
Марианна посмотрела на епископа, и тот заметил в ее глазах легкую снисходительную усмешку. Взяв себя в руки и не дав воли злости, епископ сказал назидательным тоном:
– Молчишь? И правильно! Тебе нечего ответить. Душа твоего отца сейчас стонет от ужаса, глядя с небес на недостойную дочь, которая отдала себя его убийце!
– Не оскверняйте свои уста ложью, милорд, – ответила Марианна. – Мой супруг не причастен к гибели моего отца. А вам, сэр Рейнолд, следовало бы поискать его убийц в Ноттингеме или в Лондоне, раз уж вы так дорожили дружбой с ним.
Епископ понял ее прозрачный намек на Роджера Лончема и с большим трудом удержался от резкого ответа. Сокрушенно покачав головой, он посмотрел на Марианну с укоризной и ласково сказал:
– Дочь моя, не будем спорить и ссориться! В любом случае твой отец не был бы сейчас доволен ни тобой, ни нами – друзьями, которые не позаботились о дочери покойного друга. Мой долг – не только друга твоего отца, но и духовного пастыря – подать тебе руку и поддержать на пути возвращения к добродетели. Я сегодня же напишу настоятельнице монастыря, в котором ты воспитывалась, и она с несомненной радостью примет тебя под свой кров. Там ты в благочестивых трудах и молитвах вернешь былое достоинство, забудешь отчаяние, в которое тебя ввергла гибель отца, и снова обретешь мир в душе.