Страница 11 из 28
– Вот видишь? И Вилл, и Марианна – они оба могли спастись, стоило им пойти на сделку с Гисборном и предать меня. Так неужели я выкажу себя недостойным их преданности, даже не попытавшись спасти жену и брата?
– Ценой собственной жизни? – с горькой усмешкой возразила Клэренс.
– Если они погибнут, моя собственная жизнь не будет дорого стоить без дружбы Вилла и любви Марианны. Конечно, мой долг не позволит мне искать смерти – пусть не от собственной руки, но даже ценой намеренной оплошности в бою. Кроме долга у меня останется возможность призвать их в снах, вера в то, что я однажды встречусь с ними, и понимание, что я не вправе сокращать свой путь и торопить эту встречу. Ничего, кроме снов, Клэр. До конца жизни – никакой иной радости, кроме воспоминаний. Ты желала узнать, что у меня на сердце, и я тебе поведал.
Он замолчал, посмотрел на Клэренс – она тоже молчала, по-прежнему низко склонив голову. Робин обнял сестру и, накрыв ладонью ее затылок, прижал ее лоб к своему плечу.
– Я еду в Ноттингем, Клэр, – повторил он. – Там моя жена и наш с тобой брат. Я не вернусь в Шервуд без них.
Клэренс подняла голову, посмотрела в погруженные в неведомую даль глаза Робина и, печально улыбнувшись, провела ладонью по его щеке.
– Да, ты прав, а я нет. Прости меня! – сказала она и, когда Робин опустил на нее глаза, прикоснулась губами к его подбородку. – Ты вернешься, и Вилл с Марианной вернутся вместе с тобой. Пытаясь остановить тебя, я проявила постыдное малодушие. Если бы я обладала достаточной смелостью и не отвергла собственный дар, ничего бы сегодня не случилось. Я снова сожалею о проявленной в детстве слабости.
– Что сделано, то сделано, Клэр, – сказал Робин и, улыбнувшись, тихонько щелкнул ее по кончику носа. – А чтобы ты не терзалась запоздалыми сожалениями, я открою тебе один секрет, и ты подумай над ним до нашего возвращения. Из нас двоих ты выбрала в любимые братья меня. Но в первые месяцы после твоего рождения Вилл – не я! – проводил у твоей колыбели все свое время, свободное от уроков с Эдриком и книжных занятий. Он, а не я, помогал твоей кормилице пеленать тебя. И когда ты впервые протянула руку и ухватилась за пальцы брата, это были его пальцы, а не мои.
– Но я всегда помнила тебя, чувствовала твою любовь ко мне, – растерянно ответила Клэренс, пытаясь понять, что ей делать с тем знанием, которое открыл сейчас Робин. – И все время потом…
– Потом, Клэр, потом! – кивком подтвердил Робин. – Но первым из братьев в твоей жизни был не я, а Вилл.
Дверь в комнату снова открылась, и Робин увидел на пороге Эдрика.
– В Маласэт приезжал глашатай шерифа. Как только я услышал то, что он объявил, сразу отправился к тебе. Что ты намерен делать? – повторил он слово в слово вопрос Клэренс.
Робин с трудом сдержал тяжелый вздох. Эдрик, загородивший собой дверной проем, был куда более серьезным препятствием, чем нежные, цеплявшиеся за него руки сестры. Он помнил суровые выговоры, которыми наставник встретил его, едва он очнулся после ранения в Локсли: «Ты не должен был сам ввязываться в бой. Твое дело – руководить сражением, так как это делал Гисборн. Почему ты бросился, очертя голову, сражаться с ратниками? Вот ты и получил то, что неминуемо должно было произойти в результате твоего собственного легкомыслия…»
– Можешь не отвечать, – усмехнулся Эдрик. – Я и сам по тебе вижу, что ты намереваешься совершить вылазку в Ноттингем. И сейчас думаешь о том, что я стану тебя отговаривать, а у тебя нет ни времени, ни сил разубеждать меня.
Он подошел к Робину, положил ладони ему на плечи и посмотрел в глаза:
– Нет, мой мальчик! У тебя нет другого пути, и ты должен это сделать. Я пришел не отговаривать тебя, а пожелать удачи и сказать, что ты можешь во всем на меня положиться. Все мое воинское умение, мой опыт в твоем распоряжении. Пока ты не вернешься, я останусь вместе с твоими стрелками, чтобы помочь им.
Робин вздохнул с облегчением, и, услышав этот вздох, Эдрик, как ни тяжело было у всех на душе, рассмеялся и слегка оттолкнул Робина от себя. Хорошо зная суровый нрав наставника, Робин понял, что время добрых слов и пожеланий закончилось, уступив место обсуждению дел.
– Кого ты оставишь вместо себя? – спросил Эдрик.
– Вилла Статли, – ответил Робин и в свой черед улыбнулся, когда до него долетел тихий, облегченный вздох сестры.
– Почему не Джона?
– Статли – воин по призванию, Джон – по необходимости.
– Хорошо, пусть так, – не стал спорить Эдрик и внимательно посмотрел на Робина: – Сколько человек ты возьмешь с собой?
Робин ответил ему только взглядом, и Эдрик покачал головой.
– Ты не справишься один. Возьми тех, кто сам вызовется пойти с тобой. Если никто не отважится, в чем я сильно не уверен, то я пойду с тобой.
– Нет, Эдрик, – непреклонно ответил Робин. – Ты обязан остаться. Если меня постигнет неудача, ты должен позаботиться о Дэнисе и Клэренс.
Посмотрев на Робина долгим взглядом, Эдрик кивнул:
– О них не беспокойся, мой мальчик.
Взяв оружие, Робин захватил со стола приготовленный свиток с печатью, обнял сестру и вместе с ней и наставником вышел в трапезную. При его появлении стрелки смолкли и посмотрели на лорда Шервуда в ожидании его слов.
– Что ты решил? – настороженно спросил Джон.
– Я отправляюсь в Ноттингем.
Тишина взорвалась протестующими криками. Джон медленно пошевелил могучими плечами, собираясь применить ту силу, которой Клэренс пыталась угрожать брату. Робин положил ладонь на стол и несильно хлопнул ею:
– Тихо!
Все разом смолкли, повинуясь его голосу.
– Я не собираюсь сдаваться и радовать Гая зрелищем трех казней вместо двух, – сказал Робин. – Я намерен проникнуть в подземелье Ноттингемского замка и освободить Вилла и Марианну.
– В одиночку?! – воскликнул Статли и обменялся с Джоном ошеломленным взглядом. – Робин, это даже не риск. Это безумие!
– Согласно условиям Гая штурм Ноттингема возбраняется, – усмехнулся Робин. – Значит, придется рискнуть и проникнуть в город тайно, в чужом обличии. Джон, у нас есть одежда с его гербом? – неожиданно спросил он.
Джон испытующе посмотрел на Робина и, видя в его глазах неумолимость, протянул:
– Найдется. Только ты даже не думай, что я отпущу тебя одного. Сколько тебе понадобится людей?
Робин окинул взглядом притихших стрелков и отрицательно покачал головой:
– Я не имею права звать кого-то из вас с собой. Риск не просто велик – он смертельный, и дело касается только меня.
– Все, что касается тебя, относится и к нам! – гневно возразил Алан. – Вилл не только твой брат, он и наш друг. Мы приносили Марианне клятву верности, обещая защищать ее ценой собственной жизни. Я пойду с тобой!
Рядом с Аланом встал и Статли. Клэренс горестно ахнула, но не стала и пытаться удержать возлюбленного, лишь растерянно посмотрела на брата.
– Вилл, я хочу, чтобы ты остался, – сказал Робин.
– Найди себе другую замену, Робин, – спокойно ответил Статли. – Из всех вас только я знаю Ноттингемский замок как свои пять пальцев. Без меня вы не пройдете дальше двора.
– Ну а то, что ты обойдешься без меня, полагаю, тебе даже не могло прийти в голову, – проворчал Джон.
– Достаточно! – сказал Робин, окинув взглядом тех, кто вызвался отправиться с ним в Ноттингем. – Джон, нам понадобится пять кольчуг и сюрко с гербом Гисборна: четыре для нас и одна для Вилла.
– Шесть, а не пять! – раздался взволнованный голос Дикона.
Дикон стремительно подошел к Робину и несмело дотронулся до его руки:
– Прошу тебя, позволь и мне поехать с тобой!
В наступившей тишине Робин молча смотрел на Дикона, лицо которого дрожало в мучительном ожидании ответа лорда Шервуда.
– Прошу тебя! – повторил Дикон, с мольбой глядя на Робина. – Если нас постигнет неудача, я умру с радостью. Лучше смерть, чем твое подозрение!
– Тогда ты должен понимать, что я не могу рисковать еще больше, взяв тебя в Ноттингем, – ответил Робин, пристально глядя на Дикона и слыша его прерывистое частое дыхание.